В напряженной атмосфере, сложившейся вокруг северокорейских испытаний, Тегеран повел себя осторожно и осмотрительно. Прямой реакции со стороны высшего руководства ИРИ на северокорейский демарш пока не последовало: по всей вероятности, иранцы ждут, чем закончатся консультации в формате СБ ООН и какие санкции будут приняты в отношении Пхеньяна. Пока же иранская политическая элита предпочитает высказываться в более или менее нейтральном ключе, избегая прямых оценок ситуации и лишь подчеркивая в общих чертах свое «резко отрицательное отношение к ядерному оружию». Тем не менее за этой молчаливой позицией Тегерана кроется определенный расчет: иранская сторона, без сомнения, использует северокорейский ход в своих национальных интересах, тем более что поступок Пхеньяна ставит иранскую ядерную программу в более выгодные условия, чем ранее.
Из северокорейского опыта Тегеран может извлечь как минимум четыре важных дивиденда, которые могут способствовать приданию дополнительного ускорения иранской ядерной программе.
Во-первых, иранская сторона получает существенное преимущество в переговорах с «шестеркой». Дескать, вопреки давлению, которое оказывается на Тегеран, ядерные испытания проводят как раз другие страны, не соблюдающие международные договоренности. В этих условиях иранская сторона получает дополнительное моральное право требовать от мирового сообщества «зеленый свет» на мирную атомную программу, которая приобретает все большую легитимность на фоне откровенно провокационных действий других государств (читаем – Северной Кореи) в области нераспространения. Словно в подтверждение этой позиции, сразу после северокорейских испытаний на них в унисон отреагировали Верховный лидер ИРИ А. Хаменеи, президент М. Ахмадинежад и другие представители власти. На встрече с руководством трех ветвей власти — законодательной, исполнительной и судебной — лидер четко озвучил намерение Тегерана не отступать от законным прав и продолжать обогащение урана. Иранский президент выступил с очередным заявлением о том, что Иран твердо намерен осваивать до конца программу полного ядерного топливного цикла (ЯТЦ). Спикер иранского парламента Г.А. Хаддад-Адель в этой связи заявил, что Иран не прекратит процессы обогащения и одновременно выступает за продолжение диалога по ядерному досье.
Вместе с тем, очевидно, что в диалоге с «шестеркой» Иран однозначно будет требовать от своих партнеров четко разграничить иранскую и северокорейскую проблемы. Если раньше они постоянно увязывались в один узел, то сейчас это уже не так. И в Иране намерены до последнего лоббировать на международной арене идею четкого разграничения двух проблем, механизмы решения которых должны также существенно различаться. Таким образом, обострение ситуации вокруг КНДР позволит иранским ядерным переговорщикам занять более неуступчивую и твердую позицию, причем наполненную серьезными аргументами.
Во-вторых, обострение ситуации вокруг КНДР, естественно, вновь откладывает на неопределенное время решение иранского вопроса в формате Совета Безопасности ООН и уводит его на второй план. Несмотря на заявления США о скором согласовании вопроса о санкциях в отношении Тегерана, становится очевидно, что в обозримой перспективе СБ будет занят северокорейским досье и до Ирана «не дойдут руки». Поэтому какие-либо важные решения по иранской программе могут быть приняты только после урегулирования северокорейской проблемы. Такая передышка сегодня крайне важна для Тегерана, особенно с учетом некоторой дестабилизации внутриполитической атмосферы, грозящей обернуться правительственным кризисом. Тем более что в преддверии выборов в ключевой орган исламской политической системы — Собрание экспертов (регистрация кандидатов уже завершена, выборы намечены на конец 2006 года) Тегеран явно нуждался в передышке на международной арене, где он в последние месяцы проявляет чрезвычайную активность.
В-третьих, несмотря на более чем прохладную реакцию Тегерана на испытания в Северной Корее, иранская сторона объективно рассматривает этот эпизод как «успех конкурентов», фактически обогнавших Иран на финишной прямой. Иранские эксперты не случайно констатируют, что таким образом в «клубе ядерных держав» оказалось еще одно государство (причем промышленно и экономически гораздо менее развитое, чем Иран). В этих условиях иранские эксперты уже предостерегают международное сообщество о возможной цепной реакции: не называя конкретные государства, они намекают, что за Северной Кореей могут потянуться и другие «пороговые страны». Как поведет себя Тегеран в сложившейся ситуации – доподлинно не известно. Однако если действительно случится непоправимое и начнется цепная реакция, то те или иные государства могут руководствоваться не здравым смыслом, а сиюминутными побуждениями, что опасно вдвойне. В этом контексте обращает на себя внимание фактически первая открытая реакция представителя иранской власти (правда, младшего звена) на испытания в Северной Корее. Депутат парламента, член Комиссии по внешней политике и национальной безопасности Д. Джахангир-заде в интервью агентству Фарс от 11 октября с.г. заявил о том, что Запад должен извлечь серьезные уроки из северокорейского опыта, поскольку если он «будет препятствовать другим странам в получении доступа к легитимным и международным возможностям», то в ответ эти страны «наверняка будут использовать возможности, противоречащие требованиям Запада». Формулировка расплывчатая, однако ее общий смысл в общем-то понятен. Ясно, что северокорейский сюжет будет использован иранской стороной как мощное средство шантажа: если Запад не пойдет на уступки в отношении иранской мирной программы, то Тегеран может последовать по пути Пхеньяна и действовать в обход требованиям Запада (как именно, не уточняется).
И наконец, четвертое преимущество, которое Тегеран приобретает после северокорейского демарша, заключается в том, что иранское руководство получает более широкое поле для критики «контрпродуктивной политики США на международной арене». Высказывания в подобном ключе уже начали распространяться в иранском экспертном сообществе. В частности, в газете «Иран дейли» от 11 октября с.г. появилась публикация о том, что на примере Северной Кореи внешняя политика США, образно говоря, «вновь рассыпалась в ядерную пыль», то есть потерпела очередное фиаско. Таким образом, поднятая в местных СМИ с подачи иранских властей новая критическая кампания по поводу американской глобальной и региональной политики будет набирать, благодаря северокорейскому кризису, новые обороты. Главная мысль этой кампании – продемонстрировать мировому сообществу, что внешнеполитическая стратегия Вашингтона из года в год (Афганистан, Ирак, Ливан и теперь КНДР) становится все более опасной и подрывающей стабильность глобального миропорядка. В случае с КНДР, считают иранские эксперты, главная вина в срыве переговоров и договоренностей с Пхеньяном (в частности, Рамочного соглашения 1994 года) лежит на американской стороне, которая вместо диалога предпочла причислить северокорейцев к «оси зла» и общаться с ними исключительно «на языке угроз и давления».
Таким образом, нынешняя реакция Тегерана на северокорейские события оказалась предсказуемой и оправданной с точки зрения стратегических расчетов иранского политического истеблишмента. Очевидно, что по мере развития ситуации вокруг Пхеньяна иранское руководство будет реагировать соответствующим образом, и эта реакция станет более транспарентной. Сейчас же, с учетом перечисленных выше дивидендов, северокорейская ситуация развивается явно на руку Ирану, который намерен извлечь из нее максимальную выгоду для своих внешнеполитических интересов, в том числе в контексте развития национальной программы мирного атома.