О факторах, затягивающих формирование правительства Ливана

После успешно проведенных 8 мая в Ливане парламентских выборов, народ этой страны, казалось, заслуживал скорейшего формирования кабинета министров. Несколько причин побуждают созданию в Ливане эффективного правительства. Во-первых, серьезные экономические проблемы. Сирийский кризис вызвал падение ВВП, стагнацию экономики, серьезные потери в доходах туристического сектора и рост внешнего долга. Во-вторых, проблемы безопасности. Они касаются как конфронтации с Израилем, так и сохранения потенциала террористических и экстремистских группировок, таких как «Аль-Каида» и «Исламское государство» (обе организации запрещены в России), которые понесли большие потери вследствие действий ливанских силовых структур, но не уничтожены полностью. Нельзя забывать и о факторе присутствия экстремистов в лагерях палестинских беженцев. В-третьих, скорейшее формирование правительства диктуется необходимостью решения проблемы сирийских беженцев в Ливане. На этом фоне крайне негативным фактором является кризис в формировании нового кабинета министров. Несмотря на то, что президент республики Мишель Аун еще 24 мая дал Сааду Харири поручение сформировать новое правительство, консультации по созданию нового кабинета министров все еще продолжаются, а драгоценное время уходит. Не сбылись прогнозы многих ливанских экспертов и политологов о том, что новое правительство приступит к исполнению обязанностей по окончании священного месяца рамадан.

На задержку формирования нового кабинета министров влияет целый ряд факторов. Приоритетным же, на наш взгляд, является конфессионализм, лежащий в основе политической системы Ливана. Наличие квот в системе управления для 18 религиозных общин Ливана, предусмотренное Таифскими соглашениями увеличивает соперничество между политическими партиями, построенными на конфессиональной основе. В настоящее время в ливанское правительство входят 30 министров. Существуют планы увеличить их количество до 32 за счет выделения портфеля для алавитов и еще одной христианской общины (римо-католиков или протестантов). Одновременно у многих подобных партий существуют внешние покровители (наиболее влиятельные из них – Иран и Саудовская Аравия). В настоящее время существуют три основные проблемы, продлевающие правительственный кризис в Ливане. К ним относятся неопределенность в суннитском лагере (депутаты-сунниты, не принадлежащие к движению «Мустакбаль», требуют министерских постов); претензии «Ливанских сил», набравших на майских выборах гораздо больше голосов, чем ранее и претензии Прогрессивно-социалистической партии (ПСП) и ее лидера Валида Джумблата на то, чтобы взять все три министерских портфеля, зарезервированных за друзами. Меньше всего проблем создают шиитские партии – «Хизбалла» и «Амаль». Они набрали на выборах 29 депутатских мандатов и не претендуют на большее, чем зарезервированные за шиитами 6 министерских портфелей.

Проблема партии Саада Харири состоит в том, что на этих выборах она получила всего 21 депутатский мандат. Это, кстати, вызвало серьезное недовольство со стороны Эр-Рияда. По информации газеты «Аль-Араб», С.Харири уверял в апреле с.г. наследного принца Мухаммеда бен Сальмана в том, что его партия соберет не менее 30 депутатских мест в новом парламенте. Саудовское недовольство проявилось также в недавней отставке Надера Харири, двоюродного брата премьер-министра, с поста руководителя его канцелярии. Надер Харири пользуется репутацией наиболее умеренного и взвешенного среди соратников С.Харири. Согласно информации газеты «Аль-Ахбар», его отставка может быть связана с саудовским давлением, так как в Эр-Рияде подозревают Надера в тесных связях с Катаром. Известны имена по крайней мере двух кандидатов в министры от движения «Мустакбаль». Ими могут стать Виолетта Сафади, супруга Мухаммеда Сафади, бывшего министра, который вел предвыборную кампанию С.Харири в Триполи. Она претендует на пост министра туризма. Вторым кандидатом является Джамаль Джаррах, которого прочат на пост министра внутренних дел.

Показав незавидные результаты на выборах, движение «Мустакбаль» будет вынуждено поделиться министерскими портфелями с суннитами, близкими к Дамаску или к «Хизбалле», чего Сааду Харири очень не хочется. Впрочем, сунниты-диссиденты, вошедшие в парламент, на удивление спокойно отреагировали на назначение Саада Харири премьер-министром. Только двое из них – Усама Саад и Джихад ас-Самад проголосовали против этого решения президента. Восемь остальных, в числе которых такие известные политики как Наджиб Микати, Фейсал Караме, Абдель Рахим Мрад и Фуад Махдуми, поддержали это назначение. Однако в ответ они хотят получить министерские портфели.  Случай Фейсала Караме представляет особый интерес. Этот представитель старой аристократической суннитской семьи и союзник «Хизбаллы» может теоретически войти в фракцию от маронитской партии «Марада» (как и ее члены он был избран от округа Аккар). Согласно ливанскому законодательству минимальный размер фракции в парламенте должен составлять три депутата. Однако вряд ли члены «Марады» будут отдавать свой министерский портфель сунниту, поэтому Фейсал Караме претендует на то, чтобы пойти по суннитской квоте.

Второй проблемой являются разногласия в христианском лагере. Как известно, 18 января 2016 года между Свободным патриотическим движением и «Ливанскими силами» был заключен так называемый «пакт Маараб». Поддержка «Ливанских сил» наряду с поддержкой «Хизбаллы» и Саада Харири обеспечила Мишелю Ауну президентство. Однако сейчас, похоже, этот альянс теряет актуальность. На момент заключения пакта партия Самира Джаджаа располагала в парламенте всего 8 мандатами, поэтому вела себя скромно. Сейчас, когда она имеет уже 15 депутатов, амбиции «Ливанских сил» выросли. Самир Джаджаа претендует на 5-6 министерских портфелей в новом правительстве, включая одно «королевское» министерство. «Королевскими» в ливанском правительстве считаются посты министров финансов, обороны, внутренних дел и иностранных дел. В то же время пост министра финансов негласно зарезервирован за шиитами. По понятным причинам его занимает представитель «Амаль», а не «Хизбаллы». Министра обороны назначает президент как верховный главнокомандующий. Пост министра внутренних дел также негласно должен принадлежать представителю движения «Мустакбаль». На министерство иностранных дел претендует СПД. Руководство партии объясняет это тем, что нынешний министр Джебран Басиль очень успешно руководил ливанской дипломатией и совершил прорыв в отношениях с большой и влиятельной ливанской диаспорой за рубежом. Вообще «неумеренные» амбиции СПД начинают вызывать все большее раздражение в христианском лагере. Ливанская пресса пишет о том, что аунисты хотят обеспечить за собой блокирующее большинство (10 министров из 30) в новом правительстве и обеспечить за собой пост президента на следующих выборах (Джебран Басиль, по их планам, должен сменить своего тестя Мишеля Ауна). Гипотетический выход может быть найден, если «Ливанским силам» пообещают другие важные посты, такие как министерство здравоохранения, общественных работ, юстиции или экономики, а также место вице-премьера.

Третьей причиной отсрочки формирования правительства является особая позиция лидера ПСП Валида Джумблата. Как заим общины друзов Джумблат требует, чтобы к его партии отошли все три министерских портфеля, зарезервированные за друзами. Он не хочет отдавать один из министерских постов своему сопернику и союзнику «Хизбаллы» Талялю Арслану. Кроме того, совсем недавно В.Джумблат испортил отношения с Мишелем Ауном и СПД. В своем Твиттере он написал, что «этот политический режим с самого начала был провальным. Он оказался неспособен справиться ни с одной из стоящих перед Ливаном проблем». Ливанские аналитики объясняют такое вызывающее поведение Джумблата двумя факторами. С одной стороны, лидер ПСП, похоже, заручился саудовской финансовой и политической поддержкой. После охлаждения в отношениях с КСА Валид Джумблат в середине июня с.г. побывал в Эр-Рияде, где его ждал теплый прием. С другой стороны, лидер ПСП категорически не заинтересован в усилении христианского лагеря. Все его политические кульбиты и смены курса надо рассматривать в контексте старого конфликта между маронитами и друзами. Джумблат занял сторону Сирии в ходе гражданской войны в начале 1980-х годов только потому, что сирийцы воевали против тогдашнего лидера правохристианского блока Башира Жмайеля. Сам он тогда говорил, что «лучше сирийский сапог, чем сапог маронита».

Как известно, политическая программа Башира Жмайеля состояла в укреплении вертикали власти при привилегированном положении христианской общины. В то же время Мишель Аун был в те годы соратником Башира Жмайеля, а позже пытался, правда, более мягкими методами, проводить его программу. Все маронитские политики, олицетворяющие «дух Башира Жмайеля», являлись или являются врагами Джумблата: Амин Жмайель, Эли Хобейка, Мишель Аун, Самир Джаджаа. В 1990-е годы В.Джумблат примкнул к Рафику Харири и подружился с ним, так как у этих лидеров были сходные интересы. Они состояли в сохранении Таифской системы, когда все общины имеют равные права и возможности влиять на политику. Джумблату импонировало, что в то время среди маронитов Ливана не было сильных лидеров. М.Аун находился в эмиграции, а Самир Джаджаа сидел в тюрьме. При этом небольшая община друзов могла обеспечивать той или иной коалиции критический перевес и получать за это финансовые и политические дивиденды. Ровно поэтому В.Джумблат в 2005 году примкнул к Сааду Харири и его коалиции с их антисирийским настроем и прозападной направленностью. Джумблат считает угрозой для себя и для друзов усиление христианской общины Ливана, кто бы из внешних покровителей за этим не стоял. В 1980-е годы таким покровителем был Израиль, а в 2000-е годы – «ось сопротивления» во главе с Ираном и Сирией.

Таким образом, правительственный кризис в Ливане является индикатором глубокого кризиса политической системы. Конфликт между Н. Берри и Д.Басилем, имевший место в марте-апреле с.г., а также недавняя перепалка между СПД и «Ливанскими силами» показывают, что ливанским политикам все еще присуща психология полевых командиров времен гражданской войны. Малейшие политические несогласия заканчиваются мобилизацией сторонников и их выводом на улицы. Хорошо, что дело уже обходится без оружия. Впрочем, после обострения следует компромисс, достигаемый на встрече политических лидеров (заимов). Однако эффективнее система управления от этого не становится. Гипотетический выход заключается в создании правительства технократов, однако до этого еще очень далеко.

62.83MB | MySQL:102 | 0,486sec