Имперские амбиции Тегерана и реакция регионалов

По мере эскалации иранского ядерного кризиса всё менее заметной для широкой публики остается риторика официального Тегерана по вопросам региональной политики. Между тем она претерпевает в последние месяцы заметную трансформацию, наполняясь новыми амбициозными заявлениями, в которых можно четко проследить лидерские запросы иранского руководства. Наиболее шумную огласку в мире получило недавнее заявление президента М.Ахмадинежада о том, что Иран сможет вскоре претендовать на статус «сверхдержавы». Как и полагается, оно было воспринято международными экспертами с изрядной долей скептицизма. Между тем, число таких заявлений из уст иранских официальных представителей неизменно растет, что свидетельствует о серьезности намерений руководства этого государства затвердить свои лидерские амбиции в регионе. Так, по словам бывшего кандидата в президенты и члена команды стоящих у власти консерваторов М.Резаи, в ближайшие годы Иран сможет пользоваться значительным влиянием в Ираке, Афганистане, Ливане и Палестине, что приведет в итоге к образованию некоей «исламской империи» (шиитский подтекст читается вполне очевидно). М.Ахмадинежад и его сторонники реанимировали лозунги первых постреволюционных лет о всемирном распространении идей исламской революции, в частности известный лозунг Р.Хомейни о её экспорте в соседние мусульманские страны. В одном из последних заявлений президента «на местную публику» было прямо заявлено, что «вскоре весь мир будет воспевать одну песню – молитвы ислама, зеленое знамя которого получит распространение по всему миру». Один из виднейших представителей иранского правящего духовенства – великий аятолла Ф.Ланкарани призвал своих сторонников «внимательно отслеживать, не ущемляют ли в мире ислам» и в случае обнаружения такого факта «немедленно возвещать об этом».

Таким образом, складывается мнение, что новое политическое руководство в Тегеране намерено последовательно проводить в жизнь наступательную региональную политику для укрепления влияния в соседних ареалах, чтобы гарантировать себе статус, по крайней мере, региональной державы, имеющей подконтрольные территории. Обретению Ираном данного статуса объективно могут способствовать три главных фактора – ядерный, шиитский и нефтегазовый. Эти факторы призваны также обезопасить Иран от возможной военной агрессии со стороны США и их союзников. Возможно, Тегеран имеет и другие скрытые козыри, которые он пока предпочитает не раскрывать. В качестве дополнительного резерва иранское руководство грозится использовать потенциал своей агентурной сети, раскинутой по всему миру, в том числе намекая на возможность применения терактов «против американских дипломатических и торговых представительств на Ближнем Востоке».

Повышенная активность иранской дипломатии в регионе Ближнего Востока и Персидского залива не может не беспокоить соседние государства, особенно те из них, чьи интересы напрямую завязаны на «ближневосточном векторе» американской политики. Противодействие «наполеоновским планам» Тегерана готов оказывать Абу-Даби, отношения которого с Тегераном довольно прохладные по целому ряду известных причин (одна из главных – территориальный спор из-за островов в Персидском заливе). В частности, руководство этой страны на предложение Верховного лидера ИРИ А.Хаменеи «передать другим странам региона ядерные технологии» ответило репликой, что не намерено принимать от иранцев подобные «подарки». В Эмиратах не желают усиления иранских позиций в регионе, видя в этой стране потенциального конкурента в Заливе, но еще меньше там заинтересованы в эскалации иранского кризиса, что приведет к свертыванию главной индустрии ОАЭ – туристического бизнеса.

Широкая дискуссия развернулась в иранских общественных кругах по поводу фразы, оброненной шейхом Катара на совместной пресс-конференции в Тегеране, назвавшего Персидский залив «Персидско-Арабским». Вопрос этот является достаточно острым и болезненным для иранской стороны, имеет особую предысторию. Еще в 2005 году по инициативе США была запущена кампания по пересмотру географического названия «Персидского залива» и замену его на «Арабский залив». Эта идея была встречена в Тегеране в штыки, в стране началась массовая кампания против «коварных планов» США. Учитывая высокий накал страстей, развернувшийся в прошлом году по поводу переименования залива, заявление главы Катара было, скорее всего, не случайным. Арабские государства Персидского залива обеспокоены нынешними тенденциями в региональной политике Тегерана и намерены дать отпор амбициозным планам президента М.Ахмадминежада. Тревожные сигналы отчетливо прозвучали на состоявшемся заседании по Ирану Совета сотрудничества арабских государств Персидского залива (ССАГПЗ) – главной структуры региональной безопасности в Заливе. Арабские лидеры отчетливо осознают, что новый региональный статус Тегерана может нарушить сложившийся в исламском мире баланс в пользу шиитской ветви, подорвать сложившуюся в Персидском заливе структуру безопасности.

Более интересная ситуация развивается в Ираке, который Тегеран использует в качестве основного рычага сдерживания американской военной интервенции в Иран. Тегеран пытается застолбить свои прочные позиции в соседней стране, что вызывает негативную реакцию суннитского меньшинства Ирака. В последнее время обострились и некогда «дружественные» взаимоотношения Тегерана с курдской элитой Ирака, в частности – с президентом страны Дж.Талабани. Ранее иракский президент неоднократно высказывался в пользу дружбы с Тегераном, который стал первой зарубежной точкой, которую посетил с официальным визитом новоизбранный иракский президент. Последние заявления Дж.Талабани в отношении Ирана прямо противоположны: именно Иран, а не США он называет главным источником нестабильности внутри Ирака. В унисон ему представители силовых ведомств Ирака периодически обвиняют Тегеран в нарушении государственной границы в Иракском Курдистане. Смещение премьер-министра Ирака шиита аль-Джаафари, имеющего близкие контакты с иранским руководством, стало одним из шагов по ослаблению иранских позиций в Ираке. В последнее время противоречия между президентом Дж.Талабани и премьер-министром аль-Джаафари обострились и вылились в открытое противостояние. Одним из главных камней преткновения было иранское направление, на котором, по мнению президента, иракский премьер осуществлял излишне самостоятельную политику. Назначение на этот пост другого шиита, одного из лидеров партии «Даава» Дж.аль-Малеки, формально сохранило за шиитами один из ключевых государственных постов, но по сути ослабило влияние Тегерана. Хотя в официальных заявлениях иранских властей и звучала удовлетворенность выходом Ирака из политического тупика («выборы постоянных органов власти в Ираке – новый шаг к созданию независимого, единого и свободного государства»), тем не менее, их позиции в этой стране немного пошатнулись. Совершенно очевидно, что в этом процессе оказались напрямую завязаны американцы, которые делают ставку на курдский фактор для ослабления зависимости Багдада от Тегерана. Курды, получившие всего за несколько лет широчайшие полномочия в Ираке (Иракский Курдистан де-факто обрел независимость), находятся сейчас на пике эйфории. В этой связи американцы могут позволить себе манипулировать курдскими лидерами, обещая им новые полномочия, для достижения собственных интересов. Одновременно, курдский фактор может быть использован американцами для усиления сепаратистских тенденций и образования внутреннего раскола уже в Иране.

Таким образом, следует четко представлять, что развитие ядерного кризиса вокруг Ирана обнажила другие, более глубокие противоречия не только военно-политического, но религиозно-этнического и культурно-цивилизационного характера. Совершенно очевидно, что другие регионалы не желают превращения Ирана в мощную региональную державу (а именно эта цель сегодня четко озвучивается иранским руководством) и готовы дать ему серьезный отпор, имея при этом весомую поддержку извне. Важно осознавать, что дальнейшая эскалация напряженности может привести к существенному обострению без того неспокойного региона Ближнего и Среднего Востока, готового взорваться при малейшей провокации. У конфликтующих сторон нервы сейчас напряжены до предела, поэтому требуется весьма аккуратная проработка любых спорных вопросов. Иначе может возникнуть «эффект домино», который приведет к постепенной реанимации застарелых споров, которые также могут всплыть на поверхность.

62.88MB | MySQL:102 | 0,483sec