Последние события в Синьцзян-Уйгурском автономном районе (СУАР) Китая вызывают повышенный интерес в Иране, ибо речь идет о крупнейшем мусульманском этносе Китая, не раз подвергавшемуся разного рода репрессиям в годы новейшей китайской истории. Агентство ИСНА привело 15 июля последние цифры пострадавших в ходе кровавых беспорядков – 184 убитых и более 1000 раненых — и отметило беспрецедентное по жестокости отношение властей по усмирению демонстраций. Несмотря на то, что со времени начала волны демонстраций в СУАР и расстрела там мирных жителей-уйгуров прошло достаточно много времени и размеры репрессий по отношению к китайским мусульманам все никак не стихают, Иран не демонстрирует официальной реакции. Это факт особенно заметен на фоне соседней секулярной Турции, президент которой Реджеп Тайип Эрдоган на специально созванной пресс-конференции однозначно осудил расстрелы мирного населения Синьцзяна и потребовал их прекращения. Вероятнее всего, причина такого положения объясняется нежеланием Тегерана подвергать испытаниям свои связи с Пекином. В ИРИ рассматривают Китай как эффективную силу, способную противостоять попыткам мирового сообщества ужесточить санкции против Ирана в ответ на реализацию им военного компонента его ядерной программы. Та же линия проводится и в отношение России. Боясь лишиться благосклонности Москвы в этом же вопросе, в Тегеране закрывают глаза на ряд конфликтов, в которых одной из вовлеченных в них сторон является мусульманской население. В частности, это касается таких горячих точек как Чечня, Южная Осетия, мусульманские регионы Грузии.

В связи с последними событиями в СУАР и отсутствием на это реакции Тегерана аналитики обратили внимание на непропорциональную реакцию официальных лиц Ирана на убийство египтянки Марвы эль-Шербини в зале немецкого суда 1 июля. Как известно, это произошло в суде Дрездена, где одетая в исламское одеяние беременная египтянка стала жертвой ничем не оправданного преступления на почве ксенофобии. Президент М. Ахмадинежад обвинил немецкое правительство в ее смерти. Интересно отметить, что иранский президент даже выразил порицание президенту США Б. Обаме и Генсеку ООН Пан Ги Муну по поводу их молчания в связи с этим происшествием. По словам М.Ахмадинежада, на Западе существуют двойные стандарты относительно прав человека. «Когда случаются мелкие инциденты в странах, которые им не повинуются, они выпускают резолюции, но они не соблюдают минимальных прав людей своих странах», — заявил он. В Иране постарались придать этому инциденту неправомерно большое политическое значение. В МИД ИРИ был вызван германский посол в Тегеране, которому был заявлен протест, а в иранской столице после проведения пятничного намаза 10 июля по указке властей состоялись даже демонстрации с лозунгами осуждения политики ФРГ по отношению к правам религиозных меньшинств. Заметим в этой связи, что само правительство Египта не проявило никакой официальной государственной реакции по отношению к гибели своей соотечественницы, полагая, что случившееся не имеет прямого отношения к германскому руководству и не отражает политики ФРГ к иноверцам. Разумеется, в такой реакции видится желание иранского руководства воспользоваться печальным инцидентом для создания климата недоверия и истерии вокруг ФРГ и других стран Европы, осудивших кровавые расправы над демонстрантами в Тегеране и лругих иранских городах в июне-июле нынешнего года.

При отсутствии официальной реакции властей Тегерана на события в СУАР ряд иранских СМИ выразили возмущение и гнев по поводу произошедших там событий. Газета «Абрар» поместила в номере от 11 июля статью, в которой выразила свое несогласие с молчанием руководства страны по этому поводу. Как пишет газета, коммунистический Китай попирает права мусульман и не дает им возможности реализации своих национальных прав на независимое развитие. Справедливые чаяния уйгуров потоплены в крови, ибо против них обращена вся мощь репрессивного аппарата громадной страны, пишет «Абрар».Газета сообщает и о массовом закрытии мечетей в столице СУАР – Урумчи, сделавшим невозможным проведение пятничного намаза, концентрации в уйгурских городах большого количества воинских формирований. Газета приводит слова одного уйгура, сказавшего ее корреспонденту, что его 8 миллионный народ подвергается в СУАР всевозможному давлении, причем как в сфере религии, так и политической и экономической жизни. В названии передовой статьи газеты «Эттемаде мелли» за 13 июля – «Молчаливые жертвы геноцида» – дана своего рода оценка событиям последних дней в мусульманском регионе Китая. Свое отношение к происходящему в СУАР выразила и популярная тегеранская газета «Афтабэ Йазд»», сообщившая, что по прошествии значительного времени после начала кровавых событий в Урумчи, ни иранский парламент в лице его фундаменталистской фракции, ни отражающие его точку зрения СМИ, ни правительство неоконсерваторов во главе с президентом М.Ахмадинежадом не высказали своей позиции. Правда, в интервью агентству ILNA oдин из иранских парламентариев – Исмаил Коусари — обосновал отсутствие официальной реакции Тегерана на события в Синьцзяне отсутствием точной информации о числе жертв в ходе последних демонстраций в Урумчи.

Официального осуждения кровопролития в Урумчи потребовали ряд религиозных и политических деятелей Ирана. Член парламентской комиссии по внешней политике и национальной безопасности Мехди Санаи потребовал от правительства озвучить свою позицию в этой связи. Заместитель председателя Комитета по правам человека парламентской комиссии по внешней политике и национальной безопасности Мохаммад –Карим Абеди в интервью информационному агентству ИСНА 15 июля выразил сочуствие по поводу многочисленных жертв среди китайских мусульман-уйгуров и обвинил Китай в проведении этнических чисток в Синьцзяне и насильственном изменении там демографической ситуации в пользу ханьского населения. По мнению парламентария, Иран, имеющий достаточно хорошие и диверсифицированные отношения с Китаем, должен предложить свою помощь в снижении межэтнического и межконфессионального противостояния в мусульманских регионах этой страны.

Иран, однако, весьма избирательно относится к попранию прав мусульманского населения в различных странах. Это всегда определяется политическими пристрастиями. В примере с Китаем все достаточно понятно: эта страна является чрезвычайно важным для него экономическим и политическим партнером, всегда использующим право вето в СовБезе ООН для защиты иранских интересов. Поэтому для ИРИ неприемлема критика внутренней ситуации в Китае, положения там мусульманских меньшинств, прав человека и игнорирования элементарных демократических свобод. Такое возможно в отношении тех стран, которые пытаются проводить многовекторную внешнюю политику, развивая отношения не только с Ираном, но и с Западом. Так, в Иране достаточно активно отслеживают религиозную ситуацию в соседнем Туркменистане. В Тегеране, например, реагируют на то, что с середины 1990-х гг. покойный туркменский президент С Ниязов прибег к политике жесткого ограничения и всеобъемлющего государственного регламентирования религиозной жизни, что вызывает явное неудовольствие иранских религиозных деятелей. Однако в Иране предпочитают не вмешиваться в такие коллизии, чтобы чрезмерно не осложнять двухсторонние отношения. Так, для иранского религиозного истеблишмента был сродни религиозной ереси тот факт, что президент Туркменистана объявил себя пророком Аллаха. В Кипчаке — родном селении президента под Ашхабадом – воздвигнута самая большая в стране мечеть с громадным золотым куполом. Стены ее, вместо сур из Корана, украшены цитатами из произведения Туркменбаши – «Рухнаме». По свидетельству российской газеты «Время новостей», это стало причиной того, что истинные мусульмане уклоняются от ее посещения. Неудовольствие иранского руководства, выплескивающееся на страницы иранских СМИ, вызывает тотальный государственный контроль над религиозной жизнью Туркменистана. Так, верховный муфтий этой страны одновременно является заместителем председателя Генеша (Совета) по делам религий при президенте . Это означает, что человек, занимающий такой пост, автоматически становится высокопоставленным государственным чиновником, а вся деятельность религиозных институтов подконтрольна светским властям. Один из предыдущих муфтиев – Насруллах ибн-Ибадуллах — отказался признать С.Ниязова посланником Всевышнего, за что лишился своего поста и вынужден был бежать за границу. Подобная же участь постигла переводчика Корана на туркменский язык Ходжаахмет-ахуна, высланного вместе с семьей из Ашхабада в сельскую местность. Однако его изгнание, по приказу президента, сопровождалось тем, что все экземпляры переведенного им Корана были собраны и сожжены. Это вызвало возмущение мусульман как внутри страны, так и за ее рубежами, в том числе – в Иране, где пресса с возмущением писала об этом. Иранский религиозный истеблишмент, тем не менее, соблюдает пропорции и по возможности дистанцируется от вмешательства в исламскую религиозную жизнь в Туркменистане. Однако иранская государственная пресса не без одобрения властей неоднократно писала о репрессиях против мусульманского духовенства в этой стране.