31 октября истекает мандат на развертывание Бундесвера в Ираке. Федеральное правительство во главе с О.Шольцем выступает за продолжение данной миссии сроком на один год, ссылаясь на необходимость дальнейшей борьбы с террористической группировкой «Исламское государство» (ИГ, запрещена в РФ), а также ввиду общей нестабильности ситуации в стране, что относится как характеристике сферы безопасности, так и политического процесса. В обзоре о развертывании Бундесвера коалиция отмечает, что цель миссии «состоит в том, чтобы укрепить иракский сектор безопасности за счет наращивания потенциала на стратегическом и институциональном уровне и проведения реформ сектора безопасности». Помимо этого мандат «направлен на поддержку иракских вооруженных сил и сил безопасности в борьбе с ИГ».
Судя из документов, представленных на рассмотрение в Бундестаг для принятия окончательного решения, власти Германии рассчитывают сохранить прежний показатель численности контингента, участвующего в иракской миссии, который в соответствии с действующим мандатом позволяет отправить туда до 500 военнослужащих. При этом в предложении федерального правительства по развертыванию Бундесвера на следующий год сказано, что Берлин намеревается использовать в миссии такое количество военных, которое «необходимо для выполнения задач». Другими словами, за этим может скрываться стремление снизить фактическое присутствие за рубежом, как минимум в данной точке.
Презентуя позицию правительства перед Бундестагом, министр обороны К.Ламбрехт (СДПГ) особо отметила, что в рамках обновленного мандата ФРГ «стремиться быть более гибкой», потому готовится «испытать еще один самолет-дозаправщик». Помимо этого, глава оборонного ведомства сообщила, что в рамках указанной стратегии планируется «работа над расширением в Эрбиле, которое позволит курдским силам безопасности получить еще больше пользы от нашего (авт. немецкого) присутствия». Наконец, контингент Бундесвера также должен внести «вклад персоналом в штаб-квартире международных сил». Такое перераспределение не случайно, поскольку ранее, до февраля текущего года до трети германских военнослужащих составляли экипажи разведывательных самолетов, оснащенных системами дальнего радиолокационного обнаружения AWACS, однако в дальнейшем ввиду переброски сил на «восточный фланг» НАТО эта опция для иракской миссии оказалась недоступна. В результате, в целом кабинет рассчитывает не исключать ее из обновленного мандата, но на текущем этапе компенсировать «корректировками в ведении операции», как сказано в правительственном отчете о развертывании.
С точки зрения затрат из федерального бюджета, власти ФРГ предполагают, что с 1 ноября 2022 г. по 31 октября 2023 гг. на развертывание будет необходимо почти 87 млн евро, из которых треть должна выделяться из бюджета текущего года, а остальная сумма – из бюджета года следующего. Стоит отметить, что эта тема практически не отражена в официальных пресс-релизах правительства и Бундестага, а также практически не обсуждается ни в экспертном сообществе ни в СМИ, несмотря на общую ситуацию в стране с учетом энергетических проблем и до конца не завершившегося преодоления экономических последствий пандемии коронавируса.
Вместо этого заметное внимание Берлин уделяет международно-правовым основаниям своего присутствия в Ираке. В частности, уже в упомянутом предложении правительственной коалиции подчеркивается необходимость получения согласия самой страны и ее соседей в том случае, если их территория также будет относиться к мандату. Важно, что в отчете о миссии, представленном правительством Бундестагу, которому предстоит дать свое одобрение продолжению присутствия в Ираке, отдельно рассматривается тот факт, что ранее в парламенте ближневосточной страны высказывались идея необходимости вывода иностранных военных. Данные обстоятельства названы в отчете «противоречивыми». А в качестве доказательств того, что Ирак по-прежнему поддерживает присутствие Германии, было указано, что данная мысль озвучивалась в текущем году дважды: в январе послу ФРГ в Ираке и в июле, когда миссию посетил заместитель генерального инспектора вооруженных сил федеральной республики. Помимо этого, в качестве опоры ФРГ руководствуется Уставом Организации Объединенных Наций и прежде всего статьей 51, предусматривающей право на самооборону. Согласно решению Федерального конституционного суда со ссылкой на Международный суд, было установлено, что данное положение основополагающего документа ООН применимо в том числе в отношении к негосударственным акторам, а значит имеет силу с целью противодействия ИГ.
В соответствии с выводами федерального правительства, несмотря на предшествующие успехи миссии, «у ИГ по-прежнему есть ресурсы, военные средства и желание осуществлять ограниченный территориальный контроль». Кроме того, в документах, предоставленных в Бундестаг кабинетом министров, подчеркивается, что группировка «способна и готова совершать атаки в Ираке, Сирии, Европе и за ее пределами». По той же схеме дана оценка предшествующего опыта поддержки вооруженных сил и сил безопасности Ирака. Так, в отчете о развертывании сказано, что за последние годы они стали «все более способными обеспечивать безопасность в стране и территориальную целостность государства», что было достигнуто не без участия германских военных. Вместе с тем, подобные позитивные достижения «не должны подвергаться преждевременной опасности из-за прекращения международного участия», особенно «на продолжающемся сложном этапе формирования иракского правительства». Другими словами, завершение развертывания Бундесвера на данном стадии, несмотря на обозначенный прогресс на двух ключевых направлениях, может привести к откату назад и полной дестабилизации страны. Наконец, правительство также фокусируется на технологической значимости Германии. В частности, в отчете говорится, что предоставленный для миссии радар, способный сопровождать самолеты на расстоянии до 400 км и на высоте до 30 км вносит решающий вклад в контроль над воздушной обстановкой.
В целом миссия в Ираке, хотя и не выдвигается ФРГ на первый план, имеет для страны большое значение, как с точки зрения присутствия на Большом Ближнем Востоке, так и международных амбиций. Не случайно сразу в нескольких правительственных документах Ирак назван «ключевой страной для стабильности на Ближнем Востоке». С одной стороны, Берлин в настоящий момент продолжает оценивать и извлекать уроки выхода из Афганистана, а потому стремится избежать аналогичных просчетов. Кроме того, повышению важности пребывания в Ираке способствует и то, что влияние федеральной республики в Сирии, после исключения ее из мандата иракской миссии, крайне ограничено и при полном завершении развертывания рискует быть потеряно окончательно, а вакуум, оставленный Западом заполнят региональные игроки, такие как Турция или Иран, либо глобальные геополитические противники в лице Китая и России.
Наконец, нельзя забывать о том, что стабилизация южных границ Европы – критическая проблема в рамках миграционного кризиса. По статистике ООН, как отмечают эксперты в Германии, население Ирака стремительно увеличивается, а к 2050 г. и вовсе ожидается его удвоение. Однако сложная социально-экономическая и политическая обстановка в сочетании с высокими рисками для жизни толкают людей на миграцию. Уже европейские источники подчеркивают, что выходцы из Ирака в текущем году входят в топ-3 самых частых просителей убежища в ЕС наряду с афганцами и сирийцами. При этом для федерального правительства критически важно завершить прием всех граждан Афганистана, которым оно пообещало оказать поддержку. В сочетании с притоком представителей других государств, в том числе Украины, ФРГ попросту не может позволить себе еще одну масштабную волну, спровоцированную дестабилизацией Ирака.