Когда 25 мая Совет стражей Ирана объявил окончательный список кандидатов, прошедших проверку для участия в президентских выборах, намеченных на 18 июня, этот выбор стал шоком для ряда иранцев, учитывая дисквалификацию видных реформистов и умеренных. Совет стражей, в котором доминируют сторонники жесткой линии, является неизбранным органом, ответственным за контроль за голосованием и утверждение кандидатур на выборах в Иране, сократил первоначальный список из 600 потенциальных кандидатов до 7. Таким образом,  процент отказов составил почти 99%. В то время как дисквалификация некоторых — например, бывшего президента Махмуда Ахмадинежада, которому было также  запрещено баллотироваться в 2017 году, — не стала неожиданностью, другие видные деятели также были списаны со счетов, в том числе Али Лариджани, умеренный политик в настоящее время — советник верховного лидера ИРИ (рахбара) аятоллы Али Хаменеи; и реформист Эсхаг Джахангири, один из вице-президентов уходящего президента Хасана Роухани. Из одобренных кандидатов пятеро являются консервативными кандидатами: глава судебной власти Эбрахим Раиси; бывший переговорщик по ядерной программе Саид Джалили; первый вице-спикер парламента Амирхосейн Газизаде-Хашеми; бывший главнокомандующий Корпусом стражей исламской революции генерал Мохсен Резаи;  депутат парламента и владелец новостных каналов Алиреза Закани. С реформистской стороны было только два кандидата: уходящий в отставку глава Центрального банка Абдолнасер Хеммати и бывший губернатор провинции Исфахан Мохсен Мехрализаде. Хотя подавляющее большинство экспертов полагают, что однозначно победят консерваторы, некоторые аналитики надеются,  что реформисты воспользуются своим шансом выступить единым фронтом, в то время как сторонники жесткой линии разделят голоса между собой. Но эта тактика, а стратегию вырабатывает аятолла Хаменеи, и безусловно последние по времени решения Совета стражей в отношении кандидатов учитывали это.   Но каковы реальные цели консерваторов? Как полагают сами реформаторы,  большая часть этого спектра иранского политического истеблишмента, включая силовые структуры, серьезно настроена не допустить победы на выборах никого, кроме Э.Раиси. Убедить рахбара   больше не ставить  на Лариджани имело большое значение для сторонников жесткой линии. Речь в данном случае идет не только о посте президента, вопрос о более долгих перспективах. Хаменеи 82 года и влиятельные сторонники жесткой линии хотят поставить своего человека его преемником. Раиси, который также баллотировался на президентских выборах 2017 года, готовится заменить Хаменеи, который сам занимал пост президента Ирана с 1981 по 1989 год, на посту верховного лидера. Независимо от того, идет ли Раиси по пути к высшему посту власти в Иране, действующий президент будет иметь влияние при выборе следующего верховного лидера, и поэтому сторонники жесткой линии стремятся иметь одну из своих собственных креатур в качестве президента в случае смерти Хаменеи. Если Раиси победит, планы некоторых  депутатов возродить пост премьер-министра, который был упразднен в 1989 году, и убрать пост президента могут получить новый импульс. Такой шаг укрепил бы власть в руках во многом консервативного религиозного руководства Исламской Республики за счет прямого народного голосования. В прошлом году тогдашний вице-спикер парламента и нынешний кандидат в президенты Газизаде-Хашеми высказался за возвращение поста премьер-министра. «Парламент не может контролировать планы правительства прямо сейчас, а президент в настоящее время избирается всенародным голосованием, и мы не можем [вызвать] его легко, так как он является политическим символом», — сказал он, добавив, что наличие премьер-министра, «избранного парламентом», приведет к меньшим трениям. В то время как спекуляции о долгосрочных целях иранских консерваторов широко циркулируют, на практике кандидаты консерваторов пока еще не могут разобраться друг с другом, даже несмотря на то, что  Хаменеи прямо обвиняют в социальных сетях в том, что он расчищает путь для  победы на выборах консерваторов. Раиси, возможно, и считался фаворитом консервативного истеблишмента, включая высшее руководство и органы безопасности,  но другие консервативные кандидаты, похоже, полны решимости победить его, стремясь воспользоваться отсутствием сильного соперника-реформиста. Например, Джалили, баллотировавшийся на выборах 2013 года, выразил намерение не выходить из гонки. Один из его советников, Биджан Нобаве-Ватан, сказал местным СМИ 30 мая, что бывший переговорщик по ядерной программе не будет  снимать свою кандидатуру в пользу кого бы то ни было. Некоторые из окружения и сторонников Джалили даже призвали самого Раиси уйти из гонки, чтобы проложить путь Джалили, убежденному критику ядерного соглашения 2015 года. «Насколько я знаю, хотя кампании Раиси и Джалили демонстрируют некоторую солидарность, в глубине души ни один из них не хочет выбывать из гонки. Команда Джалили особенно твердо верит, что они гораздо более организованы и лучше подготовлены к президентству», — сказал в этой связи анонимный бывший высокопоставленный член иранского истеблишмента из числа сторонников жесткой линии. Резаи также подчеркнул, что планирует бороться до конца. Относительно умеренный по сравнению со своими коллегами-консерваторами, Резаи делает ставку на то, что его центристские позиции могут, наконец , окупиться после трех предыдущих неудачных попыток стать президентом. Чтобы привлечь голоса реформаторски настроенных иранцев, Резаи проявил гибкость риторики по поводу  внешней политики и международной экономической политике, заявив, что в случае своего избрания он примет закон о борьбе с отмыванием денег, как того требует Международная целевая группа по финансовым действиям (ФАТФ), которая в настоящее время внесла Иран в черный список. Только Закани дал сигнал, что он готов отказаться в пользу Раиси, и то, только накануне выборов. Хотя Газизаде-Хашеми объявил, что не выйдет из гонки, он является членом известной партии «Фронт стойкости», которая заявила о своей поддержке Раиси. «Кроме Газизаде-Хашеми и Закани, весьма вероятно, что консервативный истеблишмент будет все более активно давить на Резаи и Джалили, чтобы они вышли из гонки. Но они не сдадутся, поскольку считают себя более подходящими для президентства, чем Раиси». Убедить их сделать это может пока только негласное пожелание на этот счет от рахбара.  Без внутреннего консенсуса, несмотря на шансы, сложенные в их пользу, победа консерваторов может оказаться не такой уж и верной, как может показаться. В реальности такая опция выглядит довольно призрачной, похоже,  в нее не верят даже некоторые сами лидеры реформаторов. Мостафа Таджзаде, отвергнутый кандидат-реформист, написал в своем твиттере, что, поскольку выборы превратились в «избирательный переворот», равный «чему угодно, кроме конкурентных и значимых выборов», он воздержится от голосования. Поскольку Хеммати и Мехрализаде являются единственными кандидатами-реформистами, их избиратели пришли к выводу, что их участие заключается исключительно в том, чтобы придать выборам видимость конкуренции, при этом у них мало шансов на победу. Это не совсем так. Некоторые наблюдатели при этом отмечают, что реформистский бойкот выборов в 2005 году привел к победе печально известного сторонника жесткой линии Ахмадинежада. Между тем, выборы 2013 года изначально казались столь же перекошенными в пользу консерваторов, когда покойный Али-Акбар Хашеми Рафсанджани, имевший полную поддержку реформистов и умеренных, был отстранен от участия в выборах. Реформисты в конечном итоге бросили весь свой авторитет на поддержку Роухани, который изначально набирал менее 3% голосов. Выборы закончились его уверенной победой, и в первом туре Роухани набрал более 50% голосов. Точно так же Хеммати, экономист-реформатор, занимавший руководящие посты в нескольких умеренных правительствах, может стать лучшим и единственным шансом для реформистов победить на выборах. «Хеммати начинает вселять надежду в реформистскую базу, но все же значительная часть этой базы пока раздумывает, стоит ли участвовать в этих несправедливых выборах», — сказал на условиях анонимности один аналитик-реформист. То есть, основной задачей Хеммати на сегодня является  максимальная мобилизация своего электората.  Чтобы привлечь внимание средств массовой информации и избирателей, Хеммати появился на канале Clubhouse, затронув проблемы, связанные с социальными свободами, и выразив поддержку ядерной сделке 2015 года. Сепиде Шабестари, жена Хеммати, выступала по государственному телевидению в качестве его специального представителя, причем ее внешность и манера одеваться была названа иранской прессой имиджем «современной женщины». Если Хеммати попытается сломать барьеры и пересечь «красные линии», имея при этом мужество выступить против сторонников жесткой линии, это проложит путь к привлечению голосов реформистов. Если он также назначит популярных реформистских деятелей в свой штаб или пообещает им министерские посты в случае избрания, Хеммати сможет получить поддержку некоторых влиятельных умеренных и реформистских лидеров, прямо или косвенно. Но, пожалуй, самое главное, это  то,  что этот 64-летний кандидат стремился изобразить себя спасителем республиканского аспекта ИРИ перед лицом заявленных жестких планов консерваторов избавиться от президентства. «[Республика] имеет первостепенное значение для реформистов и их базы.  Хеммати несколько раз подчеркивал, что он идет, чтобы защитить республику, и что Хасан Роухани не будет последним президентом Ирана», — добавил анонимный аналитик. Потенциал Хеммати явно беспокоит иранский консервативный истеблишмент. Совет стражей предупредил, что его кандидатура может быть приостановлена после того, как он  раскритиковал обязательный закон страны о хиджабе для женщин во время интервью, транслируемого по государственному телевидению. Но поскольку сторонники жесткой линии заняты спорами между собой, у Хеммати есть шанс повернуть ситуацию в свою пользу, если он правильно разыграет все свои козыри.