6 июня с.г. стамбульский университет «Кадир Хас» опубликовал свое очередное, пятое по счёту, исследование, посвященное восприятию турецкой внешней политики среди граждан страны. Продолжаем анализ документа.
Следующий вопрос касается традиционного (формально, во всяком случае – В.К.) камня преткновения на пути вступления Турции в ЕС и звучит он вот как: как вы охарактеризуете Турецкую Республику Северного Кипра с точки зрения Турции? Полученные варианты ответов: братская страна, от которой мы никогда не откажемся – 67,6%, стратегическая база на Средиземном море – 29,7%, «горб» (нахлебники – В.К.) на спине Турции – 15,1%, дипломатический козырь против Греции – 12,0%, плата за вступление в ЕС – 4,6%.
Продолжая кипрский вопрос: при каких условиях, по вашему, Турция должна признать Республику Кипр (то есть, греческую часть острова, в качестве государства – В.К.)? Ответы на этот вопрос прозвучали следующим образом: если будет урегулирован кипрский вопрос – 42,9%, если решится вопрос островов и прибрежной зоны Эгейского моря (из-за которых между Турцией и Грецией вспыхивают постоянные споры из серии «кто сегодня какой флаг на какой остров водрузил» — В.К.) – 27,1%, если на острове будет создано два государства – 25,0%, ни при каких условиях признавать не должно – 13,6%, должна быть немедленно признана без предварительных условий – 11,8%, за членство в ЕС – 10,0%.
И развивая: на какой базе должен быть урегулирован вопрос Кипра? Полученные варианты ответов: должно быть создано два независимых государства – 40,0%, должно быть создано двухобщинное федеральное Кипрское государство – 36,8%, Турецкая Республика Северного Кипра должна быть присоединена к Турецкой Республике – 24,4%, должно быть построено конфедеративное государство при отсутствии сильной центральной власти – 17,2%.
Иными словами, как мы видим, в турецком общественном сознании Северный Кипр играет роль своего рода Крыма для Российской Федерации. Однако, с существенными отличиями.
Первое из них заключается в том, что с событий середины 1970-х годов прошло немало времени (в отличие от возвращения Крыма России – В.К.), а международного признания для турецкой части острова или присоединения её к метрополии так и не произошло. На почве чего, на самом острове уже довольно заметно просматривается желание уйти из-под опеки Турции и присоединиться к греческой части и, получается, автоматически к ЕС. Это тот конкретный случай, из числа немногочисленных, когда присоединение к ЕС будет иметь немедленный положительный эффект для вступающей стороны.
Ну и, во-вторых, невзирая на стратегическую значимость Кипра для Турции, как базы на Средиземном море и в качестве потенциального источника энергоносителей, присоединить его она волевым решением к себе не может. Для этого нет военно-политического фундамента (в отличие, к примеру, от Абхазии и Осетии, присоединить которые РФ к себе может – В.К.). А, следовательно, Кипр, рано или поздно, должен уйти из-под единоличной опеки Турции. Вопрос заключается лишь в том, на каких условиях это состоится. То, что можно разменять Кипр на членство в ЕС – разумеется, сильно упрощенный взгляд на вещи.
Следующий вопрос касался отношений между Турцией и Грецией: по-вашему существуют ли проблемы в отношениях между двумя странами? За то, что «существуют» высказалось большинство опрошенных – 67,0% (рекордная цифра с 2015 года), за то, что «нет, не существуют» — 33,0%. При просьбе перечислить главные проблемы двусторонних отношений были получены следующие варианты ответов: вооружение островов Эгейского моря (Грецией – В.К.) – 41,5%, приграничные проблемы – 26,6%, проблема Кипра – 22,5%, бегство членов террористической организации Фетхуллаха Гюлена (ФЕТО) в Грецию – 4,6%, ситуация с нацменьшинствами – 3,1%. Что интересно, в распределении этих ответов наблюдается два кардинальных изменения: про вооружение островов в прошлом году говорило лишь 16,4%, а про ФЕТО – целых 29,4%. Так что, как можно видеть, основные проблемы современные турки видят именно что в военной плоскости – турецко-греческая проблема милитаризована.
От Греции устроители опроса переходят к России и первый вопрос, в частности, звучит следующим образом: как вы определите отношения между Россией и Турцией? Существует сотрудничество – 46,5%, нет сотрудничества, но нет и проблем – 16,7%, есть очень близкое сотрудничество – 14,5%, есть проблемы – 13,6%, вражда – 4,3%.
Далее авторы конкретизируют, спрашивая тех, кто сказал, что между Россией и Турцией «существует сотрудничество» (46,5%), про самые важные области российско-турецкого взаимодействия и получая следующие ответы: в сфере энергетики – 38,1%, в сфере туризма – 33,1%, в торгово-экономической области – 27,4%, в сфере безопасности – 15,7%, борьба с «Исламским государством» (ИГ – террористическая организация, запрещенная в России – В.К.) – терроризмом – 12,8%, сотрудничество в сфере международной политики – 9,8%.
Аналогичным образом попросили конкретизировать свою мысль и тех, кто заявил про наличие проблем (13,6%): поддержка Россией сирийских курдов – 8,0%, историческое соперничество и вражда – 5,9%, удар по российскому самолету – 4,6%, разные политики двух стран на международной арене – 4,3%, агрессивная политика России по отношению к соседям – 4,1%, членство Турции в НАТО – 2,5%.
Подводя черту, можно отметить, что взгляд на Россию из Турции достаточно благожелательный, но с «прищуром». При этом благожелательность зиждется на конкретных экономических выгодах от сотрудничества, ну а «прищур» – на разнице в геополитических интересах двух стран и неоднозначном историческом наследии.