Иран и израильско-туркменистанские отношения. Часть 1

Установление и развитие израильско-туркменистанских отношений затруднено действием иранского фактора. Это независимое государство позже других стран центральноазиатского региона, лишь в конце 1993 г., установило отношения с Израилем. Поначалу это сопровождалось сравнительно большой активностью межгосударственных контактов, которая довольно быстро сошла на нет. В этом сказалось сочетание различных историко-географических и политических факторов, крепко связавших Туркменистан с Ираном. Туркменистан непосредственно граничит с Исламской Республикой Иран. «Играют» и другие факторы: традиции протяженной по времени исторической, религиозной и культурно-цивилизационной близости, факт проживания по обе стороны границы одного и того же этноса. Несомненно важно и то, что отношения двух стран предельно детерминированы взаимным влечением сторон за неимением другого выбора. Это объясняется спецификой позиционирования каждой из стран в региональном и глобальном геополитическом пространстве. Обе страны объединяет то, что они в равной мере могут считаться изгоями. Иран в течение последних десятилетий находится в условиях жесткой политической и экономической изоляции, что обусловлено конфронтационной политикой религиозного руководства страны, восстановившей против себя много стран как в регионе Ближнего Востока, так и повсюду в мире. В последние годы углубление изоляции Ирана связано с реализацией военного компонента его ядерной программы и исходящими отсюда угрозами и вызовами безопасности. Изоляция Туркменистана в современном мире стала результатом проявления беспрецедентных тоталитарных тенденций, утвердившихся и последовательно углублявшихся покойным президентом Сапармурадом Ниязовым, и развиваемых его нынешним преемником Гурбангулы Бердымухаммедовым . Эта изоляция заметна и внутри центральноазиатского региона, где Туркменистан давно отстранился от своих соседей, отвергая все интеграционные проекты. Лишь в последнее время начали нормализовываться отношения с Узбекистаном, руководство которого Туркменистан в декабре 2002 г. обвинил в соучастии в подготовке заговора с целью устранения от власти президента С.Ниязова. Такая ситуация определяет для Ашхабада заинтересованность в крепком союзнике и партнере. В условиях недостаточной динамичности или пробуксовки отношений Ирана с соседними центральноазиатскими странами, ирано-туркменистанский диалог вполне справедливо показывают в Тегеране как пример реального использования азиатских резервов своей внешней политики. Вдобавок к этому, сам Туркменистан рассматривает своего южного соседа как мощную региональную державу, гаранта мира, стабильности и безопасности в регионе. Для двусторонних отношений важен и экономический аспект. Для Туркменистана он связан с его главным природным богатством – энергоносителями. В этом аспекте страна превратилась в значительный объект соперничества США, Китая, России, Ирана и стран ЕС, ибо является четвертым в мире и вторым на постсоветском пространстве (после России) производителем газа. В условиях политической и экономической независимости проблема энергоносителей переместилась для Туркменистана в практическую плоскость и приобрела геополитическую значимость, ибо добыча энергоносителей для удовлетворения внутренних потребностей и экспорта за рубеж стала приоритетным направлением национальной экономики. Почти немедленно после провозглашения независимости Туркменистана Иран стал для него одним из крупнейших экономических партнеров. Уже в первое пятилетие двустороннего сотрудничества было реализовано несколько десятков крупных проектов, имевших приоритетное значение для укрепления туркменистанской независимости. Товарооборот между двумя странами к концу этого периода превысил 75 миллионов долларов. По итогам 1997г по этому показателю. Иран занял четвертое место в списке 63 стран-внешнеэкономических партнеров Туркменистана. В развитии двухстороннего сотрудничества участвовало 88 иранских фирм. Иран почти сразу стал основным потребителем туркменской нефти: в 1997 г. эта страна импортировала 52% нефти, добываемой в Туркменистане. В реконструкции крупнейшего объекта национальной индустрии — нефтеперерабатывающего завода в Туркменбаши — активно участвовала Иранская национальная нефтяная компания, заключившая соглашение на строительство установки жидкого каталитического крекинга. В последующие годы Иран продолжал наращивать темпы сотрудничества с Туркменистаном, преследуя достаточно прагматические цели – укрепить свои позиции в регионе, извлечь максимальную выгоду как из наличия в соседней стране громадных запасов углеводородов, так и из ее удобного геополитического положения на перекрестке транзитных путей. К 2011 г. Иран занял второе после России место в товарообороте страны, превысив рубеж в 4 миллиарда долларов. Обе страны практикуют беспрецедентно частые межгосударственные визиты на высшем уровне: за время каденции иранского президента А.А.Хашеми-Рафсанджани (до 1997 г.) лидеры двух стран встречались 16 раз, при последующих президентах С.М.Хатами (1997-2005 гг.) и М.Ахмадинежаде ( с 2005 г.) встречи стали как минимум ежегодными. В Туркменистане осознают роль Ирана как авторитетной региональной державы, оказывающей активное, хотя подчас негативное, влияние на глобальные политические процессы, но предпочитают не замечать таких составляющих иранской внешней политики как упорное противодействие мирному процессу на Ближнем Востоке, поддержку терроризма на международном уровне и активные усилия по разработке и производству оружия массового поражения. Достаточно продуктивным является и внешнеполитический диалог партнеров.

На таком фоне, учитывая крайне конфронтационный характер ирано-израильских отношений, Израилю крайне трудно быть востребованным в качестве субъекта двусторонних отношений. Однако Туркменистан не раз высказывался достаточно позитивно о заинтересованности в диалоге с Израилем. В 1995 г., во время своего визита в Иерусалим тогдашний президент страны Сапармурад Ниязов неоднократно заявлял о необходимости, причем в равной мере для обеих сторон, диверсифицированного сотрудничества. Такие же соображения высказывали и израильские политики. Активным лоббистом израильско-туркменистанского диалога в первые годы после установления отношений был генерал запаса Эфраим Снэ — бывший министр транспорта, здравоохранения, а также замминистра обороны Израиля, принимавший деятельное участие в налаживании диалога со странами постсоветского пространства. В самом начале 1990-х гг., будучи одним из лидеров левой партии Авода, он по заданию ее председателя, тогдашнего премьер-министра Ицхака Рабина, несколько лет занимался иранской проблематикой. В этой связи Э.Снэ подчеркивал необходимость учета стратегически важного географического положения Туркменистана. Он выступал за налаживание тесного диалога с Ашхабадом, а встретившись дважды с президентом С.Ниязовым, сказал тому: «Мы должны задействовать все свое влияние в западных странах и в международных организациях, чтобы они содействовали Туркменистану в строительстве экономики и в интеграции в международное сообщество».

Хотя все прошедшие годы Израиль высказывал заинтересованность в открытии посольства, ввиду действия иранского фактора сделать это было труднее, чем в других странах центральноазиатского региона, территориально более отдаленных от Ирана. Обязанность представлять интересы Туркменистана в Израиле традиционно возлагалась на посла в Турции, а Израиль представляли в Ашхабаде послы-нерезиденты. Их контакты с руководителями МИДов двух стран при вручении верительных грамот традиционно сопровождались декларациями о приверженности большей динамике в реализации партнерства на долгосрочной основе, активизации межпарламентских связей, проведении необходимых консультаций по линии внешнеполитических ведомств двух стран и др. В течение ряда лет ряд функций дипломатического характера при отсутствии посольства выполнял почетный консул Израиля. Им был много лет вице-президент группы компаний «Мерхав» Михаил Миркин, курировавший проекты «Мерхав» в регионе Центральной Азии. Миркин накопил богатый опыт общения с руководством Туркменистана, неоднократно встречаясь как с С.Ниязовым, так и Г. Бердымухаммедовым.

После прихода к власти в начале 2007 г. нового президента Туркменистана К. Бердымухаммедова и появления «сдержанной готовности к оживлению отношений с Иерусалимом», начался процесс постепенного сближения. Аналитики связывают это с курсом нового президента, направленным на преодоление международной изоляции Туркменистана и активизацию связей с Западом. Возобновились взаимные израильско-туркменистанские контакты. В конце апреля того же года по распоряжению президента « в целях изучения передового опыта в сфере образования, здравоохранения и хлопководства» Израиль с недельным визитом посетила группа руководителей соответствующих министерств Туркменистана. Почти одновременно с этим на встрече с главой израильской компании «Мерхав» Й.Мейманом в июне 2007 г. К. Бердымухаммедов дал понять, что в его планах повысить уровень сотрудничества. Израильские компании стали допускаться к участию тендерах на поставки техники. Такая тенденция совпадала и с планами Израиля интенсифицировать и углубить отношения с этой страной. Ее определил в качестве одной из приоритетных задач израильской внешней политики в центральноазиатском регионе глава МИДа Авигдор Либерман. Еще в апреле 2009 г. А.Либерман договорился с президентом Туркменистана об открытии посольства в Ашхабаде. Правительство Израиля выделило для этого необходимый бюджет. В мае начались организационные приготовления к открытию нового дипломатического представительства. 13 мая об этом сообщила выходящая в Тель-Авиве газета «Маарив». Как писало издание, «интерес к факту подогревался значением, которое имеет Туркменистан на глобальном энергетическом рынке, геополитическим статусом этой страны, расположенной у северо-восточных границ Ирана». Была объявлена фамилия первого постоянного израильского посла-резидента. Им должен был стать Реувен Динэль, репатриант из Литвы, живущий в Израиле с 12 лет. Кадровый военный, он стал в 1992 г. первым в истории официальным представителем израильской внешней разведки в странах СНГ, работая в ранге советника посольства в Москве. Именно Динэль заложил основы сотрудничества между «Моссадом» и спецслужбами стран СНГ. Вероятный израильский посол в Ашхабаде являлся достаточно авторитетным специалистом в сфере борьбы с исламским фундаментализмом, имел большие связи в руководстве республик Центральной Азии. Занимался он и научно-организационной деятельностью. В январе 2001 г. Динэль создал и возглавил расположенный в Хайфе (Израиль) Международный центр социально-политических исследований ISS. Эксперты этого института под его руководством еженедельно готовили аналитические обзоры ситуации в сфере политики, безопасности, экономики в странах Ближнего Востока и Центральной Азии. ISS организовал и провел несколько международных конференций, посвященных различным аспектам центральноазиатской тематики. Отметим и издательскую деятельность ISS. В этой связи следует упомянуть выпущенную в партнерстве с политологами центральноазиатского региона авторитетную монографию о правящих элитах Центральной Азии, подробно исследовавшую феномен власти в мусульманском ареале СНГ и впервые представившую анализ элиты донельзя закрытого Туркменистана. Предполагалось, что богатый опыт практической и исследовательской работы поможет новому израильскому послу досконально разобраться в текущих реалиях страны. Выбор Динэля на должность израильского посла и приближающееся открытие посольства в Ашхабаде давали повод говорить серьезном подходе к деятельности дипмиссии в Туркменистане, стремлении Иерусалима обозначить важность развития и дальнейшего углубления диалога с мусульманскими государствами СНГ, приоритетности задачи снижения там иранского влияния.

Однако весной 2010 г., после долгих проволочек с одобрением кандидатуры израильского посла в государственных структурах Туркменистана, стало ясно, что Динэль не получит аккредитацию от туркменских властей. Они предпочли официально не отклонять его кандидатуру, а просто не реагировали на запрос израильтян по этому поводу. Причин тому было несколько, в том числе вероятное недовольство России, объявившей Динэля в 1996 г. персоной нон-грата по обвинению в шпионаже. Дело в том, что в рамках своей служебной деятельности он отвечал за координацию работы израильских спецслужб с соответствующими структурами России и стран СНГ. В 1996 году он был задержан в момент получения спутниковых снимков сирийских военных баз от двух офицеров российской разведки и выдворен из России. Другой причиной была растущая озабоченность иранского руководства сближением Туркменистана с Израилем. В апреле 2010 г. деятельность израильского МИДа на центральноазиатском направлении стала даже предметом дискуссий в иранском парламенте. На заседании Комиссии по национальной безопасности и внешней политике было не раз заявлено, что Туркменистан служит региональным форпостом израильской разведки «Моссад», а с территории страны осуществляются «террористические и разведывательные действия против исламского режима в Иране» . На приближавшееся открытие израильского посольства в Туркменистане отреагировал даже начальник Генштаба Вооруженных сил Ирана генерал Хасан Фирузабади, призвавший Ашхабад предотвратить открытие этой дипмиссии, потому что ее главная задача, якобы, заключается в подготовке «диверсантов против Ирана». Он обещал предпринять все возможные меры, «чтобы ограничить влияние сионистов на соседние с Ираном государства, в частности, на Туркмению и Азербайджан». Беспокойства иранского руководства вызвало и намерение назначить послом в Ашхабаде именно бывшего военного и разведчика. Не желая провоцировать обострение отношений между Ираном и Туркменистаном, в Израиле проявили понимание ситуации, в результате чего было решено произвести другое назначение на должность посла в Ашхабаде. Однако проблемной для Ашхабада оказалась и вторая кандидатура на пост посла Израиля в Туркменистане – Хаима Корена, кадрового дипломата и востоковеда по образованию, специалиста по радикальному исламу и суфизму. Власти Туркменистана тянули с утверждением его кандидатуры 11 месяцев, после чего дали отрицательный ответ. Его они мотивировали следующим образом: в биографии Х.Корена было написано, что три года он работал преподавателем Колледжа национальной безопасности. По мнению представителей туркменского МИДа, эта строчка в биографии кадрового дипломата свидетельствует о том, что он является «агентом «Моссада»». Газета «Гаарец» отмечала в этой связи, что «это первый случай, когда иностранное государства два раза подряд отклоняет кандидатуру израильского посла».

В нынешнем 2012 г. начался новый раунд дипломатических контактов, призванных интенсифицировать двусторонние отношения и преодолеть тупик в этой сфере. В конце января в Ашхабаде находилась делегация израильского МИДа во главе с заместителем Генерального директора МИДа Пинхасом Авиви. К ней отнеслись достаточно серьезно: гостям организовали встречи в туркменском парламенте, МИДе, министерстве торговли и внешнеэкономических связей, Минсельхозе, концерне «Туркменгаз». Кроме этого, делегация провела переговоры, где обсуждались отношения между Туркменистаном и Израилем в контексте реализуемой внешней политики. В переговорах делался упор на необходимости наращивания торгово-экономического и культурного партнерства, имеющего большой обоюдный потенциал. В числе основных направлений взаимодействия были названы энергетика, сельское и водное хозяйство, образование, здравоохранение. Дежурные и трафаретные констатации касались «использования передовых израильских разработок в сфере экологии, альтернативных и энергосберегающих технологий, туризме». Стороны отметили важность взаимного обмена делегациями по изучению и реализации наиболее перспективных совместных проектов. Трудно предположить, однако, что за такими ничего не обязывающими заявлениями могут стоять конкретные дела. Однако кое-какие наработки в двустороннем сотрудничестве все же имеются.

63.11MB | MySQL:102 | 0,517sec