Последствия недавнего ухода Израиля из Газы можно обсуждать в самых разных плоскостях: от влияния этого шага на систему международных и региональных отношений до его воздействия на партийно-политическую систему в самом Израиле. Рассмотрев в своей предыдущей статье, опубликованной Институтом Ближнего Востока 2 сентября с.г., этот шаг в контексте отношений с государствами-соседями Израиля и другими арабскими странами, мне кажется полезным проанализировать и ту динамику общественной жизни в самом еврейском государстве, которая наиболее отчетливо проявилась в драматические дни августа 2005 г. и в предшествующие им месяцы.
Прошло более полутора лет с тех пор, как в своем выступлении на конференции в Герцлии 18 декабря 2003 г. Ариэль Шарон заявил, что «если через пару месяцев палестинцы не начнут выполнять своих обязательств согласно «Дорожной карте», тогда Израиль инициирует… одностороннее размежевание», при котором «часть поселений будет перемещена». В той сразу ставшей знаменитой герцлийской речи Ариэль Шарон не назвал те поселения, которые будут «перемещены» (а, говоря прямо, разрушены), ограничившись фразой, что речь идет о тех населенных пунктах, «которые при любом возможном раскладе будущего окончательного соглашения не будут включены в территорию Израиля». В своем выступлении А. Шарон не назвал и число поселений, которые будут эвакуированы, однако очевидно, что, вопреки утверждениям многих его критиков о «подготовке эвакуации под завесой секретности», на протяжении почти двадцати месяцев (с 18 декабря 2003 г. до 15 августа 2005 г. — даты начала реализации «программы размежевания») израильское общество знало о том, что некоторое число еврейских поселений, созданных на территориях, занятых Израилем в 1967 г., будет разрушено, а их жители выселены, и все это — впервые в истории страны! — без достижения какого-либо мирного соглашения.
А. Шарон заявлял, что «процесс размежевания приведет к улучшению уровня жизни и поможет усилить экономику Израиля», что «односторонние шаги, которые Израиль предпримет в рамках программы размежевания,.. усилят безопасность жителей Израиля и помогут ЦАХАЛу и силам безопасности в исполнении труднейших задач, стоящих перед ними» (18 декабря 2003 г.). Годом позже в той же Герцлии премьер-министр говорил о том, что «эта инициатива [«план размежевания»] является основой и источником огромных возможностей, которые перед нами открываются, быть может, самых важных из тех, что выпали на нашу долю в последние годы» (16 декабря 2004 г.). Однако убедить в этом значительные слои израильского общества А. Шарону не удалось. Инициированный им самим опрос членов руководимой им партии дал крайне неутешительные для премьер-министра результаты: из 99652 членов Ликуда, пришедших 2 мая 2004 г. к урнам для голосования, «за» план А. Шарона проголосовали 39,7%, «против» — 59,5%.
В стране прошли многочисленные митинги и акции протеста, в которых принимали участие десятки и сотни тысяч человек. Некоторые из этих акций имели значительный резонанс. Так, 16 мая 2005 г. несколько тысяч противников плана А. Шарона перекрыли все основные автодороги, ведущие в Иерусалим, Тель-Авив и Хайфу, на несколько часов практически парализовав транспортное сообщение с тремя крупнейшими городами страны. 25 июля 2004 г. между 17 и 20 часами 130 тысяч человек встали «живой цепью» вдоль дороги, ведущей от поселения Кфар-Даром в Гуш-Катифе через Ашкелон, Гедеру, Бейт-Шемеш, Шаар ха-Гай до Стены Плача в Иерусалиме. Схожие акции, символизирующие единство людей в борьбе за независимость, уже проводились в прошлом в разных странах мира (например, в 1990-е годы в странах Балтии, тогда части СССР), однако в Израиле подобное мероприятие прошло впервые.
Наиболее драматические события разыгрались в августе. 4 августа в 17.30 находившийся в бегах с оружием в руках 19-летний солдат Эден Натан-заде (Цубари) зашел в автобус № 165, следующий из Хайфы в арабский город Шфарам. Когда автобус прибыл в Шфарам, Э. Натан-заде открыл стрельбу в сторону водителя и пассажиров; в результате четыре человека (в том числе две родные сестры) были убиты, еще шестнадцать получили ранения; сам убийца был забит насмерть местными жителями. Э. Натан-заде родился в Ришон-ле-Ционе, однако на протяжении последнего года своей жизни проживал в поселении Тапуах в Самарии, которое служит оплотом наиболее крайних праворадикальных фанатиков. Очевидно, что поступок Э. Натана-заде, убившего четырех ни в чем не повинных арабских граждан Израиля — как оказалось впоследствии, христиан и друзов, был вызван идеологическими причинами, а именно: надеждой таким образом вызвать хаос и сорвать реализацию плана «одностороннего размежевания».
17 августа путь индивидуального террора «с целью остановить размежевание» избрал еще один фанатик — житель поселения Швут-Рахель 38-летний Ашер Вайсган, отец двух дочерей, выхвативший оружие у охранника промышленной зоны в поселении Шило и хладнокровно убивший четырех палестинцев, с двумя из которых он вместе работал на одном предприятии и совместно обедал менее чем за час до этого (в настоящее время А. Вайсган находится под арестом). Днем позже совершила акт самосожжения 54-летняя жительница поселения Кдумим Елена Бусинова. Инженер-механик по профессии, эта одинокая женщина — репатриантка из Одессы, в Израиле (куда она приехала относительно недавно, лишь пять лет назад) нашла себя в изучении еврейских традиций и радикальной политической борьбе. Вначале ее усилия были направлены на борьбу за увеличение доли материалов религиозно-сионистской тематики в израильских СМИ (22 января 2003 г. она обратилась к премьер-министру с требованием «прекратить дискриминацию верующих евреев государственными СМИ», угрожая «до выполнения этого требования объявить бессрочную сухую голодовку»), а в последние полтора года жизни активно участвовала в движении противников выселения евреев из Гуш-Катифа и Северной Самарии: помогала достичь победы на внутриликудовском референдуме, участвовала в маршах и демонстрациях, составляла листовки, собирала подписи под письмами протеста, держала голодовку и т.д. 18 августа, не сумев пробиться в сектор Газы (и сам сектор, и примыкающая к нему зона в те дни были наглухо оцеплены силами безопасности, что, по сути, нарушало право граждан Израиля на свободу передвижения по суверенной территории страны), Елена Бусинова подожгла себя в окрестностях Нетивота. Врачи девять дней боролись за жизнь Е. Бусиновой, однако спасти ее не удалось, и 26 августа 2005 г. этой самоотверженной женщины не стало.
Однако протест не ограничивался акциями одиночек. 10 августа 2005 г. до четверти миллиона человек приняли участие в молитве против реализации «плана размежевания», прошедшей непосредственно у Стены Плача и в иерусалимских синагогах; днем позже примерно такое же количество демонстрантов заполнили площадь Царей Израиля в Тель-Авиве, на которой за десять лет до этого был убит тогдашний премьер-министр И. Рабин и которая с тех пор носит его имя.
И все же план А. Шарона был реализован им полностью и в определенный им самим срок, причем с 15 по 18 августа, когда собственно и происходило выселение отказавшихся покинуть свои дома жителей поселений Газы и Северной Самарии, жизнь в стране шла своим чередом, с минимальным количеством каких-либо чрезвычайных эксцессов. Как такое стало возможным?
Вопреки тому, что можно было ожидать, реализация так называемой программы размежевания выявила беспрецедентную слабость израильского гражданского общества, оказавшегося неспособным хоть как-то повлиять на происходящее. За эти 20 месяцев так и не возникла единая оппозиция действиям премьер-министра, а единственной организацией, последовательно оппонировавшей ему в вопросе о «размежевании», стал внепарламентский Совет поселений Иудеи, Самарии и Газы во главе с Бен-Ционом Либерманом и Пинхасом Валерштейном. Хотя А. Шарона не поддержали почти 60% членов руководимой им самим партии, из одиннадцати министров от Ликуда последовательным противником «плана размежевания» был и оставался лишь один — Узи Ландау, и он был уволен А. Шароном с занимаемого им поста «министра без портфеля» 26 октября 2004 г., после того как тот проголосовал в кнесете против программы главы правительства. При всем уважении к честности и принципиальности Узи Ландау, 62-летнего системного программиста по профессии, защитившего докторскую диссертацию в Массачусетском технологическом институте, очевидно, что этот интеллектуал, практически лишенный ораторской харизмы и не имеющий сильных позиций ни в армии (он демобилизовался из ЦАХАЛа в звании старшего лейтенанта), ни в гражданских элитных структурах, не мог в одиночку сломить А. Шарона и стоящее за ним коалиционное правительство.
Хотя против плана в разное время высказывались и некоторые другие министры от Ликуда (среди них влиятельные министр иностранных дел Сильван Шалом и министр образования и культуры Лимор Ливнат), даже голосуя «против» на заседаниях правительства, они ни разу не проголосовали «против» в кнесете и не вышли из состава правительства по своей инициативе, как это сделал, например, Натан Щаранский 2 мая 2005 г. Единственным министром от Ликуда, кто последовал примеру Н. Щаранского, оказался министр финансов Биньямин Нетаниягу, однако его публичная отставка — непосредственно на заседании правительства 7 августа 2005 г. — произошла слишком поздно, когда было практически невозможно что-либо изменить, и Б. Нетаниягу хорошо знал об этом. Таким образом, в Ликуде — крупнейшей партии так называемого национального (правого) лагеря — не нашлось никого, кто бы смог возглавить кампанию сопротивления «плану размежевания» и более или менее успешно вести ее.
Вопреки возможным ожиданиям, «флагман» религиозного сионизма Национально-религиозная партия (МАФДАЛ) также не стала центром оппозиционного сопротивления. Напротив, план А. Шарона по одностороннему выходу из Газы расколол саму эту партию. Через два дня после того как правительство 6 июня 2004 г. большинством голосов («за» голосовали 14 министров из 21) утвердило программу А. Шарона, лидер Национально-религиозной партии Эфи Эйтам объявил о своем выходе из кабинета (он занимал пост министра строительства); в отставку ушел и бывший лидер МАФДАЛа, заместитель министра в министерстве главы правительства Ицхак Леви (в прошлом И. Леви последовательно занимал посты министра транспорта, энергетики, по делам религий, образования и культуры, строительства и туризма). Второй министр от МАФДАЛа — Звулун Орлев — на тот момент остался в правительстве (в прежней должности министра социального обеспечения), что привело к распаду МАФДАЛа: оба ее лидера покинули партию и ее парламентскую фракцию, образовав новую группу «Обновленный национально-религиозный сионизм», а четверо депутатов во главе с З. Орлевом остались в прежней фракции. 9 ноября 2004 г. Звулун Орлев все же подал в отставку, и все депутаты кнесета, избранные от Национально-религиозной партии, стали частью парламентской оппозиции, но это произошло лишь спустя одиннадцать месяцев после того, как А. Шарон недвусмысленно объявил о своих намерениях.
Лидеры правого блока «Национальное единство» Авигдор Либерман и Биньямин Эйлон сразу недвусмысленно выступили против программы А. Шарона, однако оставались в правительстве до 4 июня 2004 г., когда накануне решающего голосования они были уволены премьер-министром. При этом сколько-нибудь значительной роли в мобилизации общественного протеста лидеры правого блока не сыграли, а в самой массовой из устроенных под эгидой и с участием А. Либермана акции, прошедшей 27 июня 2005 г. под лозунгом «Алия с Гуш-Катифом», приняли участие лишь около двух тысяч человек. На состоявшемся 13 апреля 2005 г. в иерусалимском Дворце конгрессов заседании ЦК руководимой им партии Авигдор Либерман патетически заявил: «К сожалению, большинство правых партий, представленных в кнесете, проиграли все, что можно было проиграть, и теперь необходимо полностью перекроить стратегию национальных сил, создавая новое мощное движение за пределами дискредитировавшего себя парламента. Мы представим альтернативу существующей власти!» Как заявил А. Либерман, «сразу после празднования Дня Победы и Дня независимости Израиля руководимая им партия выдвинет серьезную программу переустройства страны и развернет широкую кампанию по мобилизации сил на легитимную борьбу с правительством». Однако никакой «серьезной программы переустройства страны» ни после празднования Дня Победы, ни после празднования Дня независимости Израиля, ни в последующие месяцы А. Либерманом представлено не было, и никакое «новое мощное движение за пределами дискредитировавшего себя парламента» при участии А. Либермана или кого-либо из лидеров «Национального единства» не возникло.
Тот факт, что за пределами его правительства остались, казалось бы, естественные союзники Ликуда из Национально-религиозной партии и блока «Национальное единство», не нанес практически никакого урона стабильности власти А. Шарона. 10 января 2005 г. в состав правительства были введены восемь депутатов кнесета от партии Труда во главе со ставшим вторым вице-премьером Шимоном Пересом. Двадцать один парламентский мандат социал-демократов вполне компенсировал тринадцать мандатов представителей правых партий, ушедших в оппозицию.
Важно отметить, что в достаточно многочисленных акциях протеста раз за разом участвовали одни и те же люди, перемещавшиеся с митинга на митинг. Общая численность участников всевозможных акций протеста едва ли превышала 300–350 тысяч человек, то есть составляла примерно 5% численности населения Государства Израиль. При этом среди участников митингов, демонстраций, общественных молитв, блокирований шоссе и других протестных мероприятий крайне велика была роль подростков в возрасте от 14 до 18 лет, родившихся и выросших в религиозно-сионистских семьях. Согласно опросам общественного мнения, проведенным Центром им. Тами Штейнмец при Тель-Авивском университете, около 35% израильтян выступали против программы одностороннего ухода из Газы и Северной Самарии (в апреле 2004 г. — 34,2%, в июле — 34,5%, в ноябре — 34,0%, в марте 2005 г. — 36,2%, в июле — 36,8%, при том что еще около 5% не имели четко сформировавшегося мнения), то есть потенциально в движении протеста могли участвовать более двух миллионов израильтян. Участвовали же, повторим, никак не более 300–350 тысяч человек, а скорее всего, и того меньше.
Тот факт, что не менее 80–85% противников программы А. Шарона самоустранились от участия в каких-либо акциях протеста, свидетельствует об очевидной слабости гражданского общества в Израиле. Более того: митинговавшие граждане в подавляющем большинстве своем делали это в свое свободное время, что, естественно, не наносило никакого ущерба производственной деятельности в стране. Все время до и в ходе реализации программы размежевания все государственные и общественные учреждения работали бесперебойно. Единственными акциями гражданского неповиновения были попытки (порой довольно успешные) перекрытия шоссейных дорог. Однако на этом размах гражданского протеста закончился: из-за солидарности с протестом поселенцев ни один преподаватель вуза или школы не отменил ни одного занятия (и это при том, что забастовки учителей и вузовских преподавателей с требованиями об улучшении оплаты и условий труда регулярно сотрясают систему образования страны), ни один самолет не вылетел с задержкой (и это при том, что забастовки авиадиспетчеров — излюбленное средство давления профсоюзов на министерство финансов) и т.д.
В 1936 г. палестинские арабы, коим израильские правые отказывают в праве на национальное самоопределение, на протяжении полугода (с апреля по октябрь) бастовали, добиваясь от британских мандатных властей удовлетворения своих национальных чаяний: запрета на еврейскую иммиграцию; запрета на передачу арабских земель в еврейские руки; создания в стране арабского национального правительства. Отсюда следует вывод, что еврейское население Израиля, накопившее значительный опыт «социально-экономических» стачек, оказалось неспособным ни на какую, даже самую короткую «национально ориентированную» забастовку. Граждане страны в большинстве своем продемонстрировали апатию и усталость, дав властям очень широкую «степень свободы». Факт состоит в том, что программа А. Шарона никак не соответствовала ни предвыборной программе Ликуда, обнародованной перед январскими выборами 2003 г., ни представленной кнесету программе правительства; в этих документах не говорилось ни о каком «одностороннем размежевании». Более того, А. Шарон очевидным образом нарушил демократические правила политического противоборства, вначале объявив, что будет следовать результатам инициированного им самим опроса членов Ликуда по поводу возможного выхода из Газы и Северной Самарии, а затем, не добившись нужного для себя результата, проигнорировал итоги волеизъявления своих однопартийцев. Когда же была выдвинута идея о проведении общенационального референдума по «программе размежевания», А. Шарон сделал все, чтобы сорвать ее осуществление, даже несмотря на результаты многочисленных опросов, свидетельствовавших о том, что около 60% израильтян готовы поддержать его. Когда 28 марта 2005 г. кнесет рассматривал законопроект о проведении референдума, «за» проголосовали лишь 39 депутатов (среди них три министра от Ликуда: Б. Нетаниягу, И. Кац и Д. Наве), «против» — 72, и среди них и сам А. Шарон.
Практически не оказалось «отказников» и в силовых структурах. В ходе ливанской войны (1982–1985 гг.) более 160 человек, преимущественно резервистов, провели от нескольких недель до нескольких месяцев в военных тюрьмах в связи с их отказом принимать участие в нелегитимных, на их взгляд, военных действиях против соседнего суверенного государства. В ходе первой интифады (1987–1993 гг.) численность солдат и офицеров, которые предпочли тюремное заключение службе на оккупированных, с их точки зрения, территориях, превысила 200 человек. Это были «отказники» с левого фланга политического спектра. Однако тот факт, что еще в ноябре 1993 г., сразу после подписания Соглашения о принципах палестинского самоуправления (договора Осло), группа офицеров и солдат-резервистов во главе с лейтенантом Моти Карпелем организовала кружок «Хай ве’кайям», объявив о своем отказе служить в армии, подчиняющейся правительству, деятельность которого угрожает будущему еврейских поселений в Иудее и Самарии, позволял предположить, что армия, получившая приказ эвакуировать и разрушать еврейские поселения где бы то ни было, столкнется с не менее массовым явлением «отказников» из правого лагеря. Некоторые известные раввины «национального лагеря», среди которых бывший главный ашкеназский раввин Израиля Авраам Шапира и бывший депутат кнесета от Национально-религиозной партии Хаим Друкман, выступили с призывом к солдатам не выполнять приказ о разрушении поселений и эвакуации их жителей. Тот факт, что двое генералов в нынешнем составе генерального штаба (командующий Центральным военным округом Яир Наве и начальник Управления личного состава Элазар Штерн) сами принадлежат к числу религиозных сионистов, казалось бы, еще более снижал вероятность беспрекословного выполнения армией решений правительства А. Шарона – Ш. Переса. Действительность, однако, полностью опровергла эти опасения: благоразумно не направив солдат и офицеров — жителей поселений на эвакуацию еврейских жителей Газы и Северной Самарии, армейское командование свело почти к нулю численность политически мотивированных «отказников». Генералы же Я. Наве и Э. Штерн ни словом, ни делом не поставили под сомнение свою лояльность политике правительства. Более того, командующий Центральным военным округом лично руководил эвакуацией четырех еврейских поселений Северной Самарии.
Каковы бы ни были возможные изменения в израильской внутренней политике в ближайшие месяцы, совершенно очевидно, что события августа 2005 г. показали высочайшую степень усталости, индифферентности и политического равнодушия подавляющего большинства израильтян. Произошедшие беспрецедентные события и крайне вялая общественная реакция на них показали власти, что она обладает широкими возможностями для маневра и может и в будущем инициировать далеко идущие шаги, в частности, в направлении сокращения израильского присутствия теперь уже в отдельных районах Иудеи и Самарии. При отсутствии яркого, инициативного, эффективного харизматического лидера и при полной неготовности большинства израильтян к участию в акциях гражданского неповиновения шансы на то, что реализацию подобных шагов удастся предотвратить, представляются крайне сомнительными.
Следует сказать прямо, что возможное новое избрание экс-премьер-министра Израиля Б. Нетаниягу на пост лидера Ликуда само по себе никоим образом не остановит антипоселенческие тенденции. Не следует забывать, что именно Б. Нетаниягу (в отличие, кстати, от А. Шарона) через несколько месяцев после своего избрания на пост премьера встретился и обменялся рукопожатием с Я. Арафатом; именно Б. Нетаниягу подписал 17 января 1997 г. протокол о передаче под палестинский контроль Хеврона — одного из четырех святых для евреев городов Палестины/Эрец Исраэль, а 23 октября 1998 г. — соглашение в Уай, увеличившее в шесть раз площадь территории, находящейся под полным контролем Палестинской администрации; именно Б. Нетаниягу делегировал в Дамаск Рона Лаудера с предложением о полной передаче Голанских высот Сирии. Тот факт, что сегодня многие деятели поселенческого движения видят в «многообещающем» Б. Нетаниягу позитивную альтернативу «разочаровавшему» их А. Шарону, заставляет еще более пессимистично воспринимать будущее всего поселенческого проекта в Иудее и Самарии.