Лагеря сирийских беженцев в Иордании, бывшие некогда, на начальном этапе вооружённого конфликта в Сирии, неким символом сопротивления против правящего правительства в Дамаске, сегодня де-факто полностью утратили своё политическое предназначение. Современные реалии и прагматичные экономические мотивы сподвигли подавляющую часть сирийских беженцев в Иордании встать на пути интеграции в иорданское общество, его экономическую и социальную структуру. Из мигрировавших в Иорданию более 700 тысяч сирийцев в лагерях для беженцев сегодня находятся не более 100 тысяч человек, более половины из которых младше 18 лет и пока полностью зависит от социальной и продовольственной помощи. В то же время наиболее трудоспособная и в целом обеспеченная часть сирийцев активно интегрировалась на иорданский рынок труда, который в итоге оказался достаточно либеральным и транспарентным (особенно на фоне политики, проводимой в отношении сирийских беженцев соседними Ливаном и Турцией).

Таким образом, в последние годы наблюдается очевидное снижение общественного и медийного интереса к ситуации в лагерях сирийских беженцев на территории Иордании, а некогда регулярные визиты туда высоких гостей из западных стран-доноров становятся все более редким явлением.

Тем не менее, лагеря продолжают существовать, встав однако на путь поэтапной интеграции в местную инфраструктуру и социальную жизнь.

Рассмотрим ситуацию в некогда самом знаменитом и первом крупном лагере сирийских беженцев в Иордании Заатари, который расположен на севере страны и вплотную граничит с Сирией. Именно этот лагерь в 2012 году стал первым принимать сирийских беженцев, бежавших из страны после начала вооружённого конфликта — отсюда до Дамаска порядка 100 километров. Небольшой участок земли с десятками временных палаток, сегодня он трансформировался в целое поселение городского типа с населением 80 тысяч человек. По сути, лагерь приобрёл все черты постоянного поселения, которое без границ и заборов полностью интегрировано в иорданский контекст. Созданы условия для полноценной жизни жителей лагеря, с централизованной системой электроснабжения (на основе установленной станции солнечных батарей), своим городским рынком с 3 тысячами неформальных магазинов и центров услуг. По сути, никто в лагере не воспринимает уже себя в качестве изолированных беженцев, созданы условия для полной социализации, а более 10 тысяч жителей лагеря имеют официальное право на работу в Иордании. При этом, почти 5 тысяч беженцев трудоустроены в самом лагере. В лагере работает 31 школа, где обучается 22 тысячи детей. Открыто 58 центров, предлагающих различные виды социальной активности. Примечателен возрастной состав лагеря: 20% составляют дети младше 4 лет, а общее число детей до 18 лет достигает 57%. При этом доля пожилых (свыше 60 лет) не превышает 3%. В лагере крайне высокие показатели рождаемости: еженедельно в среднем 80 родовспоможений. Всю жизнедеятельность лагеря Заатари поддерживает персонал ООН численностью 58 человек, из которых лишь 7 человек — международные сотрудники, остальные наняты на месте.

Аналогичные тенденции имеют место и в остальных, более малочисленных, лагерях сирийских беженцев. В частности, второй по размерам и не менее известный лагерь сирийских беженцев Азрак (открыт в 2014 году) размещает 37 тысяч беженцев. Возрастной состав примерно такой же: из общего населения лагеря 59% — дети. 30% всех домашних хозяйств на территории лагеря возглавляют женщины. Лагерь заселён не полностью — его общая минимальная вместимость составляет 50 тысяч человек, с возможностью расширения до 100 тысяч человек.

Третий, в своей время активно раскручиваемый лагерь «Мраджиб аль Фухуд», который был построен при финансировании ОАЭ и был анонсирован в качестве «пятизвездочного» лагеря для сирийцев, был явно частью раскручиваемой в 2013-2014 гг. пиар-компании на фоне массовой эскалации сирийского конфликта. Этот т.н. «элитный» лагерь был с помпой открыт в 2013 году для размещения 3.6 тысяч резидентов (с горячим питанием, круглосуточным обслуживанием 24/7, детскими площадками, супермаркетом и своей мечетью). Спонсоры лагеря явно добивались того, чтобы сделать его показательно-образцовым приютом для противников официального Дамаска,  особенно на фоне перенаселенного лагеря Заатари. Предполагалось, что на фоне дальнейшей эскалации и роста потока беженцев, этот лагерь сможет вместить ещё большее число беженцев (тем более, что основной лагерь Заатари исчерпал свои возможности). Однако прогнозы не оправдались: на 2017 год лагерь по-прежнему насчитывал не более 4100 человек.

Помимо вышеназванных трёх официальных лагерей на территории Иордании расположен неофициальный, временный — Хадаллат и получивший уже печальную известность лагерь Рукбан на сирийско-иорданской границе.

Как мы видим, в последующем, после первых лет всплеска  волны сирийских беженцев, концепция сооружения лагерей развития не получила. Иорданское правительство решило идти по пути естественной интеграции сирийцев в местное общество — благо, потребность в квалифицированной рабочей силе есть всегда, несмотря на очевидные социальные издержки. С лагерями все сложнее — стоит их содержание дороже, жители лагерей никакого вклада в экономику страны не привносят, да и долгосрочного решения проблемы нет. Тем более, как прекрасно осознавали в Аммане, по мере сокращения политической роли и символического значения лагерей для внешних спонсоров как знамени борьбы с Дамаском, устойчивое финансирование их содержания донорами также становилось большим вопросом. Возникала угроза постепенной передачи этого финансового бремени на плечи иорданского правительства, поэтому от концепции дальнейшего расширения сети лагерей, особенно «пятизвездочных», решено было отказаться. Не были склонны поддерживать эту недешевую затею и внешние доноры из Европы, США и арабских стран Залива. Тем более, что изоляция сирийцев в лагерях стала впоследствии невыгодной с точки зрения отстаивания их свобод и либеральных ценностей. В итоге, сегодня 90% сирийских беженцев в Иордании проживает вне лагерей, а более половины жителей лагерей в Иордании по возрастному составу — дети до 18 лет. Таким образом, как представляется, концепция лагерей сирийских беженцев, сыгравшая в своё время важную медийную роль, сегодня себя постепенно изживает. Видимо, будет взят курс — по примеру палестинских лагерей в той же Иордании — на постепенную интеграцию и сращивание с местными общинами.