Президент США Дональд Трамп и наследный принц эмирата Абу-Даби Мухаммед бен Заид аль-Нахайян обсудили в пятницу по телефону пути восстановления единства стран Персидского залива, необходимого для противостояния Ирану и борьбы с терроризмом. Об этом говорится в распространенном заявлении Белого дома по итогам разговора политиков. «Президент Трамп выразил признательность наследному принцу за его усилия, направленные на поиск путей восстановления единства членов Совета сотрудничества арабских государств Персидского залива (ССАГПЗ, входят Бахрейн, Катар, Кувейт, ОАЭ, Оман, Саудовская Аравия — прим. ТАСС) с тем, чтобы лучше противостоять дестабилизирующей деятельности Ирана и эффективнее вести борьбу с террористами и экстремистами. Оба лидера согласились с тем, что все члены ССАГПЗ могут и должны делать больше для улучшения координации друг с другом и с США с целью обеспечения мира и процветания в регионе. Президент и наследный принц подчеркнули важность сохранения единства ССАГПЗ», — отмечается в заявлении. Трамп и наследный принц «с нетерпением ожидают предстоящей встречи в Вашингтоне для продолжения обсуждения вопросов, касающихся укрепления стратегического партнерства между США и ОАЭ», — добавил Белый дом. Администрация Трампа уже не раз заявляла, что намерена урегулировать конфликт между рядом арабских стран и Катаром, вновь объединить государства Персидского залива и убедить их сосредоточиться на противодействии Ирану. Планировалось провести в мае в Вашингтоне или в загородной резиденции президента саммит с арабскими лидерами. 3 апреля представители администрации сообщили о решении отсрочить этот саммит до сентября. США неоднократно призывали своих арабских союзников ослабить экономическую блокаду Катара, указывая, что это затрудняет борьбу в регионе с террористической группировкой «Исламское государство» (ИГ, запрещена в России). Группировка ИГ в данном случае вообще не при чем, так как собственно от ее прямого спонсирования и поддержки в тех же Ираке и Сирии Доха уже давно отказалась, а на Синае катарско-турецкая поддержка группировки «Вилайет Синай», которая позиционирует себя как филиал ИГ, безусловно будет продолжена. В этой связи надо отдавать себе отчет в том, что нынешнее противостояние «арабской четверки» и Катара (и стоящей за ним Турцией) имеет очень глубокие корни, завязанные на глобальное региональное соперничество. И вот такими разговорами о «дружбе» и необходимости вместе противостоять «иранской экспансии» эту ситуацию принципиально исправить невозможно. Тем более, что основа такого консенсуса в качестве шиитский экспансии не работает изначально. Для ОАЭ и АРЕ, в отличие от КСА и Бахрейна, угроза со стороны «Братьев-мусульман» представляется гораздо более значимой, нежели чем иранская агрессия. Достаточно сказать, что те же ОАЭ в период санкций против Ирана предоставляли свои торговые площадки для черных финансовых операций и соответственно масштабной контрабанды товаров ширпотреба в Иран. И такие операции идут до сих пор. Более того, в военной концепции ОАЭ Иран не указывается в качестве источника военной агрессии, вероятность которой оценивается «как крайней малая»и это несмотря на наличие территориального спора. То же самое справедливо и по отношению к Каиру. Для последнего партизанская война на Синае и террористическая активность внутри страны несравненно более принципиальный момент, нежели чем какие-то иранские происки. Вопрос внутриарабского противостояния в данном случае гораздо более обширен. Это прежде всего экономическое региональное противостояние, которое связано с установлением контроля над большинством портовых мощностей в Красном море, регионе Африканского Рога и части Индийского океана. Последнее время это конкуренция начала активно проявляться и в Африке в рамках взаимной торговой экспансии. Причем в данном случае противостояния идет не только по оси «арабская четверка» — Турция-Катар, но и между теми же КСА и ОАЭ, на стороне последних играют египтяне. В этой связи усилия американской администрации могут в результате колоссального напряжения привести к общей встрече, но никогда не приведут к реальному консенсусу. Не прекратят катарцы поддерживать лояльные себе отряды в Ливии и на Синае в противовес аналогичным усилиям ОАЭ и АРЕ. Не станут они закрывать «Аль-Джазиру» и выводить турецкие войска со своей территории. При этом для достижения какого компромисса принципиально необходимо, что бы Катар публично отказался от своей ставки на «Братьев-мусульман», как глобального инструмента распространения своего влияния в мусульманском мире. Это сразу же подрывает его позиции в значительном числе арабских стран, где «братья» фактически инкорпорированы во власть. Плюс ко всему, такой шаг серьезно скажется и на альянсе с Турцией, где эта идеология является проправительственной. И что самое главное, непонятно, а зачем Катар должен это делать. Он успешно (кстати, во многом благодаря потеплению своих отношений с Ираном) преодолел все неуклюжие попытки «арабской четверки» задушить эмират экономической блокадой. И более того, наращивает свои усилия в рамках противостояния «арабской четверки» на всех направлениях. Трудно сказать, понимают ли это момент в Белом доме. Там явно неправильно оцениваются реальные мотивы и основные угрозы национальной безопасности для всех сторон этого конфликта. В Вашингтоне явно уверены в универсальности лозунга иранской угрозы, как инструментария воссоздания арабской солидарности. Это очень примитивный взгляд на ситуацию: главной угрозой арабской солидарности являются сами арабы, но не персы. В этой связи попытки Вашингтона воссоздать какой-то общеарабский антииранский блок обречены на неудачу. Иран и шииты в целом сейчас уже не рассматриваются в арабском мире (за исключением КСА и Бахрейна), как «абсолютное зло». Более того, в внешней политике тех же КСА и Катара четко обозначились тенденции к отходу от узкоконфессионального подхода к выбору своих потенциальных союзников в арабском мире, что особенно видно на примере Ирака, где Эр-Рияд резко активизировали свои контакты с рядом шиитских лидеров.