После создания военно-морских баз на Африканском Роге (в Сомалиленде и Эритрее), ОАЭ намеревается разместить военный объект в субрегионе Сахель, отделяющем Северную Африку от Тропической, а именно в Нигере.
С военным присутствием ОАЭ в на Африканском Роге все понятно — во-первых, оно позволяет обеспечивать безопасность нефтеналивных танкеров и газовозов, курсирующих между Европой и Персидским заливом, во-вторых, это позволяет Абу-Даби более эффективно вести войну против йеменских хоуситов.
Заметим, что Нигер и Сахель фактически служит «окном» из Магриба в страны Африки к югу от Сахары и позволит в будущем получить более серьезные позиции на африканском континенте в целом.
Что же тогда понадобилось там ОАЭ? Как известно, Нигер и в целом Сахель не имеют серьезных промышленных запасов углеводородов.
Разумеется, в Абу-Даби отнюдь не горят желанием побороть местные террористические группировки и речь в первую очередь идет о Ливии.
Наследный принц Мухаммед бен Зайед в данном случае смотрит в сторону Триполи, а точнее, стремится максимально содействовать его захвату силами фельдмаршала Халифы Хафтара и разгрому его оппонента в лице главы ливийского правительства национального согласия (ПНС) Фаиза Сараджа, опирающегося на помощь некоторых конкурентов ОАЭ в лице Алжира, Италии и др.
Опираясь на военную базу в Нигере, находящемся по соседству с Ливией к югу от нее, Абу-Даби сможет помогать Хатфару более эффективно. И в этом случае стратегическое положение Сараджа заметно ухудшится.
Между тем, по данным французских источников, Ниамей уже согласился удовлетворить эти пожелания ОАЭ, причем переговоры между двумя сторонами «вступили в финальную стадию».
И речь идет в первую очередь о размещении военной базы на северной границе Нигера, примыкающей к Алжиру и Ливии, хотя изначально «президент Нигерии Махамаду Иссуфу выразил нежелание заключить соглашение с ОАЭ, утверждая, что его страна только что отказала в размещении военной базы Италии».
Иными словами, в итоге Рим потерпел поражение в этом вопросе. По имеющимся данным, ему данный военный объект требовался также на севере Нигера «для борьбы с нелегальной иммиграцией в Европу», хотя, скорее всего, он должен был иметь двойное назначение – в том числе и для оказания более эффективной помощи итальянскому протеже в лице Ф.Сараджа.
Почему же тогда Абу-Даби удалось его получить? Как известно, переговоры о военной базе со стороны Италии и ОАЭ велись в течение 2019 года, и в июне Абу-Даби добился прогресса и сейчас он завершает согласование деталей.
Судя по всему, победить ОАЭ удалось благодаря более аргументированному финансовому предложению, размеры которого пока остаются неизвестными. Известно лишь то, что материальную помощь в данном случае ОАЭ готова оказать их союзница Саудовская Аравия.
Также нельзя исключать, что прямую помощь им в данном случае оказала Франция, прежний колониальный хозяин Нигера, имеющий здесь серьезное влияние, являющаяся его военно-политическим союзником. Дело в том, что эта страна является одним из важнейших поставщиков урана для французской атомной отрасли. Соответственно, появление здесь военных объектов Италии, с которой Париж конкурирует в том числе и в Ливии, явно не соответствует французским интересам.
Тем более, что ОАЭ и Франция являются старыми партнерами в военно-техническом сотрудничестве и Абу-Даби представляют собой одну из немногих стран, закупивших французские истребители Rafale.
Заметим, что такая бурная военно-политическая активность стала проявляться ОАЭ относительно недавно, вскоре после прихода к власти наследного принца Абу-Даби Мухаммеда бен Зайеда, который в своих действиях словно решил превзойти Катар, также пытающийся расширить рамки своего влияния.
По сути, его усилия на Аравийском полуострове и на Африканском Роге некоторые ближневосточные наблюдатели стали именовать «дипломатией портов и канонерок» в попытке сделать свою страну военной державой.
Не случайно, что в последние годы ОАЭ нередко стали именовать «ближневосточной Спартой» и «новом эмиратском империализме».
Что же вызвало такое невиданное прежде пробуждение активности ОАЭ? Одной из причин стало стремление гарантировать собственные интересы в условиях усиления военно-политической активности Турции и Катара, двух серьезных конкурентов Абу-Даби в регионе, которые также размещают свои военные объекты в ближневосточном регионе и Африке.
Между тем, пока соответствующий военный объект ОАЭ не появился в Нигере, говорить об этом как о свершившемся факте несколько преждевременно.
Тем более, что общественное мнение Нигера относится к этому критически, напоминая, что эта страна уже предоставила свою территорию для немецких, американских и французских военных баз.
В этой связи местные жители выражают опасения, что подобное «толкание локтями» в их стране иностранных военных приведет к ее вовлеченности в ливийские события, в результате чего она рискует втянуться в продолжительные боевые действия и подвергнуться ударам террористов. Впрочем, в последние годы это все чаще происходило и без привязки к ливийским событиям.
Что касается российских интересов, то здесь данное явление имеет две стороны медали. Во-первых, на ближайшую перспективу для Москвы это представляется выгодно, поскольку стратегические позиции Ф.Сараджа в результате ухудшатся, а позиции поддерживаемого ею Х. Хафтара усилятся.
Но с другой стороны, России будет сложнее игнорировать вклад ОАЭ в поддержку и возможную победу последнего. И уже сейчас можно судить о том, что ОАЭ совместно с Саудовской Аравией настраивается на получение как минимум 40, а по максимуму 70 процентов добычи углеводородов единой Ливии.