Демократия в Афганистане: талибы и полевые командиры участвуют в демократическом процессе

18 сентября 2005 г. в Афганистане впервые за последние 36 лет прошли парламентские выборы, в результате которых в нижнюю палату (Лоя джиргу) были избраны 249 депутатов. Что удивительно: полевые командиры (уорлорды), в том числе бывшие высокопоставленные деятели режима талибов, составляют почти половину депутатского корпуса. Международные правозащитные организации обвиняют многих из них в производстве и контрабанде наркотиков, а также в иных преступлениях.

Встает вопрос: почему нынешняя афганская администрация разрешила полевым командирам и талибам участвовать в выборах? Чтобы получить ответ, следует напомнить, что эти выборы были организованы правительством Х. Карзая при политической и экономической поддержке мирового сообщества во главе с США. Поэтому представляется небесполезным проанализировать основные принципы политики правительства, а также оценки со стороны США роли полевых командиров и бывших высокопоставленных деятелей режима талибов в нынешнем политическом процессе. Учитывая слабые экономические и правоохранительные возможности афганского правительства, а также влияние американской политики на внутренние дела Афганистана, можно предположить, что основной причиной, по которой бывшие представители талибской элиты и полевые командиры, обвиняемые в преступлениях, смогли участвовать в избирательном процессе, является стремление правительства Афганистана проводить политику примирения и умиротворения. Рассчитывая свои силы, правительство намеренно избрало такой курс в стремлении сохранить власть в центре. И это оправданно с двух точек зрения. Во-первых, нынешняя администрация не располагает достаточными экономическими и военными рычагами, чтобы удерживать в подчинении многих полевых командиров и бывших деятелей режима талибов. Во-вторых, когда речь заходит о том, что политика США по демократизации Афганистана входит в противоречие с их политикой войны с терроризмом, становится ясно, что для администрации Буша предпочтительнее успехи в войне с террором. Следовательно, многие американские политики благосклонно относятся к полевым командирам и сотрудничеству с бывшими талибами. В основном, благодаря тому, что после поражения талибов полевые командиры продолжали поддерживать американских военных в их попытках ликвидировать «Аль-Каиду» и остатки воюющих талибов и сотрудничали с ними.

Многие не ожидали, что афганское правительство разрешит бывшим деятелям талибской администрации участвовать в выборах, которые рассматриваются как один из столпов демократического процесса. Но случилось то, чего не ждали. В парламентских выборах в сентябре участвовали шесть бывших талибов. Двое были избраны в нижнюю палату. Один из них — мулла Абдуссалам Ракети. В период правления талибов он был командиром подразделения № 1 в провинции Нангархар. Ныне он представляет в парламенте южную провинцию Заболь. Другой депутат такого же рода — маулави Мухаммад Ислам Мухаммади. Бывший губернатор центральной провинции Бамиан (в которой были уничтожены знаменитые статуи Будды) обеспечил себе место в нижней палате как представитель провинции Саманган. Еще один высокопоставленный представитель режима талибов, бывший министр иностранных дел маулави Вакиль Ахмад Муттавакиль хоть и не прошел в парламент, но тоже имел возможность выдвинуть свою кандидатуру в провинции Кандагар — основном оплоте движения «Талибан».

Можно было бы ожидать, что те властные позиции, которые они занимали прежде, могут служить основанием для того, чтобы привлечь их к ответственности за нарушения прав человека и другие преступления, в которых обвиняется бывшая администрация талибов. Однако нынешнее правительство не только не смогло выдвинуть обвинения против них, но и предоставило возможность участвовать в электоральном процессе, усилив таким образом их влияние в рамках той самой власти, которая четыре года назад заменила режим талибов. Интересно, что возможностью свободно участвовать в недавних парламентских выборах воспользовались не только деятели из среды политической элиты талибов. Кроме них шанс получили многие полевые командиры, принадлежащие к различным радикальным военно-политическим группировкам. Что же не так в этой картине? Помимо международных правозащитных организаций, многие представители афганского общества считают бывших командиров моджахедов и вооруженных отрядов ответственными за разрушение страны, а также за нарушения прав человека и убийства мирных жителей. В качестве примера можно назвать двух из них — Хазрата Али и Абдурраба Расула Саяфа, которые в числе 120 такого же рода деятелей обеспечили себе место в высшем законодательном органе.

Хазрат Али, выигравший выборы в восточной провинции Нангархар, судя по всему, замешан в наркотрафике и нарушениях прав человека. Консервативная газета «Экономист» называет его «сомнительной фигурой». В структуре нынешней администрации он служил начальником полиции четырех провинций — Нангархар, Кунар, Нуристан и Лагман. Многие объясняют его успех мощной племенной поддержкой и щедростью во время избирательной кампании. Что же касается подозрений в его причастности к производству и контрабанде наркотиков, то Али искренне признается, что он не может слышать о выращивании опия, поскольку Аллах запрещает его использование, и что он, не колеблясь, примет меры в пределах своей власти для искоренения наркопроизводства. Однако крестьяне в провинции Нангархар придерживаются иного мнения. Они говорят, что люди из команды Хазрата Али постоянно побуждают их сеять опий. Такие свидетельства лишь дополняют и подтверждают отчеты правозащитных организаций.

Другой полевой командир, имя которого стоит упомянуть в связи с нарушениями прав человека, — Абдурраб Расул Саяф. Согласно многим данным, его люди ответственны за многочисленные убийства мирных граждан и совершение других преступлений (изнасилований, а также пыток рядовых афганцев и военнопленных). Боевые отряды Саяфа дислоцируются в Пагмане, пригороде Кабула.

Еще одним примером может служить назначение генерала Абдуррашида Достума на формально второй по значимости пост в армии. В марте 2005 г. Х. Карзай сделал неожиданное заявление о назначении Достума на должность начальника штаба Верховного командования вооруженных сил. Достум известен как одиозный полевой командир, также обвиняемый в масштабном злоупотреблении властью. Независимая афганская комиссия по правам человека считает его ответственным за преступления, аналогичные вышеупомянутым, а также за обстрелы Кабула во время гражданской войны 1992–1995 гг.

Вполне можно было ожидать, что новое правительство, сформированное на демократических принципах, примет законные меры в отношении бывших высокопоставленных талибов и полевых командиров типа Достума, Ракети, Али и Саяфа в стремлении осуществить правосудие. Нынешняя же администрация, наоборот, обеспечила их возможностью усилить свое политическое влияние и экономические позиции, сделав их участниками демократического процесса. Многих явно озадачивает не только непринятие надлежащих мер и акция, противоречащая стремлению нынешнего правительства, поддерживаемого США, к справедливости, но и создание благоприятных для таких деятелей институциональных условий, в которых имел место демократический процесс.

Стоит задуматься над вопросами, какова цель политики администрации Х. Карзая в отношении полевых командиров и талибов и почему она избрала такой курс? Ответ на эти вопросы имеет два измерения. Во избежание дальнейших конфликтов и кровопролития у правительства нет другого выбора, кроме как использовать стратегические рычаги, дающие возможность слабому центру удерживать власть на периферии. Во многих районах страны, не имея возможности подчинить себе военные группировки полевых командиров, правительство избрало курс на умиротворение и примирение. К тому же политика США и их благожелательное отношение к полевым командирам и бывшим талибам, пошедшим на сотрудничество, существенно влияет на внутриполитические решения афганского правительства. Политическая и экономическая поддержка вооруженных отрядов со стороны США ослабляет авторитет афганского правительства в сравнении с влиянием полевых командиров, поэтому афганское правительство избрало расчетливый курс компромисса со своими оппонентами, чтобы удержаться у власти и избежать крупных конфликтов, которые могут вновь ввергнуть страну в хаос и гражданскую войну.

Легко продемонстрировать тот факт, что афганское правительство еще не обладает необходимой экономической и военной властью, чтобы бросить вызов авторитету весьма влиятельных полевых командиров и даже некоторых высокопоставленных бывших талибов. Власть президента Х. Карзая опирается в основном на образованных и умеренных интеллектуалов секуляристской ориентации. Они составляют лишь небольшой сегмент населения с незначительными военными и экономическими ресурсами (а то и вовсе без них), недостаточными для противостояния полевым командирам. Правительство экономически явно проигрывает полевым командирам, которые получают доходы от производства наркотиков и их контрабанды. Это можно проиллюстрировать сравнением возможности государства и полевых командиров аккумулировать доходы. Внутренние доходы государства в 2004 г. составили 200 миллионов долларов, в то время как доходы командиров частных армий составили несколько миллиардов долларов. Последние благодаря наркодолларам сохраняют лояльность своих армий и покупают голоса людей во время избирательных кампаний.

Становится ясно, что вызовы безопасности, которые полевые командиры бросают правительству, намного серьезнее, чем вся власть правительства. Поэтому их военное и экономическое превосходство вынуждает администрацию занимать компромиссную позицию. Не удивительно, что президент Х. Карзай подчеркнул, что полевые командиры представляют «большую угрозу для национальной безопасности, нежели остатки режима талибов». Правомерность такого утверждения подтверждается тем, что в Афганистане нет армейских и полицейских сил, которые способны эффективно разоружить местных держателей власти и искоренить производство наркотиков. Действительно, Национальная армия Афганистана и полиция не имеют достаточной подготовки и средств для поддержания правопорядка. Кроме того, отсутствие единого перспективного плана подготовки афганской армии и полиции между США и Германией делает неопределенным будущее афганских военных и правоохранительных органов. В армейских частях не хватает инструкторов. Все это ставит афганское правительство, пытающееся заново создать институциональную инфраструктуру для формирования демократической системы, в невыгодное положение.

Каково же влияние американской политики на принятие афганским правительством правил игры и политической практики, которой оно следует? Не стоит игнорировать тот факт, что мировое сообщество во главе с США оказывает нынешней афганской администрации серьезную политическую и экономическую поддержку. И в то же время необходимо подчеркнуть, что, продолжая поддерживать афганское правительство, Вашингтон оказывает значительное военное и экономическое содействие полевым командирам (чаще всего, несмотря на их прошлые нарушения прав человека) на постоянной основе. Как это ни абсурдно звучит, но американская поддержка частных вооруженных формирований сопровождается низкими темпами создания Национальной армии и полиции, способных защищать закон и порядок, особенно в сельской местности. Именно в сельской местности, составляющей большую часть территории Афганистана, полевые командиры постоянно совершают акты нарушения прав человека, занимаются культивацией опия и контрабандой наркотиков. Но не только наркотики и военная сила делают это возможным. Полевые командиры пользуются политическим покровительством многих американских высокопоставленных политиков и военных, которые считают себя обязанными им за военную поддержку в борьбе против талибов и «Аль-Каиды».

Политика США в Афганистане, сконцентрированная на базе войны с террором, заложила солидную основу для участия полевых командиров и даже талибов в парламентских выборах. Это в свою очередь способствовало закреплению их на важных позициях в системе управления. Не секрет, что первоначальная цель администрации Буша — свергнуть режим талибов — предполагала уничтожение оперативной базы «Аль-Каиды» путем проведения масштабной военной акции. Поэтому, определяя приоритеты, главной задачей США, ради которой Вашингтон пошел на смену режима в Кабуле, явилось не создание в этой стране справедливого общества в соответствии с демократическими принципами, а борьба против талибов и «Аль-Каиды». Поэтому можно заключить, что стремление успешно осуществить военные операции со стороны США усилило и укрепило в основном позиции афганских полевых командиров, а не афганского народа. В результате после свержения режима талибов у временной администрации не было иного выбора, как назначить командиров частных вооруженных формирований на влиятельные посты, доверив им контроль над населением. Это обрекло афганский народ на несправедливость, осуществляемую скорее полевыми командирами, нежели талибами. Для США процесс усиления власти полевых командиров служит основной цели их внешней политики — войне с терроризмом.

С самого начала военных операций США в Афганистане Вашингтон решил использовать афганские вооруженные формирования для наземных военных действий с тем, чтобы минимизировать американские потери. Не трудно представить, что многие американские политики доброжелательно относятся к влиятельным региональным лидерам, возглавляющими эти формирования. Так, конгрессмен Дана Рорабахер подчеркивает ценность «парней, которые присоединились к США… Достум, Атта Мухаммад, Пача-хан… Люди, которые победили талибов». Похоже, г-жа Рорабахер забывает о том, в каких ужасных преступлениях обвиняют «парней», оказывающих услуги США в качестве военных союзников. Аналогичным образом заместитель министра обороны Пол Вулфовиц полагает, что США должны следовать курсу сотрудничества с «такими уорлордами… поощряя их хорошее поведение». Не совсем ясно, что он имеет в виду под «хорошим поведением». Не удивительно, что ни источники информации, ни отчеты правозащитников из Афганистана не свидетельствуют о том, что полевые командиры «содействуют стабилизации» в том смысле, в каком его понимает министр обороны Дональд Рамсфельд. Наоборот, бросая вызов центральной власти и монополизируя право на насилие во многих районах страны, полевые командиры типа Достума, Атта, Али, Саяфа служат тому, что противоречит первоначальным целям администрации США. Ясно, что политические предпочтения американской политической элиты в контексте войны с террором оказывают глубокое воздействие на внутреннюю политику нынешней афганской администрации. Поэтому правительство Х. Карзая не только избрало тактику терпимости в отношении полевых командиров и бывших представителей элиты талибов, но и предоставило им властные позиции и возможности участвовать в политическом процессе.

Безусловно, афганское правительство стремится ослабить оппозицию своей власти посредством вооруженного конфликта. Поэтому оно и идет на значительные политические уступки лицам, обвиняемым в нарушении прав человека, те есть тем же силам, за смещение которых оно ведет борьбу. Как результат — участие этих лиц в выборах 18 сентября и занятие ими мест в высшем законодательном органе страны. Это итоги политики примирения и умиротворения, проводимой нынешней афганской администрацией. В рамках такой политики многие бывшие официальные лица из талибской администрации, согласившиеся сотрудничать с правительством и оказывать поддержку США в войне с террором, не только избежали привлечения к ответственности, но и пользуются возможностью укрепить свое политическое влияние и экономические позиции. Поддержка такой политики в свете американской оценки военного значения полевых командиров весьма важна. Внешнеполитические решения, принимаемые частью американской политической элиты в расчете на немедленные и быстрые военные успехи, существенно содействуют легитимации власти и авторитета идущих на сотрудничество талибов и полевых командиров. В сочетании с военной и экономической слабостью афганского правительства это предоставляет возможность людям, которых считают преступниками, получить преимущества в новой демократической системе.

62.9MB | MySQL:102 | 0,468sec