Обзор альманаха «Внешняя политика Турции в 2017 году» издания Фонда политических, экономических и социологических исследований (Анкара). Часть 17

В июне с.г. главный турецкий мозговой центр – Фонд политических, экономических и социологических исследований (в турецкой аббревиатуре SETAV – В.К.), базирующийся в столице Турции – Анкаре, опубликовал редакционный Альманах, подготовленный коллективом своих экспертов, под заголовком «Внешняя политика Турции в 2017 году».

Продолжаем анализ первого раздела Альманаха, который состоит из авторских статей, привлекших внимание руководства Фонда.

Напомним, что мы рассматриваем статью Хаккы Уйгура под заголовком «Турецко-иранские отношения после арабской весны в свете региональной динамики» и, в частности, подраздел, озаглавленный как «Астанинский процесс и турецко-иранские отношения».

Особый интерес этому разделу придают события вокруг Идлиба, в частности, состоявшийся 7 сентября саммит большой астанинской «тройки» в Тегеране и нанесенные, по сообщениям турецких СМИ, очередные авиа- и артиллерийские удары Россией и официальным Дамаском по провинции Идлиб в ночь с 9 на 10 сентября.

Впрочем, мы закончили на том достаточно оптимистичном промежуточном выводе, который сделал автор, указав, что понимание национальной безопасности и угроз у Турции и Ирана на поверку оказываются общими.

Как пишет автор, для «относительного оптимизма» в отношении Астанинского процесса есть и другие основания. Он говорит о том, что иранские руководители – «достаточно опытны» для того, чтобы понять, что победы на полях сражений  вовсе не гарантируют победы в сирийском кризисе.

В качестве примера он приводит проработку со стороны США, при их новой администрации, различных сценариев наращивания давления на ИРИ. Одним из ярких проявлений стало заявление президента Д.Трампа о том, что Иран не выполняет своих обязательств по ядерной сделке, и, как результат, отправка в Конгресс соглашения для ревизии. Вслед за этим в январе 2018 сделанное американцами заявление о том, что соглашение надо изменить таким образом, чтобы воспрепятствовать в долгосрочной перспективе возможности производства в Иране ядерного оружия. Как заявил Трамп, в противном случае США сделку не согласуют.

Другим моментом является наметившееся сближение между Россией и Турцией, которое, в случае если оно случится в Сирии, создает вероятность утраты Ираном своего влияния в САР.

Перманентная напряженность между Израилем и ливанской «Хизбаллой» также создает растущую вероятность прямого столкновения, с соответствующими последствиями для Тегерана.

В этих условиях, как указывается автором материала, можно ожидать от Ирана, что он будет придавать важное значение минимизации напряженности в своих отношениях с Турцией. В частности, те беспрецедентные за последние сорок лет отношений между странами военные контакты, которые наблюдаются сейчас, должны быть оценены именно через призму вышесказанного.

Как бы Иран, на начальном этапе, не сопротивлялся участию Турции в формате Астаны, в эти дни, напротив, он этому участию оказывает поддержку. С другой же стороны, вслед за 15 июля все более явно стало удаление Анкары от Вашингтона. Эта ситуация ускорилась после того, как стало понятно, что администрация президента Трампа, по крайней мере в вопросах, затрагивающих непосредственно Турцию, не будет проводить в регионе политику, отличающуюся от предыдущей администрации Обамы. Следовательно, как делает вывод автор, силы (подразумевается, очевидно, Россия, Турция и Иран – В.К.), чьи политики в регионе постепенно сближаются, захотят достижения конкретного результата.

В конце концов, Астана является практическим проявлением трехстороннего сотрудничества и, в том случае, если этот опыт станет успешным, то откроются новые направления взаимного сотрудничества. Разумеется, в ходе этого процесса все стороны должны продемонстрировать «различные уступки». Тут автор материала делает отсылку к цитате президента России  В.Путина, заявившего в ходе одного из своих визитов в Турцию о том, что если бы не лидирующая роль Р.Т.Эрдогана и не его личная инициатива, то Астанинский процесс провалился бы.

Важным событием стало объявление после тройственного саммита в Сочи 22 ноября 2017 года решения о полной ликвидации «Джебхат ан-Нусры» (запрещена в России — В.К.) в Идлибе (как выясняется в сентябре 2018 года, это решение уже тогда являлось вопросом многих «но» — В.К.).

Тот факт, что за день до саммита в Сочи побывал Башар Асад (которого турки давно уже не называют президентом, а его фамилию сопрягают только со словом «режим» — В.К.) и он встретился с президентом Путиным, по сути, означал его «косвенное участие» в переговорах. Далее автор делает интересный вывод о том, что получается, что Астанинский процесс, в определенной мере, обеспечивает режиму в Дамаске легитимность (!). Те заявления, которые тогда делались президентом Эрдоганом (в ходе Астанинского процесса – В.К.) в отношении сирийского режима являлись самыми мягкими с начала кризиса в стране и, возможно, могли бы стать «поворотной точкой» в турецко-сирийских отношениях. Однако, операция в зоне деэскалации Восточная Гута, вылившаяся в гибель гражданских лиц, привела к тому, что риторика Р.Т. Эрдогана вновь вернулась в привычное жесткое русло (призываем не судить о параметрах внешней политики Турции через громкие заявления президента Эрдогана; в конце концов, сейчас, после всего сказанного, налицо попытки турок вновь вернуться и к европейской повестке и найти способ нормализовать свои отношения с США).

62.84MB | MySQL:102 | 0,518sec