Обретения и потери Германии в преддверии новых санкций против Ирана

Государства — члены Европейского союза согласовали условия введения эмбарго на импорт иранской нефти, вступающего в силу 1 июля текущего года, о чем было сообщено в СМИ ФРГ 23 января. Принятое в Брюсселе шефами МИДов стран ЕС решение предусматривает резкое сокращение импорта иранской нефти, поиск альтернативных источников нефти странами ЕС, ввиду чего вводится переходная фаза, введение санкций в отношении Центрального банка Ирана, в том числе замораживание ряда счетов, и другие меры, призванные затруднить финансирование реализации ядерной программы Тегерана. Это самые жесткие санкции в отношении Тегерана с начала ядерного спора.

Накануне встречи в Брюсселе министр иностранных дел Германии Гидо Вестервелле выразил уверенность, что ЕС даст решительный ответ на отказ Ирана выполнить международные обязательства, касающиеся ядерной программы. «Конечно же, дверь к диалогу останется открытой. Однако сейчас у нас нет иного выбора кроме введения новых санкций с тем, чтобы перекрыть источники финансирования ядерной программы», — подчеркнул глава МИДа ФРГ. Идея о том, что у Ирана, который отказывается сотрудничать и выполнять свои международные обязательства, ни в коем случае не может и не должно оказаться в руках ядерное оружие, единогласно принята европейским сообществом, — таков смысл выступления Г. Вестервелле. Он отметил, что вводимые санкции могут быть прекращены в любое время, если со стороны Ирана обнаружится готовность к международному сотрудничеству и прозрачности в аспекте ИЯП.

Как отмечают немецкие аналитики, маловероятно, что Тегеран подобное стремление проявит. Правящий режим Исламской Республики Иран продолжает свою давно знакомую двойную игру, подчеркивает печать ФРГ. С одной стороны, он провоцирует Запад хаотическими угрозами, например, в случае введения новых санкций в связи с его атомной программой перекрыть Ормузский пролив для международного судоходства. С другой стороны, Тегеран соглашается вновь впустить в страну инспекторов МАГАТЭ и даже объявляет, не беря на себя никаких обязательств, о готовности к новым переговорам по своей атомной программе. Все иранские комбинации, включая неуклюжие и запутанные маневры, угрозы, видимость уступок перед лицом задержки более жестких санкций, — не что иное, как желание выиграть время на развитие своих ядерных мощностей.

Сейчас даже не так важно, способен ли Иран осуществить намерение за самое короткое время создать атомную бомбу. С помощью одной только вероятности применения атомного оружия иранский режим сможет шантажировать своих противников на Ближнем Востоке и за его пределами так же, как это давно уже делает Северная Корея в Азиатском регионе.

Понимая это, федеральное правительство выступает одним из инициаторов создания режима жестких санкций. Следом за обнародованием решения ЕС в СМИ ФРГ появились первые комментарии, смысл которых сводится к тому, насколько санкции затрагивают экономические интересы Германии.

Хозяйственные отношения между ФРГ и Ираном носят в последние годы переменчивый характер, хотя и удерживаются в относительно устойчивых пределах 4,2-4,7 млрд евро товарооборота в год. Экспортно-импортная картина германо-иранских связей выглядит следующим образом:

2006: Экспорт в Иран 4,110 млрд евро (-7%), импорт из Ирана 410 млн евро (-10%);

2007: Экспорт в Иран 3,604 млрд евро (-12,3%), импорт из Ирана 583 млн евро (+42,2%);

2008: Экспорт в Иран 3,924 млрд евро (+8,9%), импорт из Ирана 593 млн евро (+1,7%);

2009: Экспорт в Иран 3,714 млрд евро (-5,3%), импорт из Ирана 537 млн евро (-9,4%);

2010: Экспорт в Иран 3,804 млрд евро (+ 2,4%), импорт из Ирана 916 млн евро (+70,6%).

Таким образом, согласно данным федерального МИДа, в 2010 г. объем торговли между Германией и Ираном вырос на 11% по сравнению с 2009 г.

Небольшое повышение экспорта Германии в первую очередь объясняется отсутствием каких-либо новых контрактов, начиная с декабря 2006 г. При этом следует учитывать систему международных и европейских санкций, включая введенные в июне и июле 2010 г. и апреле 2011 г. В то же время ФРГ сохраняет верность ранее принятым обязательствам по поставке продукции машиностроения, в частности, современных локомотивов от Siemens. Общий пакет заказа — 30 локомотивов модели ER24PS немецкой сборки и 120 — иранской сборки, которая разворачивается на вагоноремонтном заводе в Кередже.

Тем не менее структурная переориентация, которая выражается в смене игроков на экспортном поле Германии — с машиностроительных гигантов на средние и частные предприятия, — проходит с переменным успехом. Немецкий бизнес оказывается под тенью санкций — комментарии с подобными заголовками нередки в прессе ФРГ. Суть комментариев: германские экспортеры сталкиваются с растущими трудностями в торговле с Ираном. Вопросы важные. Один из них, к примеру, бомба или колбаса? Его приходится решать немецким предпринимателям, которые продолжают поставлять продукцию машиностроения. В том числе в пищевую промышленность Ирана. Под понятие «продукция двойного назначения» может попасть что угодно. Даже крепежный винт смесителя для производства колбасных изделий. Ведь он, как и сам смеситель или обычная мясорубка, гипотетически может быть использован для производства взрывчатых веществ. К этому следует добавить так называемый запрет на развертывание — пакет документов федерального кабмина с указанием иранских компаний, с которыми при каких обстоятельствах не следует иметь дело.

«Германские компании, соблюдая все названные и иные меры предосторожности, каждый раз вынуждены решать вопрос о целесообразности подобного сотрудничества, но страдают при этом не только партнеры, но и клиенты», уточняет Фолькер Андерс, пресс-секретарь Федерального ведомства по вопросам экономики и экспортного контроля (BAFA). Таким образом, бывает весьма сложно удержать на иранском рынке даже старых партнеров, не говоря о том, чтобы привлечь к сотрудничеству новые немецкие компании: кому охота погружаться в дебри запретов? Беспроблемные контакты с другими странами намного перспективнее. Обработка заявок на сотрудничество с иранскими фирмами занимает в Германии не менее двух–трех месяцев, а учитывая особенности бюрократической машины ФРГ, весь пакет документов рассматривается более года, в том числе и экспертиза в отношении уже упомянутого крепежного винта. За это время у любого, даже самого терпеливого и вежливого предпринимателя просто пропадет желание к связям подобного рода.

«По этой причине в последнее время многие немецкие предприниматели оставили идею продолжать бизнес в Иране», — говорит Михаэль Токусс, управляющий директор Германо-иранской торгово-промышленной палаты, которая представляет в ИРИ около 130 немецких компаний. В Центральной Европе сегодня всего около десяти банков имеют право сотрудничать с Ираном, и спектр их услуг весьма ограничен.

В данной ситуации самое простое и вполне логичное решение — выйти из бизнеса. Как это сделал концерн Daimler, закрывший офис в Тегеране в марте прошлого года, хотя речь шла исключительно о трехосных грузовиках, которые, в силу того что могли быть использованы для военных нужд Ирана, пострадали от санкций. Страх потерять отношения с США оказался сильнее, чем прибыльный рынок Ирана. «Причина решения — международные политические события», резюмирует пресс-секретарь фирмы Daimler.

При этом Германия по-прежнему остается одним из наиболее важных западных торговых партнеров Ирана. Она поставляет Ирану товаров больше, чем ОАЭ, Китай и Южная Корея. «Большая часть современных технологий, которая приходит в Иран, родом из ФРГ, — уточняет Йонатан Векерле, представитель инициативы «Остановить бомбу», которая выступает за жесткую линию в отношении Тегерана. — Теперь перед нами, после того как из числа крупных компаний, сохраняющих отношения с Ираном, выбыл Siemens, «в обработке» в основном средний класс, который все еще не хочет расставаться с режимом мулл». При этом проверки, которые устраивает Федеральное управление экономики и экспортного контроля, по мнению Векерле, были слишком слабы и неэффективны. Тем более что экспорт в Иран, как показала практика, можно совершать в обход всех санкций и предписаний. Многие товары можно отправлять в Иран не напрямую, а через третьи страны. Что и делается в последнее время: в качестве главного перевалочного пункта используется Дубай, где зарегистрированы многие иранские торговые компании. «Иранцы очень талантливы и изобретательны, когда речь заходит о таких вещах, как переброска через третьи страны, — подчеркивает Михаэль Токусс. — Вы найдете все, что угодно, в Тегеране, к примеру из американских высоких технологий, включая продукцию Apple Computer, а из сферы тяжелого оборудования — Caterpillar, высокопроизводительные системы управления от Novell».

По этой причине запрет на импорт нефти странами ЕС — лишь частичное решение проблемы, приходят к выводу германские эксперты. Остаются крупнейшие ее потребители — страны Азии, на долю которых суммарно приходится 61% экспорта иранской нефти. По мнению ведущих экспертов ФРГ, эффект может принести только полномасштабное торговое эмбарго. Так считает Михаэль Бржоска, директор Гамбургского института исследования проблем мира и политики безопасности. «Частичное эмбарго не дает решения проблемы: исследования показывают, что экономические санкции способны быть успешными только на 20–30%». В случае с Ираном эффект санкций может зависеть от того, насколько объективно снижается спрос на экспорт нефти. А он, как показывает азиатский сегмент иранского экспорта, остается определяющим. «Стало быть, целевые санкции ЕС эффекта достигнуть не могут». Это следует рассматривать, как политический демарш, и воспринимать наподобие угрозы со стороны Ирана перекрыть Ормузский пролив при наличии в данном регионе тех же трех авианосцев, способных в короткое время остудить пыл режима мулл.

Тегеран отреагировал на эмбарго угрозой блокировать Ормузский пролив, что для международных поставок нефти означает весьма серьезное препятствие. По оценке Клаудии Кемферт, ведущего эксперта в области энергетики Германского института экономических исследований (DIW), около 40% всех поставок нефти в регионе идет через пролив. Понятно, что угроза блокады должна неминуемо привести к резкому скачку цен на нефть. Пока не очень понятно, будет ли реализована угроза, поскольку США уже заявили, что намерены вмешаться в случае блокады. Однако при этом не следует забывать, что блокада Ормузского пролива нанесет еще более существенный ущерб экономике самого Ирана, включая его ядерные амбиции. Так что и Тегеран ничего не выиграет в данном случае.

Пока что реальное следствие объявленных санкций — рост цен на нефть. Как подчеркивает К. Кемферт, уже в первые часы после обнародования решения стран ЕС цены на нефть выросли почти до 111 долларов (86,20 евро) за баррель. Шаг, направленный на обуздание ядерных амбиций Тегерана, скорее может нанести ущерб связям в векторе ЕС–Иран, нежели самому Ирану. «Безусловно, пострадает Иран, поскольку он сильно зависит от экспорта нефти для получения дохода. Около 50% всех государственных доходов поступает от экспорта нефти. Если прибавить к этому продолжающиеся в Иране финансовые трудности, которые, весьма вероятно, резко возрастут, Иран пострадает серьезно», указывает она.

Иранский нефтяной экспорт в Европу также претерпит изменения. Однако страны ЕС могут найти равноценную замену в лице Норвегии или России. Но захочет ли присоединиться к евросанкциям Китай, а следом и Греция, еще один серьезный клиент Ирана, которым надо будет переключаться на другие источники, включая Саудовскую Аравию, пока неизвестно. «Поскольку имеются избыточные предложения на международном нефтяном рынке, я не думаю, что это будет проблемой, — указывает Клаудия Кемферт. — Дело исключительно в политической воле руководства стран — потребителей иранской нефти».

Основа иранского импорта в ФРГ — нефть и газ. Если учесть, что в течение последних лет Иран поставляет около 1% общего объема экспортных углеводородов, ни для Ирана, ни для Германии это количество не может служить определяющим фактором в развитии национальных экономик. В составе ЕС немецкая доля также несопоставима, к примеру, с долями таких стран, как Италия и Испания, каждая из которых составляет 6–7% экспортного сегмента Ирана и 12,5–13,0% доли Евросоюза. В целом ЕС с его 18-процентной долей иранского нефтяного экспорта занимает промежуточное положение между Японией (14%) и Китаем (22%), причем у двух этих основных потребителей за последний год изменились объемы по сравнению с 2010 г.: у Японии наблюдается снижение на 3%, у Китая, напротив, увеличение на 2%.

Тем не менее, как отмечают немецкие эксперты, 1 германский процент, как бы скромно он ни смотрелся в перечне стран-импортеров, все же в масштабе 2011 г. означает 1,15 млн тонн нефти, а это достаточно существенная цифра.

Выводы

Первый. Объявление введения санкций против Ирана значительно усложнит товарооборот между ИРИ и ФРГ, который в течение последних лет, оставаясь достаточно стабильным, тем не менее минимизирует обоюдные желания экономик двух стран.

Второй. Существующие и вводимые ограничения, которые расширяют список иранских компаний и банков, другие меры, предпринятые ЕС, в равной степени ослабят объем импортно-экспортных германо-иранских операций. В немалой степени усложняет уровень отношений список товаров двойного назначения, отпугивающий немецких инвесторов от иранского рынка.

Третий. Санкции ЕС вряд ли принесут тот эффект, на который они рассчитаны. Он возможен лишь при полномасштабном эмбарго, в том числе при активном участии азиатских экспортеров иранской нефти, что, учитывая их высокую зависимость от данных углеводородов, вряд ли возможно. В случае с ФРГ, которая потребляет лишь 1% отправляемой на экспорт нефти, что составляет лишь одну восемнадцатую долю от общего объема импорта стран ЕС, сложно рассчитывать, что экономика Ирана и ФРГ понесет значительные потери, особенно учитывая китайскую тенденцию к наращиванию объема. Обретения ФРГ в данном контексте могут означать лишь выражение солидарности со Старым Светом и США относительно того, чтобы предметно наказать Иран за несговорчивость в вопросе продвижения ИЯП.

Использованы данные сайтов федерального МИДа, DIW, BAFA.

62.86MB | MySQL:102 | 0,497sec