Надежды специального представителя ООН по Ливии Б.Леона на некий прорыв в процессе межливийского урегулирования, которые он возлагал на очередной раунд переговоров между враждующими сторонами на, который прошел прошлой неделе в Марокко, в принципе не оправдались. Никаких ключевых решений или «договоров о намерениях» в рамках их проведения достигнуто не было. Стороны ограничились лишь итоговым коммюнике «о намерении искать выход из кризиса мирными путями и сообща». На дипломатическом языке эта формулировка означает, что все стороны остались при своем мнении и на компромисс пока идти не хотят. Собственно, было бы наивным полагать, что это случится, поскольку в ливийской ситуации присутствует масса разновекторных факторов, начиная от племенных противоречий и заканчивая играми внешних спонсоров основных участников этого кризиса. Напомним, что основные надежды на прогресс Б.Леон возлагал на колебания в настроениях руководства одной из основной боевой силы исламистской коалиции «Аль-Фаджр» («Рассвет Ливии») ополчения из Мисураты. Там полевые командиры примерно сорока трех «бригад» потребовали от своего военного совета заключить перемирие как раз накануне марокканского раунда переговоров. Б.Леон также очень прозрачно намекал сторонам конфликта о возможной (в случае несговорчивости, конечно) реальности сценария ограниченной международной военной интервенции стран ЕС под предлогом «борьбы с контрабандистами живым товаром». Утечки о таких планах Брюсселя появились в прессе как раз накануне встречи в Марокко. В данном случае усиливалось традиционно болезненное отношение большинства ливийского населения к любым формам иностранного военного вмешательства в свои дела. Но время шло и становилось ясно, что к никакой интервенции европейцы не готовы и ввязываться в какие-либо силовые операции на ливийской территории не хотят. Вместо этого военные корабли стран ЕС героически спасали очередные тысячи мигрантов в Средиземном море и спорили о квотах для их размещения в том или ином государстве Европы. Это, безусловно, во многом дезавуировало все угрожающие заявления специального посланника ООН.
Кроме того, разгорелись и внутренние баталии в стане самого международно признанного правительства и парламента в Тобруке. Причем они вышли уже в плоскость отказа от предложенных ООН проекта преобразований в рамках усиления парламентского контроля над военными формированиями. 9 июня с.г. парламент в Тобруке отказался принять рекомендации ООН в отношении подчинения верховного командования вооруженными силами Тобрука вновь создаваемому Государственному совету. По замыслу эта структура должна иметь право накладывать вето на все решения правительства национального единства, которое предполагалось создать по итогам заключения неких договоренностей по достижению мира. Схема прямо списана с нынешней модели, действующей сейчас в Триполи. Там исламисты в Государственном совете с момента свержения М.Каддафи очень активно блокировали посредством вето все неугодные решения парламента. Резкая оппозиция такому решению со стороны главнокомандующего вооруженными силами правительства в Тобруке генерала Х.Хафтара в данном случае очевидна. Он совершенно справедливо полагает, что с учетом значительного количества своих оппонентов в новом Государственном совете, одним из его первых решений будет требование его отставки. В данном случае генерал вполне логично подозревает, что эта инициатива ООН во многом объясняется стремлением Б.Леона убрать главное препятствие для Запада для безоговорочной поддержки Тобрука в его лице, и заодно потрафить мисуратовцам и бенгазийцам, дабы стимулировать их на достижение перемирия. Х.Хафтара европейцы действительно считают «ястребом», который стремится монополизировать власть и решить проблему двоевластия путем исключительно силового метода. На аналогичную позицию Вашингтона при этом влияет и безоговорочная поддержка Х.Хафтара со стороны военных властей Египта, которые подвергаются американцами жесткой критике за «недемократические методы» прихода к власти. Собственно, сам проект ООН был провален усилиями фракции парламента в Тобруке под руководством Тарика аль-Джаруши, сына заместителя Х.Хафтара и командующего ВВС генерала Сарака аль-Джаруши. Таким образом, Б.Леону приходится срочно пересматривать свой проект будущего государственного устройства Ливии.
На фоне всех этих катаклизмов происходят и некие трансформации (пока в большей степени неформальные и сильно не афишируемые) в структурах уже вроде бы сложившихся альянсов. Так, племенной вождь Запада Ливии И.Джадран, который в свое время стал главным возмутителем спокойствия и организатором т.н. «нефтяной блокады», вроде бы считался основным союзником того же Х.Хафтара и Тобрука. Собственно, если брать грубо, то именно действия И.Джадрана и породили «цепную реакцию» среди различных сил, которая и привела к нынешнему противостоянию. Вместе с тем, появились данные, свидетельствующие о том, что племенной вождь начинает устанавливать контакты с набирающими силу не без помощи Катара структурами, формально присягнувшими на верность «Исламскому государству» (ИГ). В пользу этого говорит и факт того, что сторонники ИГ довольно таки продолжительное время контролировали часть традиционного оплота И.Джадрана — город Аджидабия, и он не предпринимал никаких мер для того, чтобы выбить их оттуда. Сейчас в результате щедрых финансовых дотаций со стороны Дохи в пользу мисуратовских ополчений отряды ИГ значительно расширили зону своих действий и контролируют примерно двести километров побережья в окрестностях Сирта. В данном случае мотивами к такому поведению И.Джадрана является своеобразная кооперация с ИГ в формате контрабандных сделок по экспорту нефти. В данном сегменте устремления ИГ и И.Джадрана полностью совпадают, и это является главным базисом для их временного союза.
Отметим, что именно вопрос экспорта нефти и его контроля по большому счету является основным для достижения мирного компромисса между Триполи и Тобруком. Все стороны желают монопольно контролировать этот процесс, или, по крайней мере, иметь свою «гарантированную» долю в этом бизнесе. В этой связи, по оценке ряда экспертов, действия США и ЕС в рамках стабилизации ситуации и жесткого прессинга на враждующие стороны может стать объявление морской блокады с целью полного прекращения этих операций. Этот момент будет для конфликтующих сторон самым главным стимулом к достижению перемирия как в рамках создания правительства национального единства, так и в формате более активной деятельности по борьбе с незаконной миграцией. Кроме того, такой сценарий оставляет ливийских сторонников ИГ на «голодном пайке», что резко минимизирует их активность. Но Брюссель делает все что угодно, и упорно игнорирует этот важный момент стимулирования сторон к достижению каких-либо договоренностей. В этой связи нынешние призывы ЕС к сторонам конфликта по созданию единого фронта для борьбы с ИГ выглядят формальностью и откровенным нежеланием видеть очевидные вещи.