На протяжении довольно долгих лет президент Турции Р.Т.Эрдоган и правящая в стране Партия справедливости и развития проводят достаточно активный внешнеполитический курс. Достаточно часто от отечественных экспертов можно слышать, что «Эрдоган использует внешнюю политику для того, чтобы маскировать от населения проблемы внутри страны, включая трудности в экономике».

Заметим, что немалая доля истины в этом есть. Можно, буквально, проследить, как те или иные шаги на международной арене предпринимаются турецким руководством синхронизированно с шагами внутри страны, в расчете на «бонусы» от населения страны – в виде избирательной поддержки.

Однако, беремся утверждать, что говорить о том, что лишь только для того, чтобы прикрыть свои экономические проблемы турецкое руководство «развязало» войну в Нагорном Карабахе, это значит не понимать природы власти, вообще, и турецкой, в частности.

Любая политика образует непрерывное полотно, которое включает в себя внешнеполитический и внутриполитический аспект. Направление политики диктуется миссией руководства страны. Понять миссию руководства страны – понять его намерения. Помножить на возможности по достижению миссии – понять его действия.

Заметим, что тот же президент Р.Т.Эрдоган уже находится во власти почти два десятка лет и является абсолютным рекордсменом Турции по пребыванию на ее вершине. Что делает его большим специалистом по управлению настроениями народных масс, в рамках миссии президента Р.Т.Эрдогана, которую тот сам себе определил.

На заре карьеры этой миссией было сравняться с основателем и первым президентом Турции М.К.Ататюрком. Как мы написали, хотя бы по продолжительности пребывания во власти (М.К.Ататюрк, после провозглашения Республики в 1923 году, умер в 1938 году), Р.Т.Эрдогану это удалось сделать. Что касается популярности у населения, то надо понимать, что популярность реального М.К.Ататюрка и канонизированного М.К.Ататюрка – это две разные вещи. Иначе бы на него не совершались бы покушения, причем, со стороны его ближайших соратников. Только статус победителя в войне, где Турция подошла к последнему краю, за которым маячило полное уничтожение, стал, своего рода, щитом для М.К.Ататюрка от нападок за его реформы – понятно, что светскость нравилась далеко не всем.

Также же и наследие Р.Т.Эрдогана сейчас обретает контуры, однако, в полной мере его можно будет оценить позже. Но у президента Р.Т.Эрдогана, помимо оппозиции, есть его собственный электорат, который, буквально, фанатично ему предан. И есть несомненное наследие, которое ещё только, в полной мере, предстоит оценить.

Далее, миссией Р.Т.Эрдогана построить новую Турцию на базе новой элиты страны из умеренных исламистов, взяв реванш за военные перевороты и гонения прошлого, и укротив при этом старую элиту – судейский корпус и военных. Первое десятилетие 20-го века ознаменовалось этим. Турецкое руководство потратило около десяти лет, для того, чтобы создать фундамент внутри страны, на котором можно будет построить уже внешнеполитический курс новой, экспансионистской Турции. Заметим, что без такого фундамента в 1990-е годы те же экспансионистские настроения Турции захлебнулись.

И следующий этап, после того, как фундамент был подготовлен – это смена качества Турецкой Республики, как игрока на международной арене.

Этот этап сейчас находится в полном разгаре и о его результатах, если и можно судить, то, исключительно, предварительно и потенциально. С точки зрения того, какие возможности есть у Турции для того, чтобы выйти на новый уровень игры на мировой арене.

Оценивая турецкий потенциал, однако, не следует думать, что Р.Т.Эрдоган уже полностью и гарантированно обеспечил себе тылы на родине. Равно как и экономика Турции – не «бессмертная» и может не выдержать перегрева такого количества разных горячих точек противостояния, в которые оказалась вовлечена современная Турецкая Республика, которую «разогнал до космических скоростей» президент Р.Т.Эрдоган.

Внутри Турции созрели и произошли заметные сдвиги. К ним следует отнести появление новых политических партий и новых лиц внутри страны, а также укрепление позиций традиционных оппозиционных движений, в первую очередь, — Народно-республиканской партии, которая одержала серию громких побед на прошлых муниципальных выборах, взяв, в том числе, Стамбул и Анкару.

Сам же Р.Т.Эрдоган, очевидно, собирается баллотироваться на следующих президентских выборах 2023 года.

Прежде всего потому, что пока он – все ещё в силе. Конституция позволяет дважды баллотироваться на пост президента страны. Нынешний срок президента Р.Т.Эрдогана – уже второй по счету. Однако, второй срок начался уже после принятия поправок к Конституции страны, где она была превращена из парламентской в президентскую республику. Очевидно, что это турецкие юристы сочтут за «обнуление» сроков пребывания во власти президента Р.Т.Эрдогана, «скрутив ему на счетчике километраж».

Второй фактор – это операция «преемник». С ней пока у нынешнего турецкого президента не получается. Зять президента, ныне министр казначейства и финансов Берат Албайрак, очевидно, не подошел на эту роль, хотя и будет оставаться заметной фигурой в правительстве Турции.

Однако, выбираемого преемника у Р.Т.Эрдогана нет – чтобы тот мог выйти и в схватке за президентское кресло победить на выборах нынешних оппозиционных лидеров. Что бы ни говорили за пределами Турции о турецкой диктатуре, играть турецкая власть может лишь процентами, но «нарисовать победу» своему кандидату она не в состоянии. Это – прямая дорога на улицы или, того хуже – на площадь Таксим и в парк Гези.

Как можно заметить, турецкая власть теперь пытается решить этот вопрос постепенно. Начав с того, что, как вариант, попробовать на посту главы Партии справедливости и развития нового председателя.

Все последние месяцы в Турции широко обсуждалась возможность назначения (выборов) на эту должность нынешнего министра внутренних дел страны Сулеймана Сойлу. Надо сказать, что, в последнее время, наряду с министром здравоохранения страны Ф. Коджа (впрочем, его много показывают на ТВ по понятным, коронавирусным причинам), Сулеймана Сойлу показывают на турецком ТВ очень много, пробуя его рейтинги и оценивая электоральный потенциал на выборах 2023 года.

С другой стороны, с оппозицией турецкой власти приходится работать «здесь и сейчас». Опять же, исходя из того, что она значительно укрепилась на местах, готовя себе региональный трамплин для всеобщих выборов 2023 года.

На фоне непростой экономической обстановки и падения курса турецкой лиры, турецкая власть демонстрирует лидерство в смысле «исторической миссии».

Опять же, повторимся, можно оценивать так, что турецкая власть демонстрирует гиперактивность на международной арене, чтобы сбить наступательный порыв оппозиции внутри страны, но это было бы большим упрощением. Речь идет об исторической миссии президента Р.Т.Эрдогана, прежде всего, и его однопартийцев.

Но именно в международном плане турецкая власть занимает выигрышную позицию по отношению к оппозиции. Заметим, что историческая миссия оппозиции, по сравнению с исторической миссией, сформулированной действующей властью, звучит пока слабовато и недостаточно привлекательно. В чем она заключается? В том, чтобы запереть Турцию опять в собственном доме, и во внутренней повестке? Представляется, что турецкий джинн уже выпущен на волю и любой политик, который попытается посадить его назад в бутылку будет обречен на поражение.

И если с политикой в Сирии та же Народно-республиканская партия и могла спорить (из серии, что не надо было втягиваться в Сирию, а сейчас – уже пора установить / восстановить прямые дипломатические контакты с правительством Башара Асада), то с Восточным Средиземноморьем и Ливией — уже так поспорить возможности нет.

Речь идет о национальном интересе, о том, будут ли у Турции свои энергоносители или же нет? Это – та постановка вопроса, на которую ответить оппозиции возражениями невозможно.

Более того, оппозиция, особенно, кемалисты, попадают в крайне невыгодное положение. Потому, что региональные проблемы Турции, в том числе, споры вокруг месторождений газа в Восточном Средиземноморье – они родом из раздела островов между Турцией и Грецией. А это уже – вопросы к Лозаннскому мирному договору и к основателю и первому президенту страны М.К.Ататюрку, который и учредил ныне действующую, главную оппозиционную Народно-республиканскую партию.

Хотя М.К.Ататюрк и действовал в условиях военного времени и мыслил в категориях возможного в тот исторический период. Да и не мог он подозревать о запасах газа в Восточном Средиземноморье, зато понимал важность нефти – отсюда и «завет» в части Мосула и Киркука. Так что, тема Восточного Средиземноморья для турецкой власти – столь же выгодна, сколь она невыгодна для турецкой оппозиции.

Опять же, тема Нагорного Карабаха – это тема, которая способна сразу и на достаточно продолжительный период времени захватить внимание турецкого общества.

Здесь турецкое руководство пожинает плоды многолетней политики по тому, чтобы, во-первых, про Нагорный Карабах в Турции знали бы. И, во-вторых, чтобы тема Нагорного Карабаха стала бы для турок принципиальным вопросом, вокруг которого можно формировать и общественное мнение и набирать очки. И на то, и на другое все эти годы турецким руководством тратились немалые силы. С полным пониманием того, что тему Нагорного Карабаха Россия считает своим «внутренним делом» и любые турецкие «заходы» будет воспринимать крайне болезненно, а то и с «ответкой» в адрес Турции.

Принципиальное решение, в этом смысле, было принято в 2009 году, когда Турция отказалась ратифицировать соглашение с Арменией из-за неурегулированности вопроса Нагорного Карабаха.

Это был, буквально, цивилизационный выбор, когда Турция заняла одностороннюю позицию в конфликте на Южном Кавказе.

Эта позиция по решительной поддержке одной из сторон конфликта, как и любая другая, впрочем, имеет плюсы и минусы. Плюс – это серьезный шаг в сторону Азербайджана, который создает задел на перспективу. Минус – отказ от позиции миротворца, переход в статус стороны конфликта. Втягивание себя в сложные многосторонние дебаты в чужом, по сути, для себя конфликте (впрочем, по прошествии трех десятков лет, тема Нагорного Карабаха уже не воспринимается в Турции в качестве чужой; напротив, это – уже национальное «тюркское» дело, которое «правое» — В.К.).

На внутриполитической арене, на теме Нагорного Карабаха собраны все возможные очки. Происходил этот «сбор урожая» ровно до того времени, как министры иностранных дел Армении и Азербайджана встретились в Москве для того, чтобы обсудить условия перемирия. И это перемирие было достигнуто именно в Москве, а не где бы то ни было ещё. И, конечно же, оно не могло быть достигнуто в Анкаре. Моментально произошло медийное «сдувание» этого вопроса в турецких СМИ, хотя, очевидно, что ситуация не могла быть урегулирована лишь только одними переговорами в Москве – перемирие оказалось немедленно сорвано. Причем не без участия и самих армян.

Впрочем, все же, обращает на себя внимание следующее: помощник президента Азербайджана Хикмет Гаджиев заявил на специальном брифинге о том, что Азербайджан ожидает более активного участия Турции в процессе урегулирования карабахского конфликта. Процитируем: «В сложившихся условиях Азербайджан ожидает более активного участия Турции в процессе урегулирования карабахского конфликта. Это может быть и в рамках Минской группы ОБСЕ, и в других форматах, поддерживающих его деятельность».

Итак, что может означать это высказывание из уст помощника президента Азербайджана. Можно рассматривать эти слова и как упрек в адрес Турции, которая не оказала активной поддержки Азербайджану на земле. В итоге азербайджанское наступление начало пробуксовывать. А, заодно, это можно считать и своего рода приглашением Турции к тому, чтобы «исправиться» и «более активно» включиться в процесс. Видим, в этом высказывании также своего рода объяснение азербайджанского демарша в сторону Москвы. В то время, как вся Турция буквально бурлила призывами к тому, чтобы войны велась «до победного конца» с ожиданиями того, что это случится очень быстро.

Потому что Азербайджан – это «сильное государство» с развитыми ВС страны, разумеется, при помощи Турции. А, с другой стороны, как все эти дни говорили в Турции, Армения – это «деградирующее бедное государство», которому, к тому же, в силу текущей специфики отношений с Россией и протекания конфликта на территории Нагорного Карабаха (не признанного в качестве территории Армении – В.К.), не удается привлечь последнюю к исполнению обязательств в рамках ОДКБ.

Так вот, промежуточным итогом нынешней фазы противостояния в конфликте вокруг Нагорного Карабаха следует считать то, что Россия (в срезе текущего момента), все же, показала Армении, что та – ещё не Франции и показала Турции, что Азербайджан – ещё не Турция.

Можно, конечно, сказать, что это стало уроком для турецкого руководства, если бы Турция смотрела бы на произошедшее с подобных позиций. А Турция действует по методу try and see, то есть «попробуй и посмотри (что получится)» и исходя из того, что «что не получилось в один раз – может получиться в другой раз» при сохранении прежней настойчивости. Совершенно очевидно, что это – второй турецкий заход на Южный Кавказ после 1990-х годов. Но теперь уже с другими возможностями с другой тактикой. Продолжают извлекаться уроки Турцией и из нынешнего конфликта, стартовавшего 27 сентября.

Но на внутриполитической арене, невзирая на неоднозначность достигнутого результата, нынешнее положение дел на «Южно-Кавказском фронте» может рассматриваться в качестве победы.

Потому как Турция (чуть ли не напрямую) участвовала в конфликте на Южном Кавказе и никто с ней (включая Россию) не вышел «сразиться в чисто поле». Такой взгляд на вещи способен принести дополнительных очков в глазах турецкой аудитории, если мы рассуждаем в терминах внутренней политики страны.

Ещё один вопрос – это то, что происходит вокруг частично признанной Турецкой Республики Северного Кипра, где 11 октября прошли президентские выборы, которые в первом туре победителя не выявили.

Северный Кипр – это ещё одна стратегическая зона турецких интересов и ещё одно «национальное дело» для страны. Заметим, что статус частичного признанного, а точнее никем не признанного государства является тяжким бременем для любой территории, которая, не будучи интегрирована в полноценную международную жизнь, сильно сдерживается в своем развитии.

Это побуждает Турцию к тому, чтобы активно финансово участвовать в обеспечении деятельности Турецкой Республики Северного Кипра как государства. А, заодно, создавать повестку общих с ТРСК интересов, реализация которых позволит ТРСК поправить свои статус и положение. «Турки своих не бросают», если так можно выразиться, — это то послание, которое отправляет турецким киприотам Анкара в эти дни. Когда говорит о том, что невозможно решать вопросы в Восточном Средиземном море без учета интересов турок, живущих на северной части острова и увязывает решение газового спора непосредственно с кипрским урегулированием.