В начале 2020 года в Турции была опубликована книга под заголовком «Борьба за раздел Восточного Средиземного моря и Турция». К настоящему моменту, невзирая на свою относительную свежесть, рассматриваемая нами книга, посвященная Восточному Средиземноморью, как «национальному вопросу» в Турции, пережила уже несколько переизданий. Автор книги — Джихат Яйджи, вице-адмирал ВМФ Турции, который ушел в отставку лишь 18 мая 2020 года, в связи с обвинениями в его связях с так называемой «террористической организацией Фетхуллаха Гюлена» или, в турецкой аббревиатуре, «FETÖ».
Однако, до этого именно его считали идеологом турецкой политики в Восточном Средиземноморье и подписанного соглашения между Турцией и Правительством национального согласия Ф.Сарраджа, которое стало важным практическим шагом страны по отстаиванию своих интересов в регионе.
Продолжаем рассматривать издание. Часть 5 нашей статьи опубликована на сайте ИБВ по ссылке: http://www.iimes.ru/?p=69953
Напомним, что остановились на тезисе турецкого автора о том, что, при разграничении зон влияния, острова, с учетом своих особенностей, либо ограниченным образом на них влияют, либо не влияют вовсе.
Это – к вопросу о разграничении зон влияния между Грецией и Турцией. Заметим, что в составе Греции – множество островов и страна встала на позицию, что именно от островов, как от береговой линии следует отсчитывать свою зону влияния. Этот подход оспаривается турецким автором на основании прецедентов тех международных судебных решений, которые были приняты ранее.
Более того, как указывается автором, важнейшим критерием является наличие полезных ископаемых, расположенных в зоне разграничения. И, как он подчеркивает, не считается отвечающей принципу справедливости такая линия разграничения, которая непропорционально разделяет запасы полезных ископаемых между странами. Опять же, это замечание следует воспринимать в контексте того, что права Турции и Турецкой Республики Северного Кипра, как права соседних государств с Грецией и с Кипром, в смысле раздела полезных ископаемых, заметным образом ограничиваются. Как неоднократно подчеркивается автором по тексту книги, целью Греции и Республики Кипр является запереть Турцию в районе залива Антальи и не допустить её к разделу газовых богатств региона. При том, что именно у Турции – в регионе самая длинная береговая линия, что считается одним из определяющих факторов при разграничении морских зон влияния.
Как отмечается автором, существует уже определенная судебная практика и прецеденты судебных решений относительно того, какие факторы и как следует учитывать при разграничении разделительных линий.
Вот какие аргументы в пользу турецкого подхода приводятся турецким автором. Одним из важнейших принципов раздела является «принцип пропорциональности».
Исходя из этого принципа, протяженность материковой линии двух государств и протяженность континентального шельфа или исключительной экономической зоны, которые определяются после разграничения, должны быть пропорциональными по отношению друг к другу. После произведения разграничения, используется также принцип окончательного теста справедливости принятого решения.
Другим принципом, о котором говорит турецкий автор, является принцип «неблокирования» (или «незакрытия» — В.К.).
Здесь речь идет о том, что не признаются справедливыми решения, которые подразумевают передачу одной стране морского пространства, которое расположено в непосредственной близости к другому государству и его побережью.
Исходя из применения принципов, перечисленных в этой части анализа и в предыдущей публикации, автор делает вывод о том, что использование Грецией островов Крит, Касос, Родос, Мейисти в качестве линии для разграничения зон влияния с Турцией не является справедливым.
С другой стороны, исходя из принципов «верховенства географии» и «пропорциональности», протяженность побережья Анатолии и упомянутых островов – несопоставимы друг с другом (разумеется, в пользу Анатолии). Более того, тот факт, что упомянутые острова лежат напротив Анатолии, заставляет обращаться и к принципу «неблокирования» Грецией Турции.
Все изложенное выше, как пишется автором, по сути, исключает юридическую базу под решениями Греции о выдаче лицензий на разведку и добычу энергоносителей в Восточном Средиземноморье.
Как ещё раз подчеркивается турецким автором, Турция является страной, чья береговая линия в Восточном Средиземноморье является самой протяженной. И это — тот ключевой фактор, который должен приниматься в расчет при разделении морских зон влияния.
Здесь автор ссылается на те инциденты, которые возникли у турецкого геологоразведочного судна Barbaros Hayrettin Paşa, после того, как в октябре 2018 года он начал работы на западе разграничительной линии, предусмотренной так называемой Севильской картой (см. рисунок). К нему по громкой связи обратились с греческого фрегата с предупреждением «Вы осуществляете деятельность на греческом континентальном шельфе. Прекратите немедленно свои исследовательские работы».
Как подчеркивается автором, своими провокационными действиями, греческая сторона, с одной стороны, продемонстрировала, что она не отдает себе отчета в решимости настроя Турции. А, с другой стороны, её заявление в этом инциденте следует трактовать, как объявление в регионе своей исключительной экономической зоны.
Такую греческую политику турецкий автор оценивает в качестве «безрассудной». Самым плохим сценарием, нарушающим национальные права и интересы Турции, автор назвал подписание двусторонних соглашений между Грецией и Египтом, а также между Грецией и «Греческой администрацией Южного Кипра».
В том случае, если это сценарий реализуется, как пишет отставной вице-адмирал, площадь морской территории, на которую претендует Турция сократится с 189 тыс. кв. км всего лишь до 41 тыс. кв. км. Иными словами, для Турции будет потеряна территория общей площадью в 148 тыс. кв. км. Это то, кстати, о чем регулярно говорит с трибуны и президент Турции Р.Т.Эрдоган и министр иностранных дел М. Чавушоглу.
С другой стороны, вице-адмирал характеризует позицию Греции как слабую. В конце концов, те острова, которая страна пытается использовать в качестве отправной точки для своих дальнейших калькуляций в регионе (Карпатос, Касос, Родос, Мейисти) не являются серьезным подтверждением греческой позиции. Именно собственная неуверенность и обеспокоенность шаткостью своей позиции, как пишет турецкий вице-адмирал, привела к тому, что для страны оказалась исключенной опция обращения в Международный суд ООН.
В отношении тех споров, по которым обязательными являются обращения в Международный суд ООН и к Конвенции о морском праве ООН, следует отметить следующее.
В первый раз 10 января 1994 года, Министерство иностранных дел Греции подписало Декларацию, где оно признало судебные полномочия Международного суда ООН. В той же Декларации было упомянуто, что Греция принимает полномочия Международного суда ООН сроком на пятилетний период. В дальнейшем, вплоть до официального заявления об отказе от признания, его срок продлевается автоматически.
Как подчёркивается автором, в указанной Декларации, Грецией, что характерно, было вынесено за скобки признания полномочий Международного суда ООН решение следующим образом сформулированных вопросов: «споры, которые возникают из-за военных действий, реализуемых с целью обеспечения безопасности и в рамках национальной обороны».
С другой стороны, в 1994 году Греция была частью Западноевропейского союза. Но условиями членства в этой организации предусматривалось то, что страна должна признавать решения Международного суда ООН (без оговорок – В.К.).
14 января 2015 года Греция подала свое обращение в Секретариат ООН, которое было подписано помощником премьер-министра и министром иностранных дел Э.Венизелосом. В этом обращении, греческая сторона проинформировала ООН о том, что она будет признавать решения Международного суда ООН, но лишь основываясь на принципах взаимности с другими государствами.
Однако, по следующим ситуациям греческой стороной сделаны специальные оговорки: 1) споры, связанные с военными действиями, национальной безопасностью и национальной обороной, 2) споры, связанные с границами страны и с правами суверенитета, включая территориальные воды и воздушное пространство.
Кроме того, за рамками полномочий Международного суда ООН в отношении себя, Греция оставила и ситуации, по которым она достигает отдельных соглашений с другими государствами.
Кроме того, в своем заявлении, отправленном в ООН 16 января 2015 года, греческая сторона заявила о том, что в рамках прав государств – участниц Конвенции о морском праве, в частности, речь идет о Статьях №15, 74 и 83, где оговариваются вопросы, касающиеся территориальных вод, исключительных экономических вод и континентальных шельфов, по спорам, затрагивающим военные действия и правоохранительные действия, Греция не будет обязанной следовать решениям, принимаемым со стороны СБ ООН.
Таким образом, как продемонстрировал автор, Греция вышла изо всех соглашений и обязательств, где предусматривается решение вопроса по её территориальным водам, и по её исключительной экономической зоне, со стороны международных организаций. Как автор уже указал ранее, страна это сделала, имея в виду уязвимость своей позиции с точки зрения международного права и принципа справедливости.
Следующей страной, чьи действия в регионе Восточного Средиземноморья рассматриваются отставным вице-адмиралом, является Сирийская Арабская Республика.
Как он пишет, САР 19 ноября 2003 года приняла закон, касающийся определения национального суверенитета Сирии в территориальных водах. Помимо непосредственно территориальных вод, в этом законе затрагиваются ещё и положения, касающиеся внутренних вод, прилегающих территорий, континентального шельфа и исключительной экономической зоны.
Параллельно этому закону, Сирия заявила о своей исключительной экономической зоне, отсчитываемой от базовых линий, определяющих территориальные воды, на расстоянии 12 миль, от прилегающих территорий – на 24 мили. Ширина исключительной экономической зоны при этом не превышает 200 морских миль. Соответствующие документы были поданы Сирией в ООН.
После объявления своей исключительной экономической зоны, Сирия объявила международные конкурсные процедуры по разведке и добыче энергоносителей на 3 различных участках (в период с 24 марта по 5 октября 2011 года). При этом, как подчеркивается турецким автором, северная граница участков, открытых для международных торгов, пересекается с зоной морского влияния Турецкой Республики.
Что обратило на себя внимание турецкого автора – это тот факт, что в объявлении о международной конкурсной процедуре было отмечено, что речь идет об участках, которые лежат в территориальных водах Сирии и относятся к её исключительной экономической зоне.
Вот, как изданием иллюстрируется этот тезис.
27 марта 2018 года Турция обратилась в ООН с заявлением, определяющем границы её континентального шельфа. В ответ на это письмо, 10 сентября 2018 года, Сирия сделала свое обращение в ООН, где она указала, что внешние границы континентального шельфа Турции, заявленные страной, противоречат международному праву, и это заявление Турции не имеет для Сирии юридического эффекта.
Следующей страной в рассматриваемом нами списке является Государство Израиль.
Страна 17 декабря 2010 года подписала соглашение с так называемой «Греческой администрацией Южного Кипра», касательно исключительно экономической зоны. Как подчеркивается турецким вице-адмиралом, страна не подписала никаких соглашений с другими прибрежными государствами. И, основываясь лишь только на своих договоренностях с Республикой Кипр, страна 12 июля 2011 года передала список координат, определяющих её исключительную экономическую зону в ООН, в рамках процедуры, предусматривающей объявление исключительных экономических зон.
Касательно упомянутого соглашения, заключенного между Израилем и Республикой Кипр, и в его развитие, обращение было сделано со стороны Турецкой Республики Северного Кипра (ТРСК). В частности, это обращение подписал министр иностранных дел ТРСК Хусейн Озгюргюн. Оно было отправлено генеральному секретарю ООН. В упомянутом обращении, в частности, указывается на следующее:
Делается ссылка на соглашение между Израилем и РК от 17 декабря 2010 года. Республика Кипр и его правительство не имеют права, ни морального, ни юридического, представлять полностью остров Кипр, а также говорить от имени народа Кипра – если говорить о турках, проживающих на острове.
29 апреля 2004 года в рамках Всеобъемлющего плана Кипрского урегулирования, еще известного как «план Аннана», было проведено несколько референдумов, которые, в частности, установили, что на острове проживают два отдельных народа, имеющие равный статус и не представляющие (интересы) друг друга на острове. Из чего следует тезис о том, что нет единой структуры или органа, который бы представлял интересы обоих народов.
А, следовательно, любой вопрос, касающийся острова Кипр и его будущего, включая, прежде всего, и решение самой Кипрской проблемы, требует согласия обоих народов.
Принципиальным обстоятельством, в этом смысле, является то, что вплоть до настоящего момента Кипрская проблема остается нерешенной. Действия же Греческой администрации Республики Кипр, которая «устранила» Кипрскую Конституцию, а также попирает международное законодательство и игнорирует наличие на острове Кипр двух народов, делает незаконными заявления о том, что существует правительство Кипрской Республики.
До урегулирования Кипрского вопроса, действия Греческой администрации Южного Кипра, включая многосторонние договоренности о разграничении зон морского влияния, игнорируют права и интересы турецкого народа острова.
Как напоминается в заявлении ТРСК, в 1960 году была основана Кипрская Республика, которая представляла интересы обоих народов. Одним из этих нардов является турецкий народ острова, который имеет равные права на природные ресурсы острова. Более того, оба народа должны участвовать в принятии решений, касающихся вопросов разделения зон морского влияния в регионе. Такие односторонние действия со стороны Греческой администрации наносят ущерб миру и стабильности в Восточном Средиземноморье и в регионе, в целом.
На основе приведенных выше тезисов, в заявлении со стороны ТРСК указывается на то, что турецкая сторона не признает соглашения, подписанного между Греческой администрацией Южного Кипра и Государством Израиль 17 декабря 2010 года. Соответственно, оно не создает и юридических последствий (не является обязывающим) для турецкого населения острова.
Также, прежде всего, необходимо завершить переговорный процесс между двумя частями острова и достичь взаимоприемлемого решения. В противном случае, такие односторонние действия лишь приводят к ущербу переговорному процессу в рамках урегулирования Кипрской проблемы.
Помимо изложенного выше обращения к генеральному секретарю ООН, Меджлис ТРСК принял решение, осуждающее подписание соглашения между Израилем и Греческой администрацией Южного Кипра (решение №106/3/210).