Судя по регулярно публикуемым различными социологическими агентствами «барометрам настроений» израильских граждан, драматические и быстро сменяющиеся события лета и осени ушедшего 2006 г. уже прочно заслонили в сознании большинства израильтян малорелевантные сегодня итоги прошедших лишь девять месяцев назад выборов в кнессет. Вторая ливанская война, крах плана «свертывания» (а за ним и всей концепции «одностороннего отделения» от палестинских арабов) и последовавший за этим кризис правительства Эхуда Ольмерта, который он смог на какое-то время преодолеть, расширив правящую коалицию, и который многие считают лишь частным случаем структурного кризиса политической системы, привели к серьезным подвижкам на партийно-политической арене страны.

Старые факторы и новые тенденции

Как и в прошлом, главным полем пока отложенного примерно на год «электорального передела» остается «умеренная» часть политического спектра страны (от левого до правого центра), где обычно сосредоточено более двух третей израильских избирателей. Немалые куски этого поля на последних выборах «освоили» секторальные партии — сефардская ШАС, «русская» НДИ и партия пенсионеров «Гиль». Но большую часть умеренно центристских голосов все еще контролируют ведущие общенациональные движения: левоцентристская партия Труда (Авода), «центристская» Кадима и правоцентристский Ликуд.

Несмотря на различия в статусе правящей Кадимы, ее основного (пока) коалиционного партнера Аводы и главной силы оппозиции Ликуда, все они вынуждены решать сходный набор проблем. Во-первых, все эти партии на последних выборах оперировали не столько сформулированными идеологиями, сколько личностями своих вождей, их командами и тем или иным набором электоральных символов[1]. Поэтому в новой политической реальности они должны срочно озаботиться более акцентированными идейно-политическими платформами (прежде всего, во внешней политике, но не только), что в свою очередь порождает немалую конфронтацию между идеологическими фракциями и течениями, весьма нежелательную для движений, принципиально обращающихся к предельно широкому кругу избирателей.

Во-вторых, официальным лидерам Кадимы, Аводы и Ликуда – соответственно, премьер-министру Эхуд Ольмерту, министру обороны Амиру Перецу и лидеру оппозиции Биньямину (Биби) Нетаниягу — сегодня приходится вести непростую борьбу за сохранение власти со своими конкурентами из числа высшего партийного руководства. Наконец, как следствие первых двух обстоятельств, сами эти движения становятся ареной обостряющейся борьбы внутрипартийных группировок, поддерживающих личности и платформы тех или иных кандидатов на лидерство.

В последнем случае речь идет о так называемых персональных партийно-политических лагерях, которые представляют собой достаточно аморфные, но относительно стабильные неформальные группы партийных политиков, связанных отношениями взаимной лояльности и обмена услугами. Кроме того, члены таких неформальных группировок (известных в литературе как «клики» или «политические кланы»)[2] обычно включены в широкую сеть взаимоотношений с исторически связанными с партиями деловыми, управленческими, академическими, военными, информационными, поселенческими (как «старыми» — кибуцы и мошавы, так и «новыми» — коллективные поселки за «зеленой чертой») и прочими кругами, элитами и группами интересов.

В израильской ситуации в качестве классического примера такого рода группировок обычно рассматриваются «персональные лагеря», возникшие в структуре ЦК Ликуда, включая те, которые перешли из этой партии вместе со своими патронами в созданную год назад Ариэлем Шароном Кадиму (либо открыли там свои «филиалы»)[3]. Однако не меньшим влиянием неформальные партийно-клановые группировки обладают и в партии Труда, где они, по всем признакам, сыграют критическую роль в исходе назначенных на конец мая 2007 г. выборов председателя движения.

Партия Труда: краткий курс

Судя по комментариям, аводинские праймериз должны не только определить нового главу партии, но и, по утверждениям ее сторонников, дать старт глубоким структурным и идеологическим реформам в движении. В необходимости этих реформ трудно сомневаться: нынешнее состояние этой одной из старейших израильских партий (прямой «предок» Аводы – партия «Поалей Цион» («Рабочие Сиона») была основана на съезде социалистов-сионистов в Полтаве в 1906 г.) едва ли не самое тяжелое за всю ее столетнюю историю. На двух последних выборах 2003 и 2006 гг. Авода получила по 19 мандатов – треть от того числа (56), которое она имела на пике своей карьеры. В чем же причины?

Левоцентристская Авода, которая вместе со своей непосредственной предшественницей МАПАЙ («Рабочая партия Страны Израиля») доминировала практически во всех системах власти в Израиле в первые десятилетия его истории, стала стабильно терять свое влияние (и парламентское представительство) после электорального переворота 1977 г., приведшего к власти до того оппозиционный правоцентристский блок Ликуд. Причем эрозии подверглись не только ранее широкие сферы влияния этой бывшей правящей партии среди этнообщинных групп (выходцы из стран Востока, новые репатрианты, израильские арабы и т.п.), большинство из которых постепенно перешли к поддержке «своих» секторальных партий, но и «твердое ядро» избирателей МАПАЙ/Аводы – представители причастного к власти умеренно левого ашкеназского среднего класса. С течением времени все большая часть этих избирателей (так называемых ахусалим — давно живущих в стране светских ашкеназов-социалистов, израильский аналог американских WASPов) все чаще голосовали за иные левоцентристские партии – от ДАШ конца 70-х — начала 80-х гг., «Третьего пути» и «партии Центра» 90-х до Шинуя в конце прошлого и начале этого десятилетия.

На выборах 2006 г. не менее половины этих «неаффилированных» старых мапайников и их потомков (которые в 1999-2001 гг. структурировались в рамках неформального «лагеря баракистов» – сторонников кандидатуры Эхуда Барака на пост премьер-министра) подержали отнюдь не Аводу, а центристские и  левоцентристские проекты. Так, эти избиратели, часть из которых успели уже до того одну–две каденции провести в сфере влияния Шинуя, дали ныне правящей «центристской» Кадиме (куда перешел из Аводы проигравший Амиру Перецу внутрипартийные выборы символ «старой Аводы» Шимон Перес), по оценкам, 12-15 из ее 29 мандатов. Другие «мапайники», которые не желали более поддерживать Аводу Амира Переца, но у которых при этом «не поднялась рука» голосовать за порождение Ариэля Шарона – Кадиму, предпочли партию пенсионеров «Гиль» или не прошедших электоральный барьер «Тафнит», «партию зеленых» и другие мелкие левоцентристские списки.

Идеология и социология

Понятно, что дальнейшие политические перспективы Аводы во многом зависят от того, смогут ли ее лидеры вернуть хотя бы часть этих избирателей. Именно поэтому каждый из кандидатов на пост председателя Аводы заявляет о своей способности представить общественности «обновленное лицо» движения и тем самым восстановить его электоральные позиции. Однако для начала всем им придется убедить членов собственной партии в том, что именно они располагают наиболее адекватным сочетанием привлекательных идеологических и социальных символов и находящихся под контролем их лагерей механизмов мобилизации массовой поддержки.

Вопрос о том, кто сможет это сделать наилучшим образом, пока не слишком очевиден. Пока же определились два «фаворита» нынешней гонки — бывший премьер-министр и лидер Аводы Эхуд Барак и Ами Аялон, ранее последовательно занимавший должности главкома ВМС и директора Службы общей безопасности (ШАБАК, или «Шин-Бет»). Так, опрос, проведенный в конце декабря 2006 г. институтом «Дахав» по заказу газеты «Едиот ахронот», показал, что 36% опрошенных членов Аводы симпатизируют Ами Аялону, а 23% — Эхуду Бараку[4].

Та же тенденция, если верить опросу общественного мнения, проведенному газетой «Глобс», сохранялась и три недели спустя: 45% опрошенных израильтян посчитали, что Авода сможет получить больше мандатов в случае, если ее возглавит Ами Аялон (в этом случае 28% опрошенных сообщили, что они проголосуют за эту партию на выборах); с Эхудом Бараком аналогичные надежды связывали только 32% респондентов[5]. Однако опрос, проведенный примерно в то же время среди членов Аводы компанией «Телесекер», показал иную картину: если бы внутрипартийные выборы проходили сегодня, то Эхуд Барак получил бы 30%, а Ами Аялон — 23% голосов избирателей. По шансам победить на всеобщих выборах отрыв Барака, по оценкам «Телесекера», еще более значителен – 38% опрошенных посчитали, что у него есть шансы стать премьер-министром [6].

Обращаясь, по сути, к одной и той же категории «старых активистов» — жителей ашкеназских сельскохозяйственных поселков и благополучных кварталов городов центра страны, — Эхуд Барак и Ами Аялон пытаются предложить им достаточно различающиеся между собой идейные платформы. Такой платформой лагеря Барака считается предложенный еще в 2003 г. план Гилада Шера и Ури Саги по «одностороннему размежеванию» с палестинскими арабами в духе осуществленного Бараком в мае 2000 г. одностороннего вывода ЦАХАЛа из «зоны безопасности» в Южном Ливане с оставлением за Израилем крупных поселенческих блоков и «интернационализацией» проблемы Восточного Иерусалима[7]. Похоже, что именно эту идею своего бывшего конкурента принял на вооружение Ариэль Шарон, проведя в августе 2005 г. односторонний вывод еврейских поселений из сектора Газы и Северной Самарии, а затем сделав эту программу официальной платформой своей партии Кадима. Поскольку концепция «односторонности» практически рухнула после прихода к власти в ПНА правительства ХАМАСа и особенно после летней войны с ливанской «Хизбаллой», сторонники Барака, судя по всему, готовы воплотить свои идеи в виде более сложной многосторонней комбинации в рамках ожидаемого «нового витка» урегулирования конфликта на Ближнем Востоке. (Так, в речи, произнесенной на первом после выдвижения своей кандидатуры на пост главы Аводы съезде своих сторонников Эхуд Барак отверг дальнейшие односторонние шаги, однако отметил, что уход из Ливана «был правильным и необходимым»[8].)

В свою очередь, программой Ами Аялона, судя по всему, остается сформулированная им в 2004 г. совместно с видным палестинским «умеренным» политиком Сари Нуссейбой так называемая «Декларация принципов» (по оценкам политологов, очень близкая к «женевской инициативе» лидера ультралевого блока Мерец Й. Бейлина), которая исходит из необходимости достижения «окончательного и всеобъемлющего политического соглашения» между Израилем и палестинскими арабами на основе установления границы примерно по «зеленой черте», раздела Иерусалима и решения проблемы «палестинских беженцев»[9].

Похоже, однако, что успех любого из этих кандидатов на аводинских праймериз зависит на этом этапе не столько от привлекательности их идеологии, сколько от их способности заручиться поддержкой влиятельных партийных «кланов». Часть из них уже дали понять, что готовы поддержать Ами Аялона, который имеет пока преимущество перед Бараком, только недавно объявившем о своем возвращении в политику, на уровне низовых структур[10]. В свою очередь, Эхуд Барак смог привлечь на свою сторону влиятельного министра национальных инфраструктур Биньямина Бен-Элиэзера (который на слете своих сторонников 4 января в Тель-Авиве призвал их голосовать за Барака) и министра сельского хозяйства Шалома Симхона. Последний, помимо своего лагеря поддержки, может задействовать свои связи с руководством Объединенного кибуцного движения (ТАКАМ) с целью обеспечения поддержки Бараку со стороны этого сектора, составляющего около 40% постоянных членов Аводы. Кроме того, Барак пытается добиться расположения «третьего поколения номенклатуры МАПАЙ», два видных представителя которого — министр туризма Ицхак Герцог и генсек Аводы Эйтан Кабель — не исключают того, что именно Барак получит поддержку их лагерей на предстоящих праймериз [11].

Этого нельзя сказать об еще одном представителе той же группы — Офире Пинесе-Пазе, который вышел из правительства в знак протеста против включения в правящую коалицию партии НДИ во главе с Авигдором Либерманом и заявил о своих претензиях на пост председателя Аводы. Этот демарш мог бы принести Офиру Пинесу немалые политические дивиденды, если бы за ним последовали остальные министры-однопартийцы. Именно этого Пинес активно добивался на протяжении последних недель, обращая внимание однопартийцев на отказ правительства выполнять столь близкие сердцу левого крыла Аводы предвыборные обещания об эвакуации «незаконных поселенческих форпостов» в Иудее и Самарии, вследствие чего, по мнению Пинеса, «правительство потеряло право на существование»[12]. Как можно заметить, лидеры влиятельных аводинских кланов, занимающие министерские посты, отнюдь не поспешили отказаться от этого мощного административного ресурса в преддверии внутрипартийных выборов, которые, вопреки требованию Пинеса, не были перенесены с конца мая на начало марта.

В итоге Офир Пинес практически «сжег» без особой пользы свой ранее немалый потенциал и вместе с бывшим главой «Мосада» Дани Ятомом оказался в группе аутсайдеров. (Опросы дают этим политикам, соответственно, 16-18 и 2-11% голосов членов партии, которые они, судя по всему, «отрывают» от лагерей поддержки соответственно Аялона и Барака, причем и этот потенциал имеет пока тенденцию к снижению.)

Перспективы А. Переца

К группе аутсайдеров пока принадлежит и ныне действующий лидер Аводы и министр обороны Амир Перец, которого готовы поддержать не более 12% опрошенных, что ставит его, по одним опросам, на четвертое, а по другим – на последнее место среди претендентов на власть.

Коалиция из бывших активистов «профсоюзной» партии Ам Эхад, части «твердого ядра» мапайников-ашкеназов и политиков «перецовского призыва» (Ами Аялон, Авишай Браверман, Шели Яхимович и т. д.), которая обеспечила избрание почти полтора года назад бывшего главы Гистадрута Амира Переца лидером Аводы, более не существует. По сути, Перец сегодня может рассчитывать лишь на членов рабочих комитетов государственных и профсоюзных кампаний, составлявших бывший костяк его профсоюзной партии и немногочисленных «новых левых», лидер которых профессор Юли Тамир занимает благодаря ему кресло министра просвещения. В духе идеологии этой группы Перец, в прошлом сам член «ословской восьмерки»[13], предлагает включить в платформу Аводы большинство пунктов так называемой саудовской мирной инициативы.

Последняя предлагает нормализацию отношений арабских стран с Израилем в обмен на его отступление к границам 1967 года и возвращение всех палестинских беженцев, но, как и американский план ближневосточного урегулирования, предполагает принцип «поэтапного» воплощения заложенных в нем идей и вынесения наиболее острых вопросов на завершающую стадию политического процесса. (План Переца состоит из трех основных этапов: упрочение и стабилизация экономики и безопасности на палестинских территориях; переговоры на тему окончательного урегулирования конфликта и создание палестинского государства; детальная проработка плана мирного урегулирования и его реализация [14].) Этот план сразу же вызвал резкую критику со стороны его конкурентов, особенно Ами Аялона, но, по сути, предлагаемый Амиром Перецом план при всех различиях в деталях (методы, темпы, сроки и т.д.) чрезвычайно близок к «Декларации принципов», которую защищает Аялон. Взгляды обоих политиков по поводу другой темы будущих выборов – необходимости проведения социально ориентированной экономической политики, идею которой вновь пытается будировать Амир Перец, также практически совпадают. (В лагере Аялона эту линию символизирует № 2 в его команде, бывший ректор Университета им. Бен-Гуриона, видный экономист проф. Авишай Браверман.)

Так что разница в уровне поддержки Переца и Аялона проистекает отнюдь не из идеологических различий между ними, а из того, что сефард Амир Перец так и не смог сблизиться с «твердым ядром» мапайников-ашкеназов Аводы, которых представляют остальные его конкуренты. Вопреки надеждам этих кругов, Перец не сумел вернуть партии былое величие, завоевав для нее поддержку «Второго Израиля» (евреи-«сефарды» — выходцы из стран Азии и Африки, в массе своей населяющие периферийные «города развития» и неблагополучные кварталы в центре страны), не говоря уже о провальной деятельности на посту министра обороны. В итоге проведенный в конце декабря опрос избирателей Аводы показал, что в случае, если новым председателем партии станет Аялон, Барак или Пинес-Паз, партия сможет рассчитывать на 20-23 мандата; если же главой останется Перец – не более чем на 12.

Понятно, что штаб Амира Переца сегодня озабочен поиском новых электоральных ресурсов. Естественный, казалось бы, для него резерв – малообеспеченные жители городов развития, уже практически исчерпан: те 2-3 мандата, которые Авода смогла собрать там в марте 2006 г., сегодня возвращаются «домой» — в Ликуд и ШАС. Именно Перец вполне обоснованно – в свете возможного обострения военно-политической ситуации – потребовал увеличения бюджета его военного министерства на 15 миллиардов шекелей (более 3,5 миллиардов долларов), по понятным причинам, в основном за счет статей социальных министерств. И потому его популистские лозунги в стиле «мы не можем предпочесть танки нуждам голодных детей» или «партия Труда будет нести два флага – оборонный и социальный» сегодня мало кого впечатляют.

Ему остается надеяться на поддержку арабского сектора, представители которого составляют от четверти до трети членов Аводы. В интересах этого сектора Перец активно использует свой статус главы правительственного кабинета по делам арабского меньшинства, а также, несмотря на острую критику в том числе и однопартийцев, активно продвигает араба-мусульманина Ралеба Маджадлу на освободившийся после отставки Офира Пинеса пост министра науки, культуры и технологии. Другая надежда Переца – на отлаженность механизма работы своего лагеря (бывшей партии Ам Эхад) и своих профсоюзных активистов. Последние должны успеть до конца января (последний срок регистрации новых членов) записать как можно больше потенциальных сторонников Амира Переца, которые смогут составить оппозицию тем 60% партийцев-старожилов, которые не хотят видеть его во главе партии.

Итак, хотя аводинские праймериз состоятся в конце мая, многое решается уже сегодня.

[1] См. Владимир (Зеэв) Ханин, «Эпоха дигитальных партий», Проект «Выборы2006», 24.01.2006, http://www.mnenia.zahav.ru/ArticlePage.aspx?articleID=13