Прошедший в истекшее воскресенье в Ашхабаде – столице Туркменистана – саммит Организации экономического сотрудничества (англ. ECO) стал, по сути, первой встречей нового иранского президента-фундаменталиста Эбрахима Раиси с руководителями стран, входящих в эту авторитетную международную структуру. Среди тех, с кем встретился Э.Раиси на полях этого форума, был и президент Азербайджанской Республики (АР) Ильхам Алиев. Главное послание, которое донес до лидера АР его иранский коллега – «быть бдительным перед попытками сионистского режима» разрушить отношения между Тегераном и Баку. По словам иранского президента, у Ирана и Азербайджана давние и глубокие отношения, и «мы никогда не позволим, чтобы на эти отношения влияли враги». Э.Раиси предупредил, что ИРИ не допустит отсутствия безопасности, противостоит иностранному вмешательства в дела стран в регионе. Поставив знак равенства между «Исламским государством» (ИГ, запрещено в России) и Израилем, он назвал их «двумя угрожающими факторами в регионе, которым необходимо противостоять».
Подобные заявления иранского президента позволяют говорить о специфичности диалога ИРИ на азербайджанском направлении. Отметим, что анализируя отношения Ирана с постсоветскими государствами, нужно признать, что связи с Азербайджанской Республикой отличаются редкой противоречивостью, наличием взаимоисключающих граней. Тот факт, что нынешняя АР, это покинувшая метрополию — Иран — часть единого в течение веков государства, говорит о единстве истории, культуры, менталитета. Это, казалось бы, должно объединять даже по прошествии многих десятилетий вынужденного расставания. Однако до сих пор в Иране немало политиков, которые видят в Азербайджанской Республике «потенциально свою территорию, …часть земель, которые были у него отняты», провоцируя тем самым сепаратизм. Обе стороны довольно часто обмениваются недружественными заявлениями. Связав себя разнообразными отношениями декларативно равного статуса, ИРИ и АР в течение всех трех десятилетий межгосударственного общения не избавились от настороженности, подозрительности, взаимного недоверия, порой переходящих тонкую грань официального политеса и выливающихся в коллизии силового устрашения. В своем крайнем выражении это превращается в позиционирование Ираном Азербайджана как своего потенциального противника или в выражении сомнения в добрососедском характере этой версии диалога.
Между тем, внешне все выглядит достаточно благопристойно и обнадеживающе: Азербайджан стал домом для более тысячи иранских компаний, обосновавшихся здесь и ведущих свой бизнес. Они уже инвестировали в экономику страны более 3,4 млрд долларов. Годовой товарооборот двух стран стабильно фиксируется в пределах 500 млн долларов. На самом деле, это не такой уж значительный показатель, он составляет около 1,5% от общего внешнеторгового оборота Азербайджана, тем не менее это весомая доля ненефтяной торговли страны. В 2018 г. Иран занял шестую позицию по объемам экспорта в Азербайджан. Динамику ирано-азербайджанского сотрудничества весьма показательно демонстрирует и цифра в четверть миллиона иранских туристов, посетивших АР накануне пандемии коронавируса, что превратило ИРИ в одного из крупнейших экспортеров туристического контингента в Азербайджан Трудно переоценить и значение культурного диалога, который в ИРИ хотели бы видеть как констатацию того, насколько схожи культуры обеих стран. Но в этой форме взаимодействия двух стран есть и проблемные моменты: АР не хотела бы импорта исламской идеологии, а ИРИ опасается чрезмерной пропаганды достижений светского Азербайджана среди иранских соплеменников, языковые и культурные запросы которых в Иране игнорируются. В Иране вряд ли приветствуется осуществляемая АР политика азербайджанского мультикультуризма, базирующаяся во внешнем дискурсе на пропаганде национальной азербайджанской культуры за рубежом. В свете иранской политики по отношению к национальным меньшинствам такое рассматривается как подрыв государственной стабильности и безопасности.
Отметим и политический диалог, в рамках которого завершивший свою каденцию иранский президент Х. Роухани, как и его предшественники, говорил о совпадении точек зрения двух стран по региональным вопросам, акцентируя при этом необходимость их сугубо политического решения. Подобное же заявление по Нагорному Карабаху во время событий осени 2020 г., тем не менее, не возымело никакого эффекта, ибо оно традиционно рассматривалось как вежливо-дипломатическая констатация, постоянно исходившая из уст обоих лидеров.
Однако существенно важным для понимания динамики ирано-азербайджанского взаимодействия и его нынешнего статуса является развивающийся уже почти тридцать лет азербайджано-израильский диалог. Он вызывает бешеное неприятие официальных иранских структур, но имеется много доказательств того, что народ Ирана в массе своей не разделяет антисемитский нарратив: «У нас нет никаких причин враждовать… Между нами существует тесная историческая связь…Большинство иранских граждан считают Израиль дружественной страной, а режим аятолл – общим врагом». Для еврейского государства партнерство с АР является частью усилий по вхождению в диалог с исламским сообществом, продвигаемый с не всегда удовлетворяющими Израиль успехами. Отношения с Азербайджанской Республикой вписываются в круг находящихся в территориальной близости с Ираном и связанных с ними историческими и цивилизационными узами государств, с которыми Израиль хотел бы быть предельно активным. Этот факт хорошо осознают в Израиле, считая одним из приоритетов своего сотрудничества со странами постсоветского пространства постоянно доказывать партнерам, что «Израиль может дать им больше, чем Иран».
В своих отношениях с такого рода странами исламского ареала постсоветского пространства, Израиль раз за разом пытается выстроить равноправные и взаимно выгодные отношения, которые бы однозначно дали понять странами исламского мира, что еврейское государство способно и готово иметь позитивные связи со странами с мусульманским населением. Существующие и реально расширяющиеся отношения АР и Израиля доброжелательно характеризуются многими иранскими аналитиками и практиками внешнеполитической сферы как многоаспектные и достаточно диверсифицированные. В их числе — Мохсен Пак-Айн, бывший посол ИРИ в Азербайджанской Республике, Республике Узбекистан, Таиланде, Замбии, известный в Иране аналитик международной проблематики. Он признает за этой версией внешних связей АР не только военную составляющую, что стало общим местом в различных публикациях подобной тематики, а указывает и многие другие направления, позиционируя отношения с «сионистами» как «серьезные». Но иранский дипломат видит и другую, на иранский взгляд, оставляющую азербайджано-израильского диалога: своим продвижением связей с АР Израиль пытается препятствовать двусторонним отношениям между Баку и Тегераном. Особенно это стало заметно, пишет экс-посол, в период после Второй Карабахской войны, когда наблюдается резкое возрастание политического, дипломатического и оборонного влияния Израиля не только на азербайджанском, но и турецком направлении. К этому, пишет популярный в ИРИ сайт «Иранская дипломатия», к явному неудовольствию Тегерана, прибавляется дополнительное проникновение Израиля к периферии границ Ирана, в регион Персидского залива. Это связано с тем, что после Второй Карабахской войны произошло подписание «Авраамовых соглашений», связанных с нормализацией отношений Израиля с еще двумя другими странами Арабского Востока, на этот раз — соседями Ирана – ОАЭ и Бахрейном. Однако иранский аналитик отнюдь не демонизирует отношения между Израилем и АР, не считает, что «своими отношениями с Израилем Баку генерирует угрозы для Ирана». По его мнению, несмотря на продвижение своей разрушительной и деструктивной политики, главная цель которой – «навредить диалогу между ИРИ и АР», малопродуктивно видеть в диалоге между АР и Израилем наличие серьезных помех, тормозящих связи между Тегераном и Баку. Такие видение азербайджано-израильского взаимодействия, несомненно, отличается от официальной жесткой иранской оценки, которая осенью 2021 г., во время очередного обострения ирано-азербайджанских отношений, была вновь озвучена военно-политической элитой страны.
По причине затягивающегося кризиса с возвращением США и ИРИ к СВПД и продвижением Ирана к обладанию ядерным оружием, продолжается иранская обеспокоенность тем, что территория Азербайджана может быть использована в военных целях, в первую очередь – для реализации военного удара по объектам инфраструктуры национальной ядерной программы, равно как и всевозможных разведывательных операций со стороны США и/или Израиля. Настороженность Тегерана не снимает даже факт наличия в военной доктрине Азербайджанской Республики от 2016 г. заявления о том, что ее территория запрещена к использованию внешними военными силами для осуществления агрессии против любого из ее соседей. Противовесом иностранному военному присутствию служат и положения ныне действующей Концепции национальной безопасности АР, где содержится пункт о том, что на азербайджанской земле нельзя размещать иностранные военные базы. При всем при том эта проблематика и далее будет осложнять взаимоотношения в треугольнике Азербайджан – Иран – Израиль.