Президент США Дональд Трамп принял решение продлить с 14 ноября на один год так называемый режим чрезвычайного положения в отношении Ирана, предусматривающий односторонние санкции против этой страны. Об этом говорится в заявлении американского лидера, опубликованном во вторник 12 ноября пресс-службой Белого дома. Трамп подчеркнул, что «отношения (США) с Ираном пока не нормализованы», а «процесс выполнения [двусторонних] соглашений от 19 января 1981 года все еще находится в стадии реализации». Речь идет о так называемых алжирских соглашениях между США и Ираном, которые привели к освобождению американских дипломатов, более года проведших в Тегеране в качестве заложников после революции 1979 года. В этих документах, в частности, оговорен принцип невмешательства стран во внутренние дела друг друга.  «По этой причине национальный режим чрезвычайного положения, объявленный 14 ноября 1979 года, а также введенные в тот день меры с целью противодействия этому чрезвычайному положению должны продолжать оставаться в силе и после 14 ноября 2019 года», — отмечается в документе. «Я продлеваю действие национального режима чрезвычайного положения в отношении Ирана на один год», — добавил президент. 14 ноября 1979 года 39-й президент США Джимми Картер подписал указ номер 12170 в ответ на захват американских заложников в Тегеране. Министерству финансов США было дано распоряжение блокировать все официальные иранские авуары в Соединенных Штатах, в том числе счета в американских банках и их зарубежных филиалах и отделениях. Фактически это означало введение первых карательных экономических мер против Ирана. 7 апреля 1980 года Картер разорвал дипломатические отношения с Тегераном и запретил экспорт из США в Иран всех товаров, включая продовольствие и медикаменты. Затем были введены эмбарго на импорт любых товаров из Ирана в США и запрет на поездки американцев в Иран. В последующем все американские президенты лишь ужесточали санкции против Ирана. Таким образом, можно сделать вывод о том, что политика Вашингтона по отношению иранского досье остается без изменений и предусматривает чисто экономический вариант оказания прессинга на Тегеран, главной целью которого на сегодня являются похороны  СВПД с точки зрения выхода из этой сделки европейцев и создания тем самым условия для максимального сокращения иранского нефтяного и торгового экспорта и импорта. И, судя по всему, этой цели Трамп в самой ближайшей перспективе добьется, что автоматически отменяет любые трансформации такой политики в среднесрочной перспективе. Евросоюз сохраняет полную приверженность Совместному всеобъемлющему плану действий (СВПД) даже после возобновления Ираном обогащения урана на ядерном объекте Фордо, но делать это становится все труднее. Об этом заявила верховный представитель ЕС по иностранным делам и политике безопасности Федерика Могерини на пресс-конференции 11 ноября по итогам заседания Совета ЕС на уровне глав МИД. «ЕС остается полностью привержен СВПД, хотя делать это становится все труднее. Мы намерены продолжать использовать максимальные дипломатические усилия», — подчеркнула она.  Могерини отметила, что ЕС даст свою оценку действиям Тегерана позднее, когда получит отчет МАГАТЭ о работах на объекте Фордо.    Будущее СВПД оказалось под вопросом после одностороннего выхода из него США 8 мая 2018 года и введения Вашингтоном санкций в отношении Тегерана в сфере нефтяного экспорта. По версии иранской стороны, остальные участники соглашения, прежде всего европейцы, не в полной мере придерживаются своих обязательств в экономической части соглашения, поэтому сделка в ее нынешнем виде не имеет смысла.   Тегеран может выйти из Совместного всеобъемлющего плана действий по ядерной программе Ирана (СВПД) в ближайшие месяцы, если США не найдут решения для кризиса вокруг ядерной сделки. Об этом заявил замглавы МИД Ирана Аббас Арагчи в субботу 9 ноября на IV Московской конференции по нераспространению. «Я думаю, что у нас еще есть около года до [президентских] выборов в США. Но если они не найдут решение по СВПД и по кризису, в котором мы находимся, в ближайшие месяцы, я думаю, мы придем к выходу из СВПД», — сказал он.  При этом Арагчи подчеркнул, что Тегеран будет проводить свою политику вне зависимости от того, кто возглавит Белый дом после следующих президентских выборов в 2020 году. Дипломат также отметил, что Иран доволен проведением регулярных консультаций по ядерной сделке с Россией и Китаем. «Я могу сказать, что если бы не Россия и Китай, то мы бы покинули СВПД, возможно, несколько месяцев назад». — добавил Арагчи. По мнению замглавы МИД Ирана, Москва и Пекин являются «очень хорошими партнерами» для Тегерана, с которыми Исламская Республика развивает двусторонние отношения, в том числе в торгово-экономической сфере. Это свидетельствует о том, что судьба СВПД в принципе уже предрешена. При этом, несмотря на рост американо-иранской напряженности, Тегеран принял взвешенный подход к формированию своей политики ответных шагов. Он сосредоточился на нерегулярных стратегиях и тактиках: таких, как проведение киберопераций, преследование танкеров, поддержка нападений со стороны своих прокси-групп, таких как йеменские хоуситы или ливанская «Хизбаллы», вместо того, чтобы использовать прямую военную  силу.  Иран безусловно  хочет ограничить военную эскалацию и предотвратить серьезный конфликт в регионе. Тем не менее, по оценке американских экспертов, не исключено, что Иран, Соединенные Штаты и страны региона  могут обострить текущую ситуацию просто из-за просчета или  непреднамеренного действия. Следовательно, Соединенные Штаты, по оценке американских военных экспертов, в настоящее  время осуществляют следующие шаги  для предотвращения эскалации военной активности и защиты критической инфраструктуры в таких странах, как Саудовская Аравия, с целью создания достаточных условий по минимизации крупномасштабного конфликта. Во-первых, правительство США и частный сектор начинают  в более осязаемой форме оказывать помощь Саудовской Аравии и другим странам региона укреплять свою критическую инфраструктуру от возможных иранских ударов. В ответ на иранские  кибероперации, например, США уже приступили к программе  улучшения целостности, отказоустойчивости и избыточности киберсетей. В ответ на  иранские или партнерские ракетные или беспилотным удары, Соединенные Штаты начали реализовывать программу поддержки развития сложных сетей баз и командных центров, которые обладают повышенной защищённостью,  рассеяных по всему королевству и расположеных за пределами диапазона самых многочисленных атакующих систем Ирана. Военные планировщики из США должны также обеспечить наличие  достаточных арсеналов боеприпасов в Саудовской Аравии, доставляемых сейчас по воздуху, путем организации небольших стационарных складов. Обнаружение и защита от иранских и партнерских атак в нестоящее время обеспечивают меры по наращиванию  в королевстве количества и типов судов противоминной защиты; на земле усилена авиагруппа  истребительной авиации; системы  ПРО «Пэтриот»  и зенитно-ракетные батареи районной обороны (ТААД); усилены инструменты высококачественной разведки, наблюдения и рекогносцировки (ISR) орбитальной группировки Пентагона.

Прошли многочисленные дебаты в администрации Трампа о смещении американских военных ресурсов от Ближнего Востока до Азии и Европы, чтобы уравновесить Китай и Россию. Но с учетом обострившаяся напряженности в отношениях между Соединенными Штатами и Ираном,  снижение нынешнего военного потенциала  США на Ближнем Востоке пока отложено. Саудовская Аравия нуждается в дополнительных ракетных возможностях и системах наведения. В этой связи аналитики Пентагона утверждают, что если США не смогут предложить КСА качественные изделия в этой области, то вполне вероятен  вариант закупки Эр-Риядом баллистической ракеты «Дунфэн 5» в Китае. Во-вторых, Соединенным Штатам и их партнерам следует сосредоточиться на сдерживании иранской эскалации  посредством создания потенциала серьезного ответного военного удара с применением взвешенных наступательных действий в случае необходимости.  То есть, это угроза большего ущерба для противника в рамках убеждения его пойти на уступки. Соединенные Штаты будут постоянно направлять сигналы  Ирану о том, что возможные нападения на критически важные объекты саудовской инфраструктуры, которые могут нанести значительный ущерб нефтегазовой отрасли, опреснительным установкам, электрическим сетям, системе SCADA, встретят обязательный военный ответ. Сдерживание Ирана таким образом требует подачи сигнала о намерении и возможности для нанесения ударов по иранским целям, в том числе путем создания надежного потенциала второго удара США. Проблема, однако, в том, что американские аналитики  признают, что на сегодня практически невозможно сдержать Иран от проведения некоторых видов наступательных киберопераций и нерегулярных атак со стороны его прокси-групп. Следовательно, Соединенные Штаты должны сосредоточиться на сдерживании эскалации агрессии против ракетных и кибератак именно против  критической инфраструктуры в области нефти, опреснения, электричества, SCADA.

Пропорциональный ответ США на иранскую агрессию будет зависит от конкретного сценария. Но Соединенные Штаты, как правило, будут  стремиться реагировать таким образом, чтобы не обострять ситуацию до развития полномасштабного вооруженного конфликта.  Кроме того, Соединенные Штаты не всегда будут реагировать непосредственно на иранскую подрывную деятельность, но будут действовать совместно с  партнерами в регионе, с ними и через них. Образцы действия в ответ на враждебность Ирана могут включать в себя уничтожение  иранских беспилотников над нейтральными зонами; захват иранских кораблей, включая танкеры; оказание прессинга, в том числе и военного, на партнерские  Ирану силы в таких странах, как Йемен и Сирия; и проведение наступательных киберопераций против иранской ПВО, систем управления военного командования  или критической системной инфраструктуры. Любые действия США или их партнеров должны сопровождаться четкими сообщениями руководству Ирана о неминуемых ответных шагах, если Иран продолжит действовать агрессивно. В-третьих, Соединенные Штаты должны быть осторожны, чтобы не угрожать в критической мере  политическому  выживанию иранского режима, который резко акцентирует перспективы эскалации и межгосударственного конфликта. Президент Трамп публично отметил, что «мы не ищем путей  смены режима» в Иране, что надо рассматривать как некую  программную установку. Это является четким отказом от прежнего алгоритма действий США. За последние два десятилетия США свергли режимы в Афганистане (2001), Ираке (2003) и Ливии (2011), чем вызвали  дестабилизирующие войны и региональную турбулентность. Некоторые американские политики могут надеяться, что экономические санкции вызовут волну негодования иранцев против своего правительства, которое в конечном итоге приведет к смене режима. Но аналитики Пентагона уверены, что смена режима в Иране через санкции вряд ли произойдет, и существует очень мало доказательств того, что иранское правительство находится в реальной стадии своего  обрушения. Одна из проблем с нынешним подходом США к иранскому досье заключается в том, что путь исключительно экономического прессинга  вряд ли оптимален для того, чтобы убедить Иран от дальнейшего развития своей ракетной программы или помощь своим партнерам в  Сирии, Ираке, Йемене и Ливане.

По сути, эскалация санкций на сегодня является просто политикой без ясного и достижимого результата.  Соединенные Штаты нуждаются в новом подходе для того, чтобы  четко сигнализировать Тегерану о путях выхода из сложившейся ситуации. Иран вряд ли откажется от своей ракетной программы, но в конечном итоге он может согласиться на ядерную сделку в обмен за смягчение санкций, на которое США уже согласились в рамках СВПД. Кроме того, Тегеран не прекратит поддержку  сил своих партнеров, но он может быть готов содействовать поиску политического решения йеменского конфликта  в рамках своего влияния на хоуситов. То есть, американские военные выступают не за пакетный подход к иранскому досье, а за более приемлемый вариант постепенных и конкретных договоренностей и компромиссов.