5-6 мая с.г. в Каире прошли двусторонние турецко-египетские консультации. Продолжаем анализировать те оценки, которые в этой связи прозвучали с турецкой стороны.

Часть 2 нашей публикации доступна на сайте ИБВ по ссылке: http://www.iimes.ru/?p=77172.

Напомним, что мы остановились на рассмотрении оценок турецких обозревателей процесса нормализации между Турцией и Египтом, о возможности которого заговорили после упомянутых выше двусторонних консультаций в Каире.

Заметим, что Турция, как следует из оценок турецкого руководства и турецких обозревателей, не ведет речи о том, что нынешнее египетское руководство стало для официальной Анкары более приемлемым, чем раньше. Не идет и речи о том, что Партия справедливости и развития отделяется от движения «Братьев-мусульман» и оставляет свою им поддержку. Фактор «Братьев-мусульман» в турецко-египетских отношений с повестки дня никто не снимает. Равно как и непризнание Турцией нынешнего египетского руководства, которое пришло ко власти путем свержения президента М.Мурси, которого в Турции уже объявили после смерти мучеником – законно избранным президентом.

Однако, в США пришла ко власти новая администрация Джо Байдена и в регионе начались новые веяния, главным из которых является стремление американского руководства вернуться к ядерной сделке с Ираном. Это, в том числе и по мнению турецких авторов, создает реальность, принципиально отличающуюся от той, что существовала в период правления администрации Д.Трампа. Со стороны ведущих региональных держав производится переоценка Ирана и его возможной угрозы.

Собственно, в том числе и на этом аспекте, Турция «въехала» в переговоры с Египтом, однако, главным вопросом для неё, по-прежнему, является тема Восточного Средиземноморья и прочерчивания границ исключительных экономических зон между средиземноморскими государствами. Напомним, что Турция провозгласила свою концепцию «Синей Родины», однако, пока лишь только подступается к её практической реализации.

Стратегическое одиночество Турции, в котором она находится за столом переговоров с Грецией, за спиной которой Европейский союз и США, заставляет турецкое руководство обращаться в сторону нормализации отношений с Египтом и с Израилем (недавние события в Иерусалиме снова поставили турецко-израильскую нормализацию под вопрос, тем более, что Израиль критикуют далеко не только мусульманские государства, но и США и Россия – И.С.).

Так что, можно сказать, что, на этом этапе региональной обстановки, главным акцентом для Турции, все же, является Египет. Тут, разумеется, стране приходится несколько поступиться своими принципами и своим альянсом с «Братьями-мусульманами», что бы по этому поводу не утверждала официальная Анкара. И как бы турецкое руководство не подчеркивало бы свою принципиальную позицию.

С Израилем ситуация – более сложная, поскольку турецкое руководство поставило себя в ситуацию, когда любая новая напряженность в секторе Газа должна быть им отработана – как минимум, декларациями, не говоря уже о конкретных политических шагах. В случае другого государства, которое имеет более ровные отношения с Государством Израиль можно было бы говорить об общих примирительных политических заявлений, но только не о Турции, которая слишком высоко подняла флаг поддержки палестинского государства и защиты прав палестинского народа.

Это делает крайне сложным «управление кризисами» в турецко-израильских отношениях. О чем постоянно говорят турецкие эксперты: что нормой является наличие кризисных зон в отношениях с зарубежными странами, главное их – локализовать и управлять ими, не доводя их до перерастания в острые конфликтные ситуации.

Так что, именно Египет, в первую очередь, в обозримой перспективе, будет отрабатываться Турцией. По крайней мере, до достижения договоренностей по Восточному Средиземноморью, которые Турция пытается приземлить на прагматичную почву, обещая Египту 15 тыс. кв. километров территорий, если будет принято её, а не греческое разграничение исключительных экономических зон в Средиземноморье.

Тем не менее, разумеется, Турция будет свой главный интерес «упаковывать» в общий посыл к Египту о том, что складывается новая региональная ситуация, требующая осуществления пересчета прибылей и убытков в двусторонних отношениях.

Продолжаем делиться турецкими оценками ситуации. В частности, обратимся к статье Вейсела Курта, опубликованной во влиятельной турецкой газете Sabah 8 мая с.г. под заголовком «Что получится из переговоров между Турцией и Египтом?».

Как отмечается автором, состоявшиеся в Каире 5-6 мая переговоры стали первыми между Турцией и Египтом за 8 лет. Как указывается, краткосрочной целью переговоров, является нормализация отношений. Среднесрочной целью – достижение договоренностей в спорных сферах с превращением их в сферы сотрудничества.

При этом, как подчеркивается автором, в настоящее время представляется достаточно сложным сказать что-либо определенное по поводу того, будут или не будут достигнуты указанные цели в турецко-египетских контактах. Впрочем, сигналы, которые поступают с переговоров между Турцией и Египтом, по крайней мере, свидетельствуют о том, что атмосфера переговоров была «положительной», что, как указывается автором, создает «почву для оптимизма» о будущей контактов между Турцией и Египтом.

Вот какой перечень вопросов дает турецкий автор из двусторонней повестки дня: Восточное Средиземноморье, Ливия, деятельность турецких членов движения «Братья-мусульмане» и соответствующих организаций и их будущее, а также «палестинский вопрос».

Процитируем турецкого автора: «После продолжительного периода, на подобных организованных переговорах, стороны скорее пытаются увидеть намерения друг друга и объяснить свою позицию, нежели обсуждать содержание проблем и предложения по урегулированию».

И далее:

«Проблема «Братьев-мусульман» — один из основных вопросов, затрагивающих двусторонние отношения. После переворота 3 июля египетская администрация объявила «Братьев-мусульман» террористической организацией и начала интенсивный процесс подавления, в результате которого люди, связанные с этой структурой, переехали в Турцию, наряду со многими другими странами. Следует отметить, что, разрешая этим людям оставаться в стране, Турция не позволяет им участвовать в какой-либо деятельности против Египта и не использует ее в качестве политического инструмента против Египта. Новость о том, что до начала переговоров следует использовать более осторожный язык и подход к выступлениям и действиям, также способствовала началу переговоров. Такой подход можно интерпретировать как то, что тема «Братьев-мусульман» больше не является проблемой, мешающей переговорам. Конструктивные шаги, которые Египет предпримет по этому вопросу, будут способствовать как решению проблемы, так и завершению переговоров».

Иными словами, Турция предлагает рассматривать членов организации «Братья-мусульмане» в качестве «диссидентов в отставке / на пенсии» на своей территории, не участвующих в политическом процессе и не представляющих для Египта угрозы. И, таким образом, вывести эту тему за скобки турецко-египетского диалога.

Продолжаем цитирование высказываний автора:

«Дистанция, пройденная до переговоров по Ливии и вопросам Восточного Средиземноморья, является фактором, способствующим достижению консенсуса по этим вопросам. Фактически, дипломатия через «черный ход», инициированная представителями турецкой разведки со своими египетскими коллегами, была эффективна в начале дипломатических переговоров как по Ливии, так и по Восточному Средиземноморью.

Продемонстрированное Египтом принятие во внимание озабоченностей Турции, в соглашениях, подписанных (Египтом) с Грецией и в торгах по лицензиям на добычу также были фактором, способствовавшим процессу. Нетрудно догадаться, что аналогичная динамика действует и в процессе решения ливийского вопроса под эгидой ООН. В конечном итоге, создание временного правительства указывает на то, что разрыв между Турцией и Египтом, если не полностью, то несколько сократился».

Берем на заметку заявление турецкого автора о том, что Египет учитывал турецкие озабоченности, когда подписывал соглашение с Грецией и выдавал лицензии на добычу энергоносителей. Заявление – само по себе, для Турции звучит положительно, однако, конкретики в нем маловато, чтобы оценивать действия Египта, в этом вопросе, по отношению к Турции. Пока следует все же исходить из того, что Турция просто выдает желаемое за действительное, стремясь внести раскол в ряд так называемого «газового консорциума» в составе Греции – Республики Кипр – Израиля – Египта. Самым «слабым звеном» в этой связке, с точки зрения Турции, выглядит именно Египет.

Цитируем далее:

«Таким образом, отношения между Турцией и Египтом, которые были натянутыми с 2013 года и переросли во взаимное позиционирование в региональных проблемных областях, находятся в более позитивной точке по сравнению с тем, что было год назад, и очень близки к нормализации. Реакция Египта на своевременные и достаточные усилия Турции сыграла роль в формировании этой позитивной атмосферы. Для сторон не будет сюрпризом продолжение переговорного процесса для продолжения этого процесса и, в первую очередь, взаимное назначение послов.

Этот шаг упростит достижение согласия по геополитическим вопросам, таким как Восточное Средиземноморье и Ливия, и превратит эти проблемные области в возможности».

Итак, отметим, что следующим шагом, о котором говорит Турция является взаимное назначение послов с Каиром. Можно будет сказать, когда это произойдет, что процесс развивается в правильном направлении.

Закончить наш обзор мнений турецкой стороны по переговорам с Египтом уместно будет через отсылку к ещё одной публикации главы Фонда политических, экономических и социальных исследований (SETAV) Бурханеттина Дурана, опубликованной в влиятельном турецком издании – газете Daily Sabah под заголовком «Кто с кем может (нормализовать) отношения на Ближнем Востоке?».

Иными словами, нынешнему диалогу между Турцией и Египтом автор пытается придать общий для Ближнего Востока характер, говоря о целом ряде «нормализаций» в регионе. Иными словами, турецким автором прогнозируется возникновение в регионе новой архитектуры.

Цитируем:

«По Ближнему Востоку дует ветер нормализации. Все началось с того, что страны Персидского залива прекратили блокаду Катара. Тенденция продолжилась, и Соединенные Штаты начали восстанавливать ядерную сделку 2015 года с Ираном. Четвертый раунд переговоров продолжается в Вене в особенно позитивной атмосфере, так что эксперты отмечают, что не будет ничего удивительного, если взаимные уступки приведут к соглашению.

В то же время, Турция и Египет попытались наладить свои отношения с прицелом на Восточное Средиземноморье и Ливию. По возвращении из Каира, турецкая делегация объявила, что она провела всесторонние и откровенные обсуждения. Президент Реджеп Тайип Эрдоган добавил, что процесс будет «расширен», напомнив про исторические связи между турецким и египетским народами.

Не секрет, что нормализация с Каиром совместима с взаимно желаемым новым началом между Анкарой и Абу-Даби. Опять же, после телефонного разговора Эрдогана с королем Саудовской Аравии Салманом, министр иностранных дел Турции Мевлют Чавушоглу должен завтра (то есть, 11 мая с.г. – И.С.) посетить Эр-Рияд.

Тем временем, наследный принц Саудовской Аравии Мухаммед бен Сальман (MBS или МБС, как его сокращенно именуют турецкие политологи – И.С.) выразил желание построить «выдающиеся» отношения с Ираном, что Тегеран приветствовал. Бывший президент Ирана Махмуд Ахмадинежад был последним политиком, прокомментировавшим эти события. Он утверждал, что Иран, Турция и Саудовская Аравия могут изменить регион, если будут действовать в унисон. Ахмадинежад добавил, что общие интересы между этими тремя странами явно перевешивают их разногласия».

Заметим, что Турцией две страны региона рассматриваются в качестве своих региональных конкурентов и, как вариант, даже противников.

Речь идет о Государстве Израиль – это, как подчеркивается Турцией, враг мусульман, а, следовательно, и Турции, которая позиционирует себя в качестве защитницы ислама. И вторая держава – это Исламская Республика Иран, с которой, невзирая на наличие областей тесного сотрудничества и переговорного процесса (допустим, по той же Сирии в рамках Астанинского формата — И.С.) у Турции – скрытая конкуренция, прорывающаяся в конкуренцию явную. Можно сказать, перефразируя министра иностранных дел Сергея Лаврова, что Турция и ИРИ – это «тесные партнёры».

Так что, вряд ли, следует ожидать искренности от Турции в построении любых конфигураций, которые предполагают участие в них ИРИ в качестве одного из главных фигурантов, на долгосрочной основе. Выход ИРИ из-под зонтика американских санкций – это потери для турецкой экономики (в плане торгово-экономических возможностей с ИРИ, которому нужна Турция для получения ряда позиций товаров и услуг — И.С.) и ещё один фактор национальной безопасности, в том случае, если ИРИ выйдет на оперативный простор.

Продолжаем цитирование автора:

«Его предложение (то есть, предложение Махмуда Ахмадинежада – И.С.) напомнило мне об особенно популярном аргументе после арабских восстаний: «Региональные державы могут предотвратить вмешательство посторонних, установив порядок на Ближнем Востоке посредством сотрудничества». Мы были свидетелями того, как эта возможность была упущена из-за подавления в Персидском заливе демократических требований арабских народов и поляризации между Ираном, с одной стороны, и Саудовской Аравией, и Объединенными Арабскими Эмиратами (ОАЭ), с другой.

Тегеран несет ответственность за хаос и войну в Сирии, Ираке и Йемене, где он использовал шиитские ополчения. Конечно, Ахмадинежад прямо не призывает региональные державы к созданию нового порядка. Тем не менее, суть этой идеи в том, что Иран, Саудовская Аравия и Турция должны объединить силы — или вариант этой идеи, исключающей Израиль».

Отношение Турции к Ирану, как к фактору региональной политики, четко прослеживается из фразы маститого турецкого политолога про ту ответственность, которую несет Тегеран «за хаос и войну».

Цитируем:

«Это предложение сталкивается с тремя явными препятствиями.

Во-первых, нормализация и более тесное сотрудничество между этими тремя правительствами серьезно обеспокоят Тель-Авив. Израиль, который добился значительного прогресса в нормализации отношений с арабскими государствами благодаря соглашениям Авраама, сделает все, чтобы не дать Персидскому заливу приблизиться к Ирану. В конце концов, он предполагает, что к 2030 году Иран станет ядерной державой, что он считает кошмарным сценарием.

Во-вторых, Тегерану крайне сложно успокоить другие региональные державы. Все уже предполагают, что Иран воспользуется возможностями, которые повлечет за собой нормализация отношений с Вашингтоном.

И последнее, но не менее важное: управление влиянием и интересами внешних сил является важной задачей. Ни Соединенные Штаты, которые уходят из региона, ни Россия и Китай, которые намереваются играть более активную роль, не приветствовали бы единство между этими тремя столицами (ИРИ, КСА и ОАЭ – И.С.)».