Обещание американского президента Дональда Трампа после переизбрания заключить с Ираном «очень справедливую сделку» по ядерной программе Тегерана — предвыборный лозунг и самовосхваление. Об этом заявил 25 сентября на онлайн-конференции посол Ирана в РФ Казем Джалали. По мнению дипломата, Трамп в период своей предвыборной кампании «очень много говорит» из-за сильной конкуренции с кандидатом в президенты от демократов Джозефом Байденом. «Каждый день он говорит о разных вещах. Исламская Республика Иран всегда заявляет, что для нас нет особой разницы в том, кто победит на выборах. Причина очень ясная: наша внешняя политика открыта и не связана с тем, кто будет избран в США», — пояснил посол. «Наши разногласия с США нельзя в течение одной недели, одного месяца урегулировать. Мне кажется, что это предвыборный лозунг. Он чувствует, что тема взаимопонимания с Ираном на арене выборов может быть важной», — считает Джалали. По его словам, Трамп хочет использовать слова о новой сделке «в интересах своей предвыборной кампании, что похоже на самовосхваление». По мнению иранского посла, Трамп должен извиниться за то, что США вышли из ядерной сделки, и возместить Ирану экономические и политические потери. 15 сентября Трамп заявил, что будет готов в случае переизбрания в ноябре заключить с Ираном «очень справедливую сделку», направленную прежде всего на урегулирование проблемы ядерных разработок Тегерана. Согласно его прогнозу, такая договоренность может быть достигнута через неделю или через месяц после выборов. В 2018 году Вашингтон вышел из ядерной сделки с Тегераном и начал кампанию оказания «максимального давления» на Иран, фактически направленную на его экономическое удушение. В свою очередь глава МИД Ирана Мохаммад Джавад Зариф считает маловероятным, что политика США в отношении Ирана кардинально изменится в случае избрания нового президента. Об этом он заявил 4 октября в интервью телеканалу Russia Today. «Конечно, у другого президента будут несколько отличные взгляды и позиция в отношении Ирана, но вряд ли политика в этом направлении будет сильно отличаться от политики нынешнего президента США Дональда Трампа», — сказал он. Вместе с тем, по его мнению, в США на данный момент главным вопросом остается возможность мирной передачи власти после выборов. «Политика в отношении Ирана отходит на второй план, в США разворачивается очень интересный сценарий», — отметил Зариф.

В данном случае Тегеран безусловно «дует на воду», но однозначно там имеют ввиду смену вектора политики Вашингтона в случае смены президента. И более того, Тегеран очень на этот сценарий надеется. Тем более, что практически все время пребывания Трампа у власти демократы различными способами посылали в Тегеран обнадеживающие сигналы на эту тему. Кандидат в президенты США Джо Байден также в рамках своей предвыборной кампании выразил готовность быстро вернуться к Совместному всеобъемлющему плану действий (СВПД), если Иран вернется к полному его соблюдению. Байден раскритиковал ястребиную политику администрации Трампа в отношении Ирана и выход из ядерной сделки в 2018 году. 13 сентября он опубликовал статью, в которой написал, что возвращение к СВПД может стать началом более широкой дипломатии между Тегераном и Вашингтоном. Но, как полагают американские эксперты, жесткая политика его предшественника, вероятно, потребует расширения сферы переговоров с Тегераном за пределы нынешней сделки, что приведет к тому, что Иран займет еще более жесткую позицию по своей ядерной программе. Простое повторное вступление в СВПД было бы трудным делом как для Вашингтона, так и для Тегерана, поскольку нынешняя архитектура санкций США сейчас гораздо сложнее, чем когда сделка была подписана в 2015 году. В рамках своей кампании «максимального давления» администрация Трампа агрессивно расширила сферу применения санкций в последние годы и будет продолжать делать это до тех пор, пока она остается в Белом доме. Согласно сообщению агентства Bloomberg от 29 сентября, Белый дом рассматривает возможность назначения всей финансовой системы Ирана объектом санкций в соответствии с исполнительным указом 13902. Такой шаг фактически запретил бы иностранным компаниям вести бизнес не только с иранскими банками (которые уже находятся под жесткими санкциями), но и со всеми иранскими финансовыми субъектами, включая сети, используемые для денежных переводов, и иранскую систему «хавала» (сразу отметим, что блокировать хавалу фактически нереально, другой вопрос, что по этому алгоритму практически нереально переводить значительные суммы с точки зрения обеспечения серьезных экономических сделок – авт.). Однако общее воздействие на иранскую экономику таких шагов будет ограниченным, учитывая и без того экспансивный характер нынешних санкций США в отношении банковского сектора и экспорта Ирана (которые в основном связаны с гуманитарными и продовольственными поставками). В апреле 2019 года Соединенные Штаты объявили весь Корпус стражей исламской революции (КСИР) Ирана иностранной террористической организацией в соответствии со статьей 219 закона об иммиграции и гражданстве. В сентябре 2019 года Министерство финансов США ввело санкции в отношении Центрального банка Ирана и Фонда национального благосостояния в соответствии с исполнительным указом 13224 за оказание материальной поддержки ливанской «Хизбалле» и спецподразделению «Аль-Кудс» КСИР, которые были объявлены террористическими организациями в соответствии с тем же исполнительным указом. В октябре 2019 года сеть по борьбе с финансовыми преступлениями Министерства финансов США (FinCEN) выпустила окончательное правило, определяющее, что Иран является юрисдикцией основной проблемы отмывания денег в соответствии с разделом 311 Патриотического закона США. Но такие шаги имеют оборотную сторону медали. Помимо того, что таким образом США в общем-то спровоцировали массированный финансовый кризис в Ливане, чего они делать безусловно не планировали, эти шаги запустили автоматически возрождение так называемой «системы экономики сопротивления» с соответствующим усилением влияния в самом Иране того же КСИР. При этом полностью просто «вынуть» такую страну как Иран из международной системы экономических отношений фактически нереально.

Как полагают американские эксперты, Иран в случае новых переговоров будет требовать отмены всех американских санкций, введенных администрацией Трампа, включая те, которые конкретно не включены в СВПД, прежде чем вернуться к полному соблюдению этой сделки. Даже если будущая администрация Байдена отменит санкции, нацеленные на экспорт иранской нефти, Тегеран захочет, чтобы санкции Вашингтона в отношении его финансовых структур и его финансовой системе были отменены. До тех пор, пока эти американские обозначения и последующие санкции остаются в силе, международные финансовые институты и другие иностранные инвесторы будут продолжать избегать ведения бизнеса с Ираном, тем самым лишая Тегеран ожидаемых финансовых выгод в рамках СВПД. Юридические препятствия и потенциальная негативная реакция Конгресса со стороны республиканцев помешают Байдену быстро отменить некоторые дополнительные санкции администрации Трампа. В частности, отмена обозначения раздела 311, которое фактически сделало иранскую финансовую систему токсичной для иностранных инвестиций, была бы главным приоритетом Тегерана в рамках любых новых переговоров. Но для того, чтобы снять это обозначение, будущая администрация Байдена должна будет сначала доказать, что Иран в достаточной степени рассмотрел проблемы отмывания денег и финансирования терроризма, озвученные как правительством США, так и Целевой группой по финансовым мероприятиям (ФАТФ). Республиканцы вряд ли получат поддержку в Конгрессе для реализации законодательства, которое удержит сможет блокировать «демократический» Белый дом от быстрого заключения сделки с Ираном. Но их надзор и контроль, скорее всего, осложнят любую попытку снять нынешние санкции с Центрального банка Ирана и/или КСИР. В 2016 году Иран совместно с ФАТФ приступил к осуществлению плана действий по решению проблем организации, связанных с отмыванием денег и финансированием терроризма. Но выход администрации Трампа из СВПД сорвал способность Ирана добиться политического прогресса по этому плану, что в конечном итоге побудило ФАТФ вновь ввести контрмеры против Тегерана в феврале. Недавние выборы в более консервативный иранский парламент также сделали принятие законодательства, необходимого для решения международных проблем, связанных с финансовой системой Ирана, еще менее вероятным.

Таким образом, любая новая потенциальная американо-иранская сделка, достигнутая до середины 2022 года, вероятно, будет узкой по масштабу, и обе стороны возьмут на себя некоторые обязательства вернуться к СВПД и участвовать во всеобъемлющем переговорном процессе в течение длительного периода времени. Такая сделка может привести к тому, что Иран согласится отказаться от дальнейшего накопления обогащенного урана и/или отменит планы расширения НИОКР по центрифугам. Тегеран сократит количество устанавливаемых передовых центрифуг в обмен на умеренное смягчение санкций, что может повлечь за собой возобновление исключений из санкций определенного объема экспорта иранской нефти, приостановление санкций, связанных с другим иранским экспортом, и/или полную поддержку Соединенными Штатами гуманитарных торговых каналов. Затянувшийся переговорный период вынудил бы США обсуждать с Ираном вопросы, выходящие за рамки нынешних условий СВПД, поскольку многие из положений соглашения истекают в 2023 и 2025 годах. При этом жесткая санкционная стратегия Трампа в последние годы сделала серьезное улучшение американо-иранских отношений в среднесрочной перспективе практически невозможным. Вашингтон, вероятно, также потребует, чтобы любое последующее соглашение по СВПД включало иранские уступки по его ракетной программе, которую Иран активно использовал в региональных конфликтах в течение последних трех лет. Такое расширение повестки переговоров побудило бы Иран занять более жесткую позицию в отношении своей ядерной программы, чтобы удержать Вашингтон сосредоточенным на главной заботе Тегерана о смягчении санкций. Иранская ядерная программа остается его самым ценным переговорным инструментом против Соединенных Штатов. Таким образом, Тегеран будет стремиться сохранить наиболее важные аспекты программы, такие как право обогащать уран и сохранение нынешнего числа центрифуг, до тех пор, пока Соединенные Штаты не согласятся приостановить или снять подавляющее большинство своих экономических санкций в отношении Ирана. В противном случае Ирану пришлось бы пойти на более значительные уступки по своей ракетной программе и региональной стратегии, которые более важны для общей оборонной стратегии Ирана, чтобы получить значительное облегчение санкций. Таким образом, Иран надеется использовать свою ядерную программу, как наиболее оптимальный способ сузить любое расширение повестки дня переговоров с Соединенными Штатами именно ее пределами.