Москва надеется, что Анкара выполнит свои обязательства по стабилизации ситуации в зоне деэскалации в сирийской провинции Идлиб, где сохраняется угроза наступления радикальных группировок. Об этом в интервью телеканалам «Россия 24» и RT сообщил специальный представитель президента РФ по Сирии Александр Лаврентьев, который возглавляет российскую делегацию в Астане. «Уровень напряженности там сохраняется достаточно высокий, и существует по-прежнему опасность каких-либо наступательных действий радикальных группировок, которые там расположены», — сказал он. «Мы надеемся, что наши партнеры из Турции все-таки выполнят свою часть обязательств по зоне деэскалации в Идлибе и стабилизируют там ситуацию», — добавил он. При этом Лаврентьев отметил, что в целом удалось достигнуть значительной стабилизации ситуации «на земле». «Конечно, существуют определенные сложности, связанные с провокационными действиями отдельных групп, которые находятся в зонах деэскалации», — отметил дипломат. Предположим, что в данном случае речь идет все-таки о более глобальных разногласиях между основными коспонсорами переговоров в Астане. Напомним, что в Сирии в текущем году были определены четыре зоны деэскалации. Соответствующее соглашение было достигнуто на переговорах в Астане представителями России, Ирана и Турции. На данный момент функционируют три зоны: на юго-западе Сирии, в Восточной Гуте (пригород Дамаска) и в районе города Хомс. В четвертую зону входят провинция Идлиб и части соседних провинций Алеппо, Латакия и Хама. Россия надеется в ходе седьмого раунда переговоров по Сирии согласовать вопросы по стабилизации ситуации в районе Идлиба. Об этом заявил в понедельник спецпредставитель президента России по сирийскому урегулированию, глава российской делегации на переговорах по Сирии в Астане Александр Лаврентьев. Судя по сообщениям с полей переговоров в Астане, результаты на этом направлении пока более, чем скромные. В этой связи опять же обратим внимание на вышеприведенную оценку А.Лаврентьева о позиции Анкары в отношении задачи выполнения их части обязательств по Идлибу. «Затрагивается достаточно широкий круг вопросов, прежде всего касательно положения в зонах деэскалации. Поднимаются вопросы стабилизации ситуации не только в районе западного Идлиба, — обратил внимание спецпредставитель президента РФ. — Поднимается целый спектр больших вопросов, которые, думаю, нам удастся согласовать для стабилизации в этом сложном районе, где до сих пор присутствует большое количество боевиков «Джебхат ан-Нусры»». Спецпредставитель также отметил, что «Россия готова выступить посредником между правительством Сирии и Турцией по ситуации в Идлибе». «На данном этапе вопрос не стоит о координации между правительством Сирии и турецкими военными. Скорее всего, в роли определенного посредника здесь будет выступать РФ», — сказал дипломат. То есть «не нужно», но выступать посредниками будет российская сторона. Когда действительно «не нужно», то и посредники не нужны, и сама эта тема не афишируется. Если мы еще присовокупим к этим «дипломатическим толерантным высказываниям» и последние по времени демарши Дамаска по линии сирийского представителя при ООН, который одновременно с проведением очередного раунда переговоров в Астане открыто обвинил Турцию в сотрудничестве с террористической организацией «Джебхат ан-Нусра» (запрещена в России), то в принципе можно сделать предварительные выводы о происходящем там сейчас.
Рискнем предположить, что основные проблемы в Астане сейчас сконцентрированы на двух основных моментах.

1. Безусловно имеются в наличии серьезные проблемы и разногласия в позиции Анкары, Дамаска и Тегерана в отношении конкретных границ дислокации и определения «зон ответственности» сирийских правительственных сил, иранцев и наблюдателей из Турции в Идлибе. Причем последние, судя по ряду сообщений, превращаются собственно из мониторинговой миссии в некий координирующий центр консолидации протурецких группировок в этой провинции. Иными соображениями сложно объяснить создание под эгидой турок двух бригад из отрядов местной оппозиции. Опять же предположим, что туркам очень не нравится намерение иранцев и сирийцев поставить под свой контроль зоны проживания на границах Идлиба и Латакии этнических туркоманов. Турки также не хотят допускать непосредственно в Идлиб иранских и российских наблюдателей в те точки, которые последние видят для себя принципиальными. В этой связи нервничают сирийцы, которые желали бы, чтобы ключевые участки по периметру административных границ Латакии и Идлиба, а также по всему периметру с Восточным Алеппо мониторили бы именно иранцы и российские военные. К тому же российские представители и иранцы хотели бы получить от турок весомые обязательства по отсутствию у них желания окончательно под эгидой функционирования зон деэскалации зачистить курдский анклав Африн, в котором, напомним, находится миссия российских наблюдателей. Курдский фактор как средство давления на Анкару сбрасывать со счетов нельзя. И важной гарантией этого может стать наличие именно российских и иранских наблюдателей на границе Африна и Идлиба. И, судя по всему, такие гарантии турки давать не хотят. В этой связи Тегеран и Дамаск обоснованно подозревают Анкару в намерении создать в Идлибе в перспективе строго подчиненный себе анклав, который впоследствии может стать основным плацдармом враждебной экспансии против Дамаска. Пока же дело там идет к фактическому установления «двоевластия» между протурецким и просаудовским сегментом оппозиции.

Турки однозначно начали вести консультации с руководством «Джебхат ан-Нусры» в Идлибе о разграничении «зон ответственности» и установления режима перемирия в этой провинции. И при этом они имеют на своих руках серьезные козыри в том плане, что весь основной массив материально-технической поддержки нусровцам идет через турецкую территорию. Анкара в этой связи очевидно приняла на вооружение приоритет именно достижения, пусть и промежуточной, но договоренности с «Джебхат ан-Нусрой», а не открытой конфронтации. По двум причинам — недостатка боевого потенциала собственных групп в Идлибе, и безусловного финансового интереса, поскольку до одной трети всего того, что Саудовская Аравия передает подконтрольным боевикам в Идлибе через Турцию однозначно оседает в карманах турецких посредников и силовиков. К тому же Анкара безусловно рассматривает вариант сохранения сейчас «просаудовского» сегмента оппозиции в качестве весомой силы давления на Дамаск. А вот как раз сценарий мирного компромисса между турецкими силами и «Джебхат ан-Нусрой» Москву, Тегеран и Дамаск самым категоричным образом не устраивает. Таким образом, нусровцы получают турецкий «зонтик», под прикрытием которого они смогут накапливать свой боевой потенциал, который рано или поздно выразится в виде экспансии в другие районы Сирии. Такой сценарий наличия «постоянного раздражителя» Москвы-Тегерана-Дамаска, вроде бы дистанцированного непосредственно от Анкары, безусловно отвечает ее интересам. Это именно тот самый плохой вариант событий, которого надо избежать любой ценой. И в данном случае комментарии российского спецпредставителя в принципе говорят нам о том, что Москва пытается это сделать пока за счет оказания давления на Анкару через продавливания своего проекта деятельности совместных миссий мониторинга о функционированию зон деэскалации. Но пока зафиксируем тот факт, что ожидания на безусловную скорую военную конфронтацию протурецких и просаудовских групп в Идлибе не сбываются.