По мнению американских экспертов, недавнее отключение Ираном более двух десятков видеокамер ООН, контролирующих его ядерную деятельность, может нанести последний удар по напряженным переговорам в Вене, что увеличит риск скрытого и потенциально даже прямого конфликта с Соединенными Штатами и Израилем, а также вероятность приобретения Тегераном ядерного оружия. 8 июня Иран сообщил Международному агентству по атомной энергии (МАГАТЭ), что демонтирует оборудование для 27 видеокамер, которые ООН использует для мониторинга ядерной программы Ирана. В ответ генеральный директор МАГАТЭ Рафаэль Гросси предупредил, что, если соглашение о восстановлении камер не будет достигнуто в ближайшие три—четыре недели, любая надежда на спасение ядерной сделки 2015 года, официально известной как Совместный всеобъемлющий план действий (СВПД), будет мертва. Заявление Ирана от 8 июня было сделано на следующий день после того, как Совет управляющих МАГАТЭ из 35 членов одобрил резолюцию, критикующую неспособность Ирана объяснить следы урана, обнаруженные на необъявленных объектах в стране. До голосования совета директоров Иран заявил, что отключил две камеры мониторинга, а также объявил, что начал установку передовых центрифуг IR-6 (которые более надежны и имеют более высокую мощность и эффективность, чем более старые поколения иранских центрифуг) в двух новых каскадах на своем подземном заводе по обогащению топлива в Натанзе. Демонтированные камеры были первоначально установлены в рамках дополнительной сделки, подписанной в 2015 году, которая дает МАГАТЭ дополнительное оборудование для мониторинга сверх основных обязательств Ирана перед агентством. Остальная часть доступа МАГАТЭ к ядерной программе Ирана остается нетронутой. Вечером 7 июня Совет управляющих МАГАТЭ одобрил резолюцию, подготовленную Францией, Германией, Соединенным Королевством и Соединенными Штатами, которая требует, чтобы Тегеран начал сотрудничать с агентством «без промедления», сославшись на продолжающуюся неспособность Тегерана предоставить «достоверную информацию» о следах обогащенного урана, найденных в МАГАТЭ на «необъявленных ядерных объектах». Иран ранее объявил о своем намерении установить центрифуги IR-6 в Натанзе, но воздержался от этого, поскольку переговоры в Вене продолжались.
Последняя по времени эскалация конфликта между Ираном и МАГАТЭ происходит на фоне того, что ядерные переговоры в Вене зашли в тупик, а Тегеран приближается к получению значительного количества высокообогащенного урана. Восьмой и якобы «заключительный» раунд ядерных переговоров был приостановлен 11 марта после того, как Россия потребовала специальных гарантий от Запада, что санкции, связанные с Украиной, не повлияют на его отношения с Ираном. Россия заявила, что ее опасения уменьшились в этой связи всего через неделю. Но пауза также совпала с утечками в западных СМИ о том, что администрация президента США Джо Байдена готовится исключить Корпус стражей исламской революции Ирана (КСИР) из списка иностранных террористических организаций США — одно из ключевых требований Ирана для возобновления соблюдения СВПД. Эти сообщения вызвали негативную реакцию в Вашингтоне и в конечном итоге привели к тому, что Белый дом отказался от этого предложения. В течение трех месяцев с тех пор ядерная программа Ирана продолжала увеличивать свои запасы обогащенного урана до уровней, которые Запад, Израиль и МАГАТЭ считают опасными. 6 июня Гросси заявил на пресс-конференции, что Ирану осталось всего несколько недель до того, чтобы иметь значительное количество обогащенного урана 60% — близко к примерно 90%, которое считается «оружейным уровнем». МАГАТЭ заявило в своем последнем по времени докладе, что Иран накопил около 43,1 кг (по массе урана) обогащенного на 60% — примерно около отметки 42 кг, которая, по оценкам, является «значительным количеством», которое МАГАТЭ определяет как количество, при котором производство ядерного устройства не может быть исключено. Выход за этот порог будет крайне нервно воспринят Израилем и Западом. Иран является единственным неядерным государством, обогащающим уран до 60%, который практически не имеет невоенного применения и может быть быстро обогащен до уровня чистоты 90% U-235, считающегося оружейным. Это быстро ускорит сроки, в течение которых Иран сможет произвести достаточно оружейного ядерного материала для одного ядерного устройства (а не, как обычно ошибочно полагают, построить ядерную бомбу).
В краткосрочной перспективе Соединенные Штаты будут стремиться избежать эскалации напряженности, поскольку они сталкиваются с множеством других внутренних и внешнеполитических проблем. Белый дом может сдерживать любую эскалацию как можно дольше, поскольку он уже имеет дело со многими другими кризисами, включая продолжающуюся войну на Украине и внутреннюю экономику, страдающую от рекордной инфляции, подпитываемой высокими ценами на нефть, а также с более широким желанием «отвернуться» от Ближнего Востока, чтобы противостоять геополитическому подъему Китая. Один высокопоставленный американский чиновник оспорил недавнюю характеристику Гросси о том, что переговоры по СВПД могут умереть в течение нескольких недель, заявив, что дополнительная информация из Ирана все еще может вернуть переговоры в нужное русло. Замечания чиновника согласуются с изменением в целом тактики США и отхода от темы «крайне даты» в контексте иранских ядерных переговоров. Во время последнего раунда переговоров, прежде чем они зашли в тупик, официальные лица США неоднократно заявляли, что, если сделка по возрождению СВПД не будет достигнута к концу февраля (а затем продлена до марта), Соединенным Штатам придется прибегнуть к другим вариантам. Но затем, в конце февраля, переговорщикам не удалось достичь соглашения после вторжения России в Украину. И с тех пор официальные лица США в значительной степени отказались от окончательного крайнего срока для переговоров, чтобы избежать каких-то обязательных шагов в этом контексте. Через четырнадцать месяцев после того, как США присоединились к переговорам в Вене, направленным на возрождение ядерной сделки с Ираном, эксперты говорят, что администрация Байдена не желает делать последние шаги по финишной черте из-за отсутствия «политической воли». При этом именно возвращение к соглашению было ключевой частью внешнеполитической платформы Байдена во время его президентской кампании, в ходе которой он пообещал использовать «жесткую дипломатию и поддержку наших союзников для укрепления и расширения [иранской сделки]». Теперь, когда большая часть соглашения была подготовлена, переговоры зашли в тупик, поскольку Иран требует, чтобы Белый дом отменил апрельское решение Дональда Трампа о назначении иранского Корпуса стражей исламской революции (КСИР) иностранной террористической организацией (FTO). Теперь список IRGC считается последним оставшимся препятствием для переговорного возвращения к сделке, что, по мнению многих, является единственным путем к удержанию Ирана от получения атомной бомбы. При этом, по мнению аналитиков, решение об отмене этого обозначения в FTO не будет означать фактического изменения позиции Вашингтона, поскольку санкции в отношении КСИР все равно останутся. Но здесь дело престижа и репутационных издержек. Трита Парси, соучредитель и исполнительный вице-президент Института ответственного государственного управления Куинси, говорит, что Байден не хочет снимать санкции с КСИР из-за политического давления на Белый дом: «Все дело в политической воле. Если бы существовала такая вещь, как точка невозврата, — и мы должны были верить риторике администрации Байдена, — мы прошли ее несколько месяцев назад. И с самого начала было ясно, что для ее получения им придется отменить очень значительное количество преднамеренных ловушек, которые заложила администрация Трампа. И они были намеренно разработаны, чтобы быть политически дорогостоящими, такими как делистинг КСИР». В конце прошлого месяца Байден определил свою позицию с точки зрения сохранения КСИР в списке террористических организаций и сообщил о ней премьер-министру Израиля Нафтали Беннетту. Санам Вакиль, заместитель директора программы Ближнего Востока и Северной Африки в Chatham House, полагает, что, поскольку Байден ясно дал понять о своей позиции и Иран теперь должен выбрать, согласится ли он вернуться к сделке: «Президент Байден не собирается менять свою позицию. Мы не знаем, изменит ли Иран свою позицию. И поэтому мы находимся в этом подвешенном состоянии, ожидая, действительно ли иранцы хотят сделки больше, чем отмены назначения КСИР. В настоящее время решение зависит от Ирана о том, хотят ли они вернуться и подписать это соглашение, которое они обсуждали более года, или нет. И мяч, я считаю, лежит прямо на стороне Тегерана». Роб Малли, главный переговорщик администрации Байдена, заявил в мае, что перспективы сделки были «в лучшем случае слабыми». «Байден абсолютно прав, указывая, что Трамп виноват в том, что оставил СВПД и создал беспорядок. Но Байден решил продолжить провальную политику максимального давления Трампа в течение полутора лет. Он несет ответственность за ее дальнейший провал», — считает Парси. Таким образом, переговоры зашли в тупик на фоне того, что общие параметры уже были согласованы с точки зрения того, какие шаги предпримет Иран, чтобы вернуться к соблюдению соглашения, и какие санкции США отменят. В дело вступили вопросы престижа и политики.
В качестве усиления своей переговорной позиции, а скорее всего – просто в качестве «плана Б», внешнеполитическая команда Байдена сконцентрировалась сейчас на восстановлении связей с Саудовской Аравией, ее наследным принцем Мухаммедом бен Сальманом в общем контексте нормализации отношений королевства с Израилем. Парси полагает, что попытка нормализовать отношения между Саудовской Аравией и Израилем демонстрирует, как администрация Байдена хочет продолжить максималистский внешнеполитический подход Трампа на Ближнем Востоке. Если это так, отметила Парси, это не сулит ничего хорошего для возвращения к ядерному соглашению. «Я думаю, справедливо сказать, что некоторые в администрации Байдена страдают от зависти к Трампу. Они хотят превзойти Трампа, когда дело доходит до «соглашений Авраама». И вместо этого [Байден] работает над тем, чтобы Саудовская Аравия признала Израиль, несмотря на то, что израильтяне абсолютно ничего не сделали для продвижения к миру с палестинцами», — указывает Парси, имея в виду соглашения о нормализации отношений между Израилем и четырьмя арабскими странами: Бахрейном, Марокко, Суданом и Объединенными Арабскими Эмиратами при посредничестве Трампа. На сегодня цель обеспечения перезагрузки с Саудовской Аравией очевидно имеет приоритет для Белого дома над ядерной сделкой и еще больше затруднит исключение КСИР из списка, поскольку Эр-Рияд и другие страны Персидского залива, а также Израиль, уже давно выступают против этого шага.
Американские аналитики считают, что Иран также может попытаться избежать краткосрочной эскалации, используя свои объявления в качестве рычага, чтобы вернуть мировые державы за стол переговоров. Но если переговоры не будут быстро возобновлены, это может привести к большей региональной нестабильности, а также к более высокому риску скрытого и потенциально даже прямого конфликта с Соединенными Штатами и Израилем. Это сценарий вялотекущих переговоров между Ираном и мировыми державами без резкой эскалации ядерного кризиса – тем более что Тегеран накапливает почти оружейный уран и устанавливает больше центрифуг IR-6 (что ускорит рост его ядерных запасов), а также в целом делает свое ядерное оружие более эффективным, и эта деятельность становится более непрозрачной благодаря таким действиям, как закрытие видеокамер МАГАТЭ (что усилит опасения Запада и Израиля по поводу его ядерных намерений). Возросшая ядерная двусмысленность Ирана в сочетании с десятилетиями недоверия к ядерной программе Ирана приведет только к тому, что Израиль одобрит более секретные миссии — и потенциально более смелые и / или более открытые миссии – направленные на сдерживание ядерной программы Ирана, а также его ракетных и беспилотных программ. Даже Соединенные Штаты могут быть вынуждены рассмотреть вопрос о расширении своей тайной деятельности или даже военных ударах по ядерной программе Ирана. Иран почти наверняка ответит на такие действия различными асимметричными способами, которые могут еще больше обострить ситуацию, в том числе посредством потенциально более агрессивных ракетных или беспилотных атак, осуществляемых его региональными доверенными лицами, и / или кибератак, нацеленных на критическую инфраструктуру.
Значительная эскалация напряженности между Ираном, Соединенными Штатами и Израилем только увеличит вероятность превращения Тегерана в ядерное государство и, в свою очередь, увеличит угрозу региональной стабильности. Иран уже видел, как страх перед ядерным конфликтом заставил Соединенные Штаты и НАТО избегать прямого участия в российско-украинском конфликте. Иран также находится под массированными санкциями уже более десяти лет, за исключением краткой передышки между 2016 и 2018 годами, когда была реализована СВПД. При этом санкции позволяют иранскому правительству демонизировать Запад, а затем оправдать существование режима — и, возможно, приобретение ядерного оружия — для своего внутреннего населения. Если венские переговоры потерпят крах и приведут к дальнейшим ударам США и Израиля по ядерной и ракетной программе Ирана, а также продолжению крупных широких санкций, Иран может, таким образом, только сделать вывод, что он должен разработать ядерное оружие. Как минимум, такая эскалация напряженности только укрепит стратегию ядерного хеджирования Ирана, где он продолжает развивать свою ядерную программу для гражданских целей, фактически не пытаясь создать ядерную бомбу, сохраняя при этом возможность создания такой бомбы и сокращая сроки ее создания. Любой иранский шаг по приобретению ядерного оружия может быстро привести к ядерному распространению на Ближнем Востоке. Израиль может публично заявить, что у него есть ядерное оружие, чтобы установить ядерное сдерживание. Саудовская Аравия, тем временем, может удвоить свои усилия по приобретению ядерного оружия. Важна в данном случае позиция Китая. Китай был одной из пяти стран, которые проголосовали против последней по времени резолюции МАГАТЭ. Однако Пекин, вероятно, будет глубоко обеспокоен распространением ядерного оружия на Ближнем Востоке, но не настолько, чтобы отказаться от своей прежней позиции. В перспективе эскалации ситуации вокруг Тайваня и в общем контексте экономической войны против него в конечном итоге только увеличит готовность Китая воздержаться или не наложить вето на новые санкции или резолюции против Ирана.