По состоянию на январь 2023 года одним из центральных пунктов ближневосточной повестки дня для Турции является возможность нового «захода» на сирийское урегулирование.
При этом ряд американских и турецких аналитиков продолжают говорить о том, что необходим пересмотр двусторонних отношений на сирийском треке, поскольку продолжение существующего Астанинского формата, а, тем более, возобновление прямой коммуникации между Анкарой и Дамаском, всерьез укрепит позиции России на Ближнем Востоке. И также укрепит и ось Россия – Турция, что вызывает в Вашингтоне серьезную обеспокоенность. Однако, как показывает практика, недостаточную для того, чтобы США пошли на сворачивание своего стратегического партнёрства с СНС в Сирии. Что же до Сирии, то и официальный Дамаск, очевидно, не торопится «нормализоваться» с Анкарой.
Завершаем рассмотрение этой темы публикацией Фонда политических, экономических и социальных исследований Турции (SETAV), автор – эксперт Кадир Устюн, на тему нынешнего состояния турецко-американских отношений, включая сирийскую повестку. Материал выстроен в формате 5 вопросов и ответов по ключевым направлениям отношений.
Материал подготовлен по следам визита министра иностранных дел Турции Мевлюта Чавушоглу в США. Где, как представляется, одним из ключевых вопросов была «турецкая развилка»: либо нормализация с США, либо нормализация с официальным Дамаском.
Переходим к рассмотрению вопросов и ответов турецкого эксперта:
«1. Каковы значение и предыстория визита министра иностранных дел Чавушоглу в Вашингтон?
Министр иностранных дел Мевлют Чавушоглу посетил Вашингтон в рамках «стратегического механизма», созданного на встрече президента Реджепа Тайипа Эрдогана и президента США Джо Байдена в Риме в октябре 2021 года.
В последнее десятилетие в турецко-американских отношениях было много кризисов из-за региональных событий, разногласий и политических разногласий по вопросам обороны.
Несмотря на мнение, что отношения Дональда Трампа и Эрдогана в целом положительные и близкие, администрация Трампа также ввела санкции против Турции в течение последнего года своего пребывания у власти. Продолжающаяся поддержка США СНС на севере Сирии и покупка Турцией систем ПВО С-400 российского производства вызвали два серьезных кризиса в отношениях.
После прихода к власти Джо Байдена администрация Вашингтона попыталась заморозить текущие кризисы и предотвратить новые.
Поспешный уход США из Афганистана, конфликты в Ливии и (главное) российско-украинская война напомнили Вашингтону и Анкаре, что еще есть области, где они могут искать сотрудничества.
Хотя понимание администрацией Байдена «антикризисного управления» предотвратило новые «дорожно-транспортные происшествия», этого было недостаточно, чтобы устранить серьезные разногласия во мнениях, которые Турция рассматривала как угрозы, непосредственно направленные на ее национальную безопасность.
Отсутствие постоянного институционального стратегического диалога подготовило почву для создания стратегического механизма. Министр иностранных дел Чавушоглу объявил, что они предлагают проводить заседания стратегического механизма не реже двух раз в год. Это заявление свидетельствует об актуальности контактов, учитывая, что есть много разных вопросов, которые волнуют обе страны. На мой взгляд, формализация и преемственность этого механизма будет важнейшим аспектом визита с точки зрения обеспечения непрерывного и всестороннего стратегического диалога.»
Итак, как мы можем видеть из слов турецкого эксперта важность нынешних контактов между Турцией и США оценивается как просто важность находиться на связи в рамках некоего механизма, «стратегичность» которого следует из названия, однако, пока не подтвердилась практическими решениями по принципиальным для сторон вопросам.
Вопрос №2 сформулирован следующим образом: «В чем сходство и различие политики Анкары и Вашингтона в отношении Украины?».
Все последние месяцы в Турции раздается множество голосов, смысл высказываний которых заключается в том, что «теперь уж», после начала СВО России на Украине, «США осознали важность Турции». На самом деле, никакого практического оформления этого осознания, даже если оно и имело место быть, не получило. Оно не вылилось ни в какие практические решения. Впрочем, тут надо оговориться: за исключением настойчивости США в том, что власть в Турции должна поменяться. В этом смысле, можно допустить, что США осознали важность Турции, но для того, чтобы эту важность «использовать» в Анкаре нужно другое руководство. Отсюда нарастающие усилия по тому, чтобы это руководство стало бы реальностью.
Продолжаем цитировать материал турецкого автора:
«Когда мы смотрим на региональные проблемы с глобальными последствиями, война в Украине стоит на повестке дня обеих стран. Потому что эта война имеет важные последствия для Турции и США, как для государства, так и для сотрудничества внутри НАТО.
С самого начала российского вторжения Турция вместе со своими союзниками по НАТО играла очень активную роль в поддержке Украины.
В то же время, она приложила усилия, чтобы разрешить кризис как можно скорее. В этом контексте, она попыталась разработать мирный план, сведя вместе министров иностранных дел России и Украины в первые дни войны.
Но ни Россия, ни Украина не были готовы к конструктивному диалогу. Таким образом, обе страны демонстрировали совершенно разные отношения друг к другу, и эта динамика сохраняется до сих пор. Фактически можно сказать, что за последний год различия углубились. Хотя Турция поддерживала Украину в военном, материально-техническом, экономическом и политическом отношении, она также поддерживала свои отношения с Россией.
Соединенные Штаты, с другой стороны, сосредоточились на создании союзов с НАТО и оказании военной поддержки Украине посредством дипломатических контактов со своими европейскими союзниками.
Участвуя во всех решениях НАТО, Турция стала важнейшим игроком в эффективности Альянса, выступая посредником в таких соглашениях, как зерновой коридор и обмен пленными.
В этом процессе, Вашингтон не тратил серьезного политического капитала и не поощрял дипломатические контакты с Москвой.
Таким образом, он сделал вид, что настроен поддерживать киевскую администрацию «до конца». Однако это может измениться, поскольку республиканцы дома несколько скептически относятся к помощи Украине.
Политики Анкары и Вашингтона пересекаются в поддержке Украины и создании единого фронта внутри НАТО. Однако можно сказать, что взаимодействие Турции с Россией является основным отличием. Эта разница может пригодиться, когда Украина и Россия будут готовы к мирным переговорам. Однако, важно, что Турция и США говорят о поддержке Украины и усилении ответных действий НАТО в рамках стратегического механизма.»
На самом деле, интересно, что турецкий автор, очевидным образом, «заиграл» тот факт, что это не Россия и Украина «не были готовы к конструктивному диалогу». Именно США сделали так, что мартовские соглашения между Россией и Украиной не получили своего развития. Анкара и тогда и сейчас не скрывает своего разочарования позицией США по поводу «Стамбульских договоренностей», называя американцев «поджигателем» войны. Впрочем, возможно, что с точки зрения целей данной публикации, повторение того, о чем и так говорит турецкое руководство лишено смысла.
Переходим к следующему вопросу №3: «Продадут ли США Турции F-16?».
Цитируем:
«Что касается двусторонних отношений между Турцией и США, то продажа F-16 стояла в верхней строчке повестки дня.
Переговоры между военными по этому вопросу были завершены, и Пентагон рекомендовал продажу Турции. Президент Джо Байден сказал президенту Эрдогану, что поддерживает продажу. Администрация Байдена неофициально проинформировала Конгресс, что это соглашение будет служить национальным интересам Соединенных Штатов и важно для военного потенциала НАТО.
Следующим шагом администрации Байдена будет устранение потенциальных опасений со стороны членов Конгресса, таких как сенатор Боб Менендес.
Если администрация Байдена убеждена, что продажа будет одобрена Конгрессом, она может направить официальное уведомление. Однако, члены Конгресса, скорее всего, продолжат поднимать вопросы о позиции Турции в отношении Швеции и членства Финляндии в НАТО.
Они могут потребовать, чтобы этот процесс был завершен, прежде чем разрешить продажу F-16. Сторонники продажи заявляют, что между этими двумя вопросами не должно быть никакой связи.
Однако, ни Конгресс, ни Белый дом не захотят «набирать очки» для президента Эрдогана перед майскими выборами в Турции. Однако также возможно, что отсрочка продажи нанесет ущерб взаимному доверию и сотрудничеству. Такая ситуация может возникнуть, особенно если Конгресс легко одобрит продажу F-35 Греции, но привязывает продажу F-16 Турции к членству в НАТО Финляндии и Швеции.
Следует отметить, что Турция будет настаивать на выполнении трехстороннего меморандума о совместной борьбе с терроризмом, который она подписала с Финляндией и Швецией. Понятно, что проблем с одобрением быть не должно, учитывая, что Турция уже десятилетиями использует F-16, и их продажа повысит возможности НАТО. Однако, вышеупомянутые политические расчеты могут стать серьезным препятствием.»
Заметим, что продажа F-16, как вопрос крайне беспокоящий Турцию, постоянно находится в повестке дня турецко-американских отношений. Однако, надо заметить, что этот вопрос, с течением времени, обрастает все новыми условиями и требованиями по отношению к Турции. И «зеленый свет» со стороны США по вопросу Финляндии и Швеции – это очередной рычаг, который, впрочем, не гарантирует продажи со стороны США.
А вот где просматривается искренность со стороны турецкого автора – это в том месте, где он говорить о том, что американцы не хотят давать очков президенту Эрдогану для использования на предстоящих выборах. Все остальное – это лишь отговорки и попытки добиться уступок от крайне неуступчивой турецкой власти. Впрочем, без обещания практических шагов со своей стороны.
Переходим к вопросу №4, который звучит как «Каков взгляд Турции на членство Финляндии и Швеции в НАТО?».
Цитируем:
«Оговорки Турции по поводу включения Финляндии и Швеции в НАТО заключаются в том, что террористические организации, такие как РПК, десятилетиями комфортно действуют как в этих странах, так и в остальной Европе.
Турция неоднократно выдвигала этот вопрос на первый план как в глазах своих европейских союзников, так и в глазах США. Поддержка Западом отделения РПК на севере Сирии (Силы народной самообороны – прим.) в последние годы повысила актуальность этого вопроса. Турция хочет, чтобы НАТО объединилась в борьбе с международным терроризмом.
Это объясняется тем, что союзники по НАТО серьезно относятся к проблемам безопасности друг друга и помогают друг другу в случае нападения. Соответственно, терроризм должен занимать важное место в повестке дня Североатлантического союза. Турция продолжает настаивать на включении вопроса международного терроризма в стратегическую концепцию НАТО и на том, чтобы союзники проявляли чуткость в этом вопросе.
Такой же подход проявляется в отношении Финляндии и Швеции, которые хотят быстро вступить в НАТО после российского вторжения на Украину.
Турция поддерживает политику открытых дверей НАТО. Настолько, что она годами выступала за членство Грузии и Украины. Таким образом, ее оговорки в отношении Финляндии и Швеции не отражают позицию Турции в отношении расширения. Речь идет лишь о подходе этих стран к деятельности террористических организаций на их территории. Похоже, у Турции проблемы со Швецией, а не с Финляндией. Потому что шведские власти создают впечатление, что они более закрыты для запросов Турции о выдаче лиц, имеющих связи с террористами. Тот факт, что сторонники РПК проводят антитурецкие демонстрации в Швеции и что шведские власти не ограничивают их деятельность, не способствует нынешнему процессу. В настоящее время неясно, можно ли найти общий язык для вступления Швеции в НАТО.»
Изложенное выше лишь подчеркивает тщетность турецких усилий по тому, чтобы сделать НАТО инклюзивной организацией с точки зрения интеграции угроз национальной безопасности всех своих членов в единый стратегический документ-видение. На самом деле, давно уже стало понятно, что у Турции не получится продвинуть свою повестку в НАТО. Если внимательно вчитаться в те документы, которые были подписаны Турцией со Швецией и Финляндией в Мадриде, то в них не содержится ни признания РПК / СНС террористической организацией европейскими подписантами, ни того, что указанные страны обязуются обеспечить выдачу их членов Турции. В контексте последнего, в документах содержится отсылка на то, что страны будут руководствоваться национальным законодательством и европейскими конвенциями. Что бы автор не писал по поводу «отличий» между Швецией и Финляндией, вряд ли вторая сильно отличается от первой. Чтобы Турция могла бы проголосовать за Финляндию «в назидание» Швеции.
И, наконец, ключевой вопрос №5 для целей данной публикации: «Как смотрит Вашингтон на то, чтобы Анкара установила контакт с сирийским режимом?»
Цитируем ответ турецкого аналитика:
«Первой реакцией Вашингтона было заявление о том, что они выступают против шагов, которые узаконили бы режим Дамаска. Эта, казалось бы, принципиальная позиция не указывает путь к политическому соглашению, необходимому для прекращения конфликта в Сирии. Администрация Байдена, по-прежнему, объясняет свою поддержку Отрядов народной самообороны на севере Сирии предотвращением возрождения ИГ и не оставлением места для России или Ирана в случае ухода США. Эта стратегия, которая утверждает, что направлена на борьбу с терроризмом, не соответствует политике в отношении Сирии в соответствии с резолюцией ООН 2254.
Вступая в контакт с сирийским режимом, Турция учитывает некоторые факторы безопасности и политические факторы. Если режим признает РПК и ее сирийское отделение СНС/ПДС террористическими организациями, Турция выиграет. В интересах Турции также будет обеспечить безопасное возвращение беженцев в такие страны, как Иордания, Ливан и Турция, путем переговоров с сирийским режимом.
Наконец, более сильный процесс может выявить политическое решение в результате переговоров между режимом и легитимными оппозиционными группами. Предположительно, эти интересы формируют логику контактов Турции с режимом. В ближайшие месяцы и годы потребуются напряженные переговоры.
С другой стороны, США и их европейские союзники не предпринимают серьезных политических усилий для политического решения в Сирии. Соответственно, контакт Турции с режимом может изменить правила игры. Однако этот процесс не будет ни легким, ни быстрым. Продолжающаяся поддержка США СНС продолжает отравлять турецко-американские отношения. Эта ситуация является серьезным препятствием для сотрудничества двух стран по сирийской политике.»
Итак, как мы можем видеть из ответа турецкого аналитика, вопрос контактов между Анкарой и Дамаском, с выходом на высший уровень, выглядит делом решенным. В этом смысле, Анкаре известна позиция США, но, получается так, что последние не могут, одновременно, удерживать Турцию от контактов с официальным Дамаском и не давать ничего в качестве альтернативы. Этим и можно завершить данную публикацию, ожидая развития событий – в частности, встречи между министрами иностранных дел Турции и Сирии – уже в начале февраля этого года.