Оценки экспертов итальянского Института международных политических исследований, ISPI, Элеонара Ардемани (Eleonora Ardemagni) и Фредерика Фацанотти (Federica Saini Fasanotti) на сей раз, относятся к тому, какие задачи поставили перед собой и решают в Ливии ОАЭ. И, только ли о Ливии идет речь, или же проблема выглядит гораздо более широкой? Мы уже давали оценку роли ОАЭ в ливийских событиях, но в контексте состязательности между ними и Катаром, а также Саудовской Аравией (http://www.iimes.ru/?p=71509). Нынче же, речь пойдет сугубо отдельно взятой политике Абу-Даби и о том, что общего у нее в Ливии, с тем, что ОАЭ демонстрируют в других местах, и, в первую очередь, где они наиболее всего активны, помимо Ливии – в Йемене.
В Ливии ОАЭ проверяют свои амбиции как державы уже первого ранга, большей, чем просто региональная, точно так же, как они это делали — и продолжают делать, несмотря на обширные военные размежевания со своими союзниками — в Йемене. На обеих аренах ОАЭ переплетают геополитические и идеологические цели: для их достижения нужны сильные посредники и надежные союзники, — к такому предположению приходят эксперты ISPI.
На самом деле, быть влиятельным в субнациональном географическом районе (например, Киренаике, в Ливии или в южных регионах Йемена) означает, в то же время, ослабление конкурентов («Братьев-мусульман», Катара и Турции), и работу над тем, чтобы убрать их из уравнения, как составляющие платформы для проекции влияния и силы, особенно на морском уровне.
Эмиратская стратегия опирается на две разные тактики: присутствие способных прокси-игроков на местах (южные ополченцы, в случае Йемена) и сильных союзников с традиционным присутствием в интересующей области (Египет, в случае Ливии).
От себя добавим, еще и РФ, которую, на наш взгляд, ОАЭ просто наняли для решения определенных задач в Ливии, тем самым, позиция официальных американских и многих других представителей, считающих, что ЧВК «Вагнер», в общем-то, тождественна РФ, правомочна. В Ливии РФ выступает в качестве супер-ЧВК, нанятой на деньги ОАЭ. На это обстоятельство никак не влияет, что у Египта и РФ есть свои собственные области сотрудничества: обе страны в данном случае действуют, как исполнители чужого политического заказа, который в случае с АРЕ частично корреспондируется с его собственными интересами, а в случае с РФ – позволяет определенным силам испытывать удовлетворение от ситуативной причастности к глобальным геополитическим процессами на равных, или почти на равных с другими игроками. И еще получать за это денежное вознаграждение.
В 2019 году военное присутствие ОАЭ в Йемене постоянно сокращалось, и лишь немногие подразделения были развернуты в Бальхафе, Рияне и на Сокотре: однако, по сей день ОАЭ остаются самым влиятельным игроком в южных регионах Йемена, учитывая роль выпестованных ими ополченцев. С хронологической точки зрения вывод военных подразделений ОАЭ из Йемена сочетался с растущей настойчивостью Абу-Даби в отношении Ливии, где это было бы невозможно без поддержки Египта в Киренаике.
Мы добавим свою точку зрения: осознав на примере Йемена всю, скажем откровенно, никчемность собственной армии, как военного инструмента, руководство ОАЭ, решив привлечь для ливийских задач египетских военных, не слишком полагалось и на них, и сочло за благо нанять российских военных специалистов. Но, размах и сложность задач в Ливии, по сравнению с Сирией, «цена вопроса», так сказать, быстро дали понять: ничем таким особо выдающимся в военном плане, обычные наемники не отличались, и их роль боях за Триполи еще до прибытия турок была скромной
Так или иначе, в одном случае, вовремя выведя свои подразделения из зоны основных боев и сохранив лакомые куски территорий, а в другом, подстраховавшись за счет более компетентных исполнителей, в Ливии и Йемене, ОАЭ продемонстрировали как схожие черты, так и различия, демонстрируя тактический и целенаправленный прагматизм Абу-Даби.
ГЕОГРАФИЯ
С точки зрения транспортной сети ОАЭ, морская динамика имеет большое значение. В Йемене ОАЭ работали в южных прибрежных районах, на юге Красного моря, в Баб-эль-Мандебе и на острове Сокотра. В результате значительная часть прибрежной полосы Йемена, в настоящее время контролируется или находится под влиянием сил, связанных с Абу-Даби. В Ливии ОАЭ фокусируется на Киренаике с прицелом на Сирт. Восточная Ливия обеспечивает им стратегическую глубину в направлении Сахеля, открывая геостратегическое шоссе как в Западную, так и в Восточную Африку (например, Нигер, Мали и Мавритания; Судан и Эритрея). В. Киренаике также приходится иметь дело со Средиземным морем, а регионы Южного Йемена являются краеугольным камнем для Индийского океана: расположенное между ними Красное море выглядит как стратегический мост для коммерческих и военных амбиций Эмиратов.
ПРИМЕНЕНИЕ НАЗЕМНЫХ / ВОЗДУШНЫЕ СИЛ, ОСОБЕННОСТИ КОМАНДОВАНИЯ, СВЯЗИ И УПРАВЛЕНИЯ, ЛОГИСТИКА И ИСПОЛЬЗУЕМОЕ ОБОРУДОВАНИЕ
Применение наземных сил (впервые в своей истории, ОАЭ, в таком масштабе, задействовали танковые и механизированные части, артиллерию и противотанковые средства) и организация учебных мероприятий для местной стороны характеризуют роль военных ОАЭ в Йемене, а авиаудары и поставка оборудования характеризуют их присутствие в Ливии. В Йемене из ОАЭ в основном были развернуты сухопутные войска (в их составе действовал спецназ Президентской гвардии) с командующими оперативными группами из армии, также поддерживающими местное ополчение, с ограниченными операциями воздушных и артиллерийских ударов. Летом 2015 года ОАЭ организовали с базы Ассэб (в Эритрее) операцию «Золотая стрела» для освобождения Адена, ранее захваченного хоуситами. В ходе других наземных операциях под военным руководством ОАЭ удалось обезопасить город-порт Мукаллу (провинция Хадрамаут, апрель 2016 г.) и Аль-Моху (провинция Таиз, начало 2017 г.), захваченные соответственно «Аль-Каидой на Аравийском полуострове» (АКАП, запрещена в России) и хоуситами. В отличие от этого, авиаудары находятся в центре косвенной поддержки ОАЭ для сил Халифы Хафтара в Ливии: в 2019–2020 годах ОАЭ произвели более 850 беспилотных и пилотируемых воздушных ударов по стране. ОАЭ помогают силам ЛНА с современными самолетами, поскольку у ливийцев есть только истребители, которым, по крайней мере, сорок лет. ОАЭ реструктурировали авиабазу Аль-Хадим (65 миль к востоку от Бенгази), которая сыграла фундаментальную роль во время третьего этапа гражданской войны в Ливии: сотни грузов прибывают с баз Аль-Сувейхан (ОАЭ, эмират Абу-Даби) и Ассэб (Эритрея), всего в Аль-Хадим было переброшено 6200(!) тонн оружия и боеприпасов. В январе-апреле2020 года ОАЭ организовали более 100 авиарейсов на самолетах ВВС ОАЭ и зафрахтованных украинских и казахских Ил-76 с оружием: одна из причин, по которой операция ЕС «Ирини», призванная осуществлять эмбарго на поставки оружия в Ливию в Центральном Средиземном море, кажется просто химерой. В Йемене эмиратский подход «вооружить и обучить» местные силы позволил создать доверенных лиц на местах: наращивание потенциала стало решающим инструментом военного участия ОАЭ в стране, в то время как в Ливии до сих пор не было отмечено примеров такого подхода к обучению местной стороны. С середины 2015 года ОАЭ организовали, обучили, экипировали и, в некоторых случаях, выплачивали зарплату йеменским ополченцам на юге страны с целью: бороться / предотвращать территориальную экспансию хоуситов, сдерживать местное укрепление АКАП, реорганизовать управление безопасностью на уровне сообщества. Большинство из этих ополченцев были институционализированы в рамках Министерства внутренних дел (например, «Силы безопасности») или армии («Элитные силы Хадрами» и «Элитные войска Шабвани»); другие ополченцы по-прежнему, формально находятся за пределами государственных правовых границ, хотя и принимают участие в проправительственных операциях (например, «силы Западного побережья», бригада «Абу аль-Аббаса» в Таизе).
ВЗАИМОДЕЙСТВИЕ С МЕСТНЫМИ ПЛЕМЕНАМИ
В подходе ОАЭ племена имеют значение, но как оно будет реализовано: как прямое или косвенное сотрудничество, вытекает из региональной идентичности (для Йемена) и из установившихся связей с властью (для Ливии). Обе страны имеют обширные племенные социальные ткани. Тем не менее, опыт Народной Демократической Республики Йемен (НДРЙ) ослабил племенные узы на юге страны; в Ливии, Джамахирия М.Каддафи также ослабила племенные связи. ОАЭ предпочитает прямую (Йемен) и косвенную (Ливия) поддержку местным субъектам. Таким образом, региональная принадлежность преобладает над строгой племенной принадлежностью, хотя в некоторых случаях эти пристрастия перекрываются: например, «Силы безопасности» (присутствующие в Адене, Лахдже, Аль-Дале и Абьяне) набирают бойцов, преимущественно, из конфедерация племен яфея. Но, в Йемене ОАЭ следовали принципу вербовки на местном / региональном уровне (например, те же «Элитные силы Хадрами» и попытки создать «элитные силы» также в Махре, и на Сокотре).
В Ливии отношения ОАЭ с племенами являются косвенными и опосредованы Египтом, ливийскими экспатриантами и проэмиратскими политиками, такими как Ареф ан-Найед (бывший кандидат в президенты и бывший посол Ливии в ОАЭ). Тем не менее, эта сеть союзников, особенно в Киренаике, является основополагающей, поскольку ОАЭ не имеют прямого знания о местной динамике в Ливии и, до сих пор, лишены там решающего влияния: например, та же Саудовская Аравия содействовала распространению популярности ОАЭ в племенах Триполийской зоны в 2017 году.
НАЦИОНАЛЬНЫЕ, МЕСТНЫЕ ИДЕНТИЧНОСТИ И ПЕРЕМЕННАЯ САЛАФИТОВ
В глазах ОАЭ, салафитские бойцы, будь то сепаратисты (Йемен) или «потенциальные» националисты (Ливия), являются дисциплинированными бойцами, которые могут поддержать лидерство в военном отношении против «Братьев-мусульман». ОАЭ, в основном, поддерживают силы сепаратистов или автономистов в южных регионах Йемена. Эти региональные ополченцы часто объединяют салафитов, желающих сражаться с т. н. силами ислама (партией, включающих йеменских «Братьев-мусульман», консервативную среду и сегменты салафитов). Но, в зоне влияния ОАЭ сохранились также остатки старого режима Али Абдаллы Салеха, все еще преследующего националистические устремления. В районе Аль-Моха — Баб-эль-Мандеб. «Силы Западного побережья» достаточно хорошо раскрывают прагматическую позицию ОАЭ по вопросам национальной / местной идентичности. Фактически, «Силы Западного побережья» являются гибридной коалицией под командованием Тарека Салеха (племянника бывшего президента А.А.Салеха), которая объединяет «Сопротивление Тихамы» (ополчение, борющееся за автономию Тихамы, прибрежной зоны Красного моря), «Бригад гигантов» (местной группировки салафитов) и Национальные силы сопротивления Салеха (остатки расформированной Республиканской гвардии). В Ливии, наоборот, ОАЭ приветствуют идею сильного лидера, лидера в «Сиси-стиле» (по имени президента АРЕ А.Ф.ас-Сиси), способного стабилизировать страну и открыть для них с ней деловые отношения. По этой причине ОАЭ продолжают делать ставку на Х. Хафтара, а также потому, что дух сепаратистов, как таковой, все еще слаб в Киренаике. Кроме того, вместе с Саудовской Аравией, ОАЭ поддерживают часть ливийских мадхалитов-салафитов, сражающихся за силы ПНС (частично, мадхалиты были интегрированы также в ЛНА): они являются «умеренными» салафитами, которые в прошлом были на стороне Муаммара Каддафи и решительно выступают против «Братьев-мусульман».
В Йемене, ОАЭ были проведены конкретные контртеррористические операции против АКАП в районах (Аден 2016), (Мукалла 2016) и внутренних убежищах (в Абьяне, Шабве и Хадрамауте) при поддержке США, «путем сквозного оперативного взаимодействия с йеменскими партнерами». Это также произошло в районах, где у ОАЭ были прямые геополитические интересы. До сих пор, ОАЭ не организовывали и не участвовали в подобных контртеррористических операций в Ливии, хотя Абу-Даби, формально, согласен с борьбой против «картеля боевиков» в Триполи. Тем не менее, такого рода взаимодействие не должно быть исключено для Ливии, особенно в постконфликтном сценарии, учитывая заботу ОАЭ о «стабилизации» и о борьбе с повстанцами в более широком смысле и в более широком региональном охвате.
«СУДАНСКАЯ ОБЩНОСТЬ»
В Йемене, как и в Ливии, силы из Судана поддерживают цели ОАЭ на поле боя: это возможно, поскольку Хартум выбрал геополитический лагерь КСА и ОАЭ в 2016 году. С апреля 2019 года, судя по различным сообщениям, ОАЭ финансирует суданских ополченцев в Ливии, действующих против ПНС. В период 2015–2019 годов в Йемене было развернуто не менее 15 000 суданских солдат (в основном из военизированных Сил быстрой поддержки): большинство из них сражались вместе с проэмиратскими ополченцами в Адене, Таизе и Ходейде.
ПОРТЫ И ЭНЕРГЕТИЧЕСКАЯ ИНФРАСТРУКТУРА
В обеих странах ОАЭ могут полагаться на доверенных лиц и союзников, действующих в районах, где размещается морская и энергетическая инфраструктура. Благодаря таким доверенным лицам, ОАЭ приобрели рычаги влияния на торговые порты (Аль-Моха, Аден, Мукалла,), нефтеперерабатывающие заводы (Аден) и единственный газовый терминал СПГ в Йемене. В Ливии на повестке дня ОАЭ порты Бенгази, Тобрука и Адждабии. Через ополчение и племена, взаимодействующие или объединенные с ЛНА, ОАЭ оказываются в богатом нефтью районе, Сирт. Недавно добыча на некоторых из крупнейших месторождений прекратилась: хотя средняя добыча нефти в 2019 году составляла около 1,2 млн баррелей в сутки, сейчас она достигает не более 100 000 баррелей в сутки. Это привело к огромным потерям в доходах, которые оцениваются более чем в 4 млрд долларов. Тем не менее, по мере разрешения конфликта, нефтяные корпорации из ОАЭ, такие как ADNOC, рассчитывают на долю от Сиртского нефтяного «пирога».
Наконец, ОАЭ — мастер «мягкой силы», в том числе и в военном контексте, продемонстрировав это и в Йемене, и Ливии. Во второй половине 2019 года ОАЭ убедили Саудовскую Аравию в правильности разделения власти в Йемене с сепаратистами из Южного переходного совета (ЮПС), которые официально вступили в объединенные институты («Эр-Риядское соглашение», выполнение которого саудовцы пытаются ускорить посредством механизма, который был создан 28 июля 2020 года). Египет, главный союзник ОАЭ в Киренаике, сейчас работает над тем, чтобы как можно больше сдерживать растущую настойчивость Турции в Ливии. Опять же, ОАЭ нужны доверенные лица и союзники, чтобы продвигать свою стратегию, еще больше расширяя амбиции своей стремительно растущей державы.
Эксперты ISPI справедливо усматривают в действиях ОАЭ в Ливии, не саму Ливию, как цель экспансии Абу-Даби, хотя некий момент «ревности» существовал в отношениях между странами: М.Каддафи не раз намекал, что именно Джамахирия к 2020 году должна была стать «средиземноморским Дубаем». Ливия, как и Йемен, является ступенькой в лестнице к региональному доминированию, которую строят ОАЭ. Контроль над доброй третью глобального судоходства, а, следовательно, перемещением товаров посредством военных баз, размещенных по близости от т. н. «чек-пойнтов», узких мест, «горлышек бутылок» таких как Ормуз, Баб эль-Мандеб, Суэц, Малакка, там, куда стремится эмиратcкая компания Dubai Ports World. Грузовые «хабы» и огромные производственно-логистические зоны под контролем таких структур, как Mubadala. Контроль финансовый, экономический, транспортный, энергетический, вот цель ОАЭ, вплотную приблизившихся к первой «тройке» региональных супер сил, начавших состязание за Ближний Восток и Северную Африку сразу после распада СССР и окончания холодной войны: Турции, Ирану и Саудовской Аравии. Вторая группа претендентов включает в себя ОАЭ, Катар и, чуть позднее, к ней присоединится Египет. Первая тройка уже вполне на равных соперничает с такими странами, как Италия, Франция и Германия. На такой же уровень влияния в течение ближайших 3-5 лет рассчитывают выйти ОАЭ и Катар.