по материалам Института исследований внешней политики (FPRI)
В прошлом месяце произошел всплеск дипломатической активности между странами, которые, как правило, находятся в непростых отношениях друг с другом: Кипром, Египтом, Израилем, Ливаном и Турцией. Президент Турции Реджеп Тайип Эрдоган впервые встретился в Нью-Йорке с премьер-министром Израиля Биньямином Нетаньяху 19 сентября. Кроме того, 3 сентября Нетаньяху встретился с президентом Кипра и премьер-министром Греции в Никосии. Исполняющий обязанности премьер-министра Ливана Наджиб Микати и спикер парламента Набих Берри 22 августа вылетели на вертолете за много миль в море. Итальянский энергетический гигант Eni объявил о планах инвестировать в Египет около 8 млрд долларов.
Что помогло сблизить некоторые из этих стран? Природный газ. Открытие экономически выгодных месторождений природного газа в исключительных экономических зонах (ИЭЗ) Израиля, Египта и Кипра за последние полтора десятилетия изменило политическую экономику и геополитику Восточного Средиземноморья. Израиль раньше был «энергетическим островом2, внешняя политика которого в первые семьдесят лет существования в значительной степени диктовалась необходимостью незаметно закупать ископаемое топливо (нефть, которую он все еще импортирует, и уголь) из Ирана, Южной Африки, Иракского Курдистана, России и Азербайджана. В настоящее время Египет производит 75% электроэнергии на внутреннем природном газе и является его экспортером. Он производит газ для большинства своих внутренних нужд и на экспорт (в данном случае уточним, что сейчас речь уже идет том, что Египет будут экспортировать газ из Израиля, а не наоборот, как первоначально планировалось – авт.). Кипр готов присоединиться к газодобывающим странам на фоне нескольких многообещающих открытий месторождений. Однако добыча сдерживается продолжающимся стратегическим конфликтом с Турцией, которая претендует на часть потенциальных запасов для себя и своего турецко-кипрского сателлита. Самые давние партнеры по мирному процессу, Израиль, Египет и Иордания, с 2020 года добавили в свои отношения важнейший долгосрочный компонент экономической инфраструктуры: около 70% электроэнергии Иордании и значительная часть электроэнергии Египта производятся из израильского газа. Эти поставки закреплены многолетними контрактами, основанными на низких ценах на газ предыдущего десятилетия, что при нынешнем состоянии газового рынка обеспечивает неожиданную экономию двум арабским странам. Усилия Европейского союза после кризиса на Украине по замене российского трубопроводного газа в их энергетическом балансе и диверсификации их источников газа и нефти на ближайшие десятилетия предоставляют для Средиземноморья преференции в рамках трансформации в альтернативный источник газа для Европы. Газ стал главной движущей силой межгосударственного сотрудничества, а также конкуренции в субрегионе. Эта динамика все еще продолжается, и за последние несколько месяцев и недель произошли многочисленные важные дипломатические и экономические события, затрагивающие прибрежные государства. Например, газовая геоэкономика укрепила уже формирующееся геополитическое равновесие между Грецией, Кипром, Израилем, Египтом и странами Персидского залива. Они также способствовали переговорам и соглашениям между якобы воюющими сторонами в Ливане и Газе.
Геоэкономика газа Восточного Средиземноморья
Возможности производителей газа в Восточном Средиземноморье по экспорту ограничены географически. В настоящее время нет ни наземного, ни подводного трубопровода для потенциальных потребителей в Европе. Широко разрекламированный трубопровод EastMed, соединяющий газовые месторождения Израиля с Кипром, а затем с Грецией и Италией, похоже, не будет построен. Его строительство сопряжено со значительными проблемами в области безопасности и техническими проблемами, поскольку это будет самый длинный и глубокий трубопровод в мире. Кроме того, при предполагаемых затратах более 6 млрд евро это вполне может оказаться экономически невыгодным, если цены на газ вернутся к уровням, существовавшим до 2021 года. Это особенно верно, поскольку Европа продолжит, наряду со своими краткосрочными и среднесрочными усилиями по поиску альтернативных источников газа, снижать зависимость от ископаемого топлива (включая газ) в течение следующих десятилетий. Политики будут стремиться избежать привязки к крупным проектам, таким как трубопроводы, которые, чтобы быть жизнеспособными, должны иметь долгосрочные контракты на поставку. Сжиженный природный газ (СПГ) более гибок — его можно экспортировать куда угодно морским путем и он не привязан к трубопроводам. Однако для этого требуются установки по сжижению на стороне экспортера и установки по регазификации на стороне импортера. Единственными заводами по сжижению, работающими в Восточном Средиземноморье, являются заводы в Идку и Дамиетте, на египетском побережье, с максимальной производительностью около 17 млрд куб м в год (экспорт СПГ из Египта в 2022 году составил 10 млрд куб. м).
В обозримом будущем весь газ, добываемы в израильских водах и не предназначенный для внутреннего использования, должен экспортироваться по трубопроводу либо конечным потребителям в Иордании, которая является экономически и стратегически важным, но небольшим рынком сбыта, либо в Египет для местного использования или сжижения. Это создает узкое место для израильского и будущего кипрского экспорта и делает Египет нынешним центром газовой инфраструктуры Восточного Средиземноморья. Любое значительное расширение израильского (или, в будущем, кипрского) экспорта потребителям за пределами субрегиона требует расширения египетских мощностей по сжижению, строительство заводов по сжижению в Израиле или на Кипре и / или прокладки трубопровода в Европу или Турцию. Внутренний спрос Египта на газ превысил добычу в 2023 году, что привело к отключениям электроэнергии, а также к длительным периодам отсутствия экспорта газа. Египет был спасен от еще более серьезной нехватки газа благодаря рекордному импорту из Израиля, при этом большая часть израильского газа используется внутри страны, а относительно небольшие объемы сжижаются и отправляются на экспорт. В июле министр нефти Египта предсказал, что доходы от экспорта СПГ в этом году составят половину от рекордных 8 млрд долларов в 2022 году, как из-за меньших объемов добычи, так и из-за более низких цен на газ. Частично дефицит обусловлен техническими проблемами на газовом месторождении Zohr (эксплуатируется итальянской Eni, которой принадлежит 50% акций), крупнейшем в субрегионе, что привело к тому, что добыча постоянно ниже номинальной мощности.
Компании, работающие в израильских и кипрских водах, хотели бы иметь канал экспорта СПГ, не зависящий от Египта. На это есть несколько причин, в том числе избыточность; беспокойство по поводу того, что Египет перенаправляет газ на внутренние нужды; и возможность экспорта напрямую европейским и другим потребителям, минуя поддерживаемые государством египетские монополистические структуры, которые платят низкие фиксированные цены. Компании также испытывают значительные проблемы в отношении своевременной оплаты долгов и дебиторской задолженности Египтом. Компания Chevron и ее партнеры, лицензиаты и операторы «Левиафана», крупнейшего израильского месторождения, изучают возможность размещения над ним плавучего завода по сжижению природного газа (FLNG). Такой завод с производительностью сжижения 3-6 млрд куб. м в год и возможностью экспорта мог бы также обслуживать месторождение партнеров месторождения «Афродита» на морской границе Кипра с Израилем. Существует также альтернативная идея строительства наземного завода по сжижению на Кипре или СПГ за пределами Кипра, связанного с израильскими месторождениями. Вариант FLNG технически сложен, дорог и сопряжен с геополитическим риском из-за угроз терроризма. В любом случае, потенциал увеличения экспорта газа Израилем по сравнению с текущими уровнями составляет еще около 10 млрд куб. м в год, если не будут обнаружены дополнительные ресурсы. Если зависимость исключительно от египетского маршрута считается нежелательной или неосуществимой из-за долгосрочных ограничений мощностей, то, по-видимому, экспортируемого газа недостаточно для более чем одного решения. Кипрский завод по сжижению газа, израильский НПЗ и турецкий трубопровод, а все эти проекты в настоящее время обсуждаются, в основном являются конкурирующими, а не взаимодополняющими решениями. За последние несколько лет в регион пришли крупные международные компании, работающие по ископаемому топливу. В отсутствие крупных национальных компаний по добыче нефти и газа эти компании являются операторами месторождений и во многих случаях основными акционерами. Хотя у национальных правительств есть интересы и желания, их реализация — к неудовольствию общественности и некоторых политиков в соответствующих странах — в основном зависит от деловых соображений этих иностранных компаний.
Еще одним признаком повышения региональной значимости восточносредиземноморского газа является проникновение на рынок крупных игроков Персидского залива. Несколько компаний Персидского залива уже работают на египетском рынке газа и нефти. Национальная нефтяная компания Абу-Даби ADNOC и BP с марта ведут переговоры о покупке 50% израильской газовой компании NewMed, которой принадлежит 45% газового месторождения «Левиафан» и 30% «Афродиты». Mubadala из Абу-Даби владеет 11% израильской компании Tamar. QatarEnergy владеет 30% концессии «Кана», которая разрабатывается в ливанской ИЭЗ.
Перспективы развития израильского природного газа
Доказанные запасы газа в Израиле составляют более 940 млрд куб. м: 600 млрд куб. м в «Левиафане», эксплуатируемом Chevron, которой принадлежит 40%; 300 млрд куб. м в «Тамар», также эксплуатируемом Chevron, которому принадлежит 25%; и около 10% в «Карише», добыча которого ориентирована на внутренний рынок, и на других северных месторождениях, которыми владеет компания Energean (Греция). Более половины этого объема по закону предназначено для внутреннего использования. Общая добыча в Израиле в 2022 году составила 22 млрд куб. м в год, из которых 12,7 приходилось на внутренний рынок, а 9,2 млрд куб. м — на экспорт. Министр энергетики Израиля Исраэль Кац в июле 2023 года назвал способность Израиля экспортировать газ «огромным дипломатическим оружием, которое укрепляет статус Израиля в регионе и во всем мире». Согласно контракту Израиль обязан экспортировать 3 млрд куб. м в год в Иорданию до 2035 года, а в Египет он экспортирует 6-7 млрд куб. м в год, из которых 1,5 млрд куб. м сжижается и экспортируется в дальнейшем. Таким образом, на экспорт остается около 400 млрд куб. м до тех пор, пока запасы не будут исчерпаны, если только не будут обнаружены новые месторождения. В августе 2023 года Кац одобрил увеличение объемов экспорта в Египет, которому требуется больше как для внутреннего использования, так и для сжижения и экспорта. В течение следующих 11 лет месторождению «Тамар» будет разрешено экспортировать в общей сложности 68,7 млрд куб. м вместо 30 млрд куб. м. Партнеры «Левиафана» потребовали, чтобы их экспортный потолок также был повышен (более чем вдвое) до общего объема в 280 млрд куб. м. Увеличение экспорта в Египет и через Египет требует прокладки дополнительных трубопроводов в Израиль и из Израиля, в том числе непосредственно с заводов в Идку и Дамиетте, поскольку текущие трубопроводы близки к исчерпанию пропускной способности.
Министерство финансов Израиля выступило против решения Каца. Просочились его оценки о том, что увеличение экспорта может снизить доступность газа для внутреннего рынка, потенциально повысив цены для местных потребителей и даже вызвав необходимость импорта газа в последующие десятилетия. Это вызвало активные общественные дебаты по газовым вопросам. Общественность и средства массовой информации выступили против намерения расширить экспорт. Звучат обвинения в адрес израильских олигополистов и иностранных организаций, обогащающихся за счет «суверенных национальных активов»; угрозы иностранного (Chevron, Mubadala, ADNOC) контроля над «суверенным газом»; «передачи суверенной национальной территории» правительствами иностранных государств (Ливана и Кипра); и «слабости» правительства перед лицом магнатов и транснациональных корпораций.
Сторонники расширения экспорта отвергают эту критику. По оценкам Министерства энергетики Израиля, даже при росте внутреннего спроса и возможном удвоении допустимого годового экспорта примерно до 20 млрд куб. м в год, текущих запасов газа в Израиле хватит до 2048 года. Сторонники расширения экспорта отмечают, что его ограничение может удержать международные компании от дальнейшей разработки ресурсов Израиля в ущерб местному рынку (включая потерю значительных налоговых поступлений) и нанесет ущерб отношениям с Египтом. Они также отмечают, что глобальный энергетический переход вполне может оставить Израиль без газовых активов в ближайшие десятилетия. На фоне общественных и межведомственных дебатов 27 августа премьер-министр Б.Нетаньяху председательствовал на совещании по политике экспорта газа. Нетаньяху распорядился сформировать межведомственную команду для разработки плана, который «откроет горизонты для компаний и гарантии для местной экономики». Однако он повторил, что министр энергетики является тем, кто выдает разрешения на экспорт. Шквал недавних шагов Израиля обусловлен двумя внутренними политическими факторами.
Во-первых, нынешнее израильское правительство стремится к громким успехам во внешней политике, чтобы отвести критику в адрес того, что его политика приводит к международной и региональной изоляции.
Во-вторых, Исраэль Кац и министр иностранных дел Эли Коэн сменят должности в январе 2024 года. Каждый из этих чиновников — возможно, имея в виду борьбу за лидерство в партии Ликуд после ухода Нетаньяху — пытается записать на свой счет как можно больше успехов перед уходом, а также закрыть как можно больше открытых вопросов, прежде чем передать их своему коллеге.
Израиль (и Египет) закрыли раунды торгов на новые блоки разведки на шельфе 16 июля 2023 года. Четыре консорциума, в которые входят пять новых для рынка компаний (об участии BP и азербайджанской национальной нефтяной компании SOCAR стало известно), по сообщениям, подали шесть заявок на получение лицензий от Израиля. Министерство энергетики Израиля отметило, что оно хочет привлечь в сектор новые компании, чтобы предотвратить чрезмерную концентрацию контроля над рынком в руках существующих производителей (Chevron, израильской NewMed и Energean).
Взгляд с Кипра
Как отмечает Питер Стивенсон из Middle East Economic Survey, позиция Кипра как единственного государства ЕС с неиспользованными запасами газа оказалась в центре внимания в прошлом году. Кипр понимает необходимость начать воплощать свой газовый потенциал в реальность и возможности, которые открывает текущая ситуация — относительно высокие цены на газ в сочетании с повышенным интересом ЕС. Кроме того, в отсутствие крупных новых открытий в Ливане, Израиле или Египте начало добычи на Кипре является наиболее значимой надеждой на увеличение поставок газа из субрегиона. Переговоры между израильскими официальными лицами и их коллегами из нового правительства Христодулидиса в последние месяцы были сосредоточены на 300-километровом трубопроводе, соединяющем морские платформы Израиля с установками по сжижению газа, которые будут построены на Кипре. Министр энергетики Кипра Джордж Папанастасиу— который выдвинул эту идею во время своего визита в Израиль в июне 2023 года, отметил, что это гораздо более реалистичный вариант, чем газопровод EastMed протяженностью 2000 км. Это также помогло бы снизить расходы на электроэнергию на Кипре, которые намного выше, чем в среднем по ЕС. Нетаньяху и министр энергетики Кипра объявили в мае 2023 года, что израильский газ будет отправляться на Кипр для сжижения на наземном или плавучем заводе по сжижению газа. Крупные международные компании, работающие в ИЭЗ Кипра, предпочитают прокачивать газ по трубопроводам к существующей инфраструктуре в Египте.
Еще одним недавним событием стало отклонение кипрским правительством недавно представленного Chevron плана развития месторождения «Афродита», измененного по сравнению с планом на 2019 год, согласованным между Кипром и предыдущим лицензиатом Noble Energy (которая также управляла «Левиафаном» и была приобретена Chevron в 2020 году). Chevron и Shell владеют по 35% лицензии, при этом 30% владеет израильская NewMed. Текущий план Chevron сокращает количество скважин с пяти до трех и отказывается от планов строительства плавучей производственной установки над месторождением в пользу транспортировки газа по трубопроводам к существующей инфраструктуре Shell у берегов Египта. Правительство Кипра утверждает, что эти изменения выгодны компаниям (значительно снижают затраты и ускоряют сроки), но сокращают объемы добываемого газа в долгосрочной перспективе и, следовательно, потенциальный доход для Кипра. Ожидается, что партнеры «Афродиты» вернутся с обновленным планом в ближайшие недели. Говорят, что правительство США поддерживает планы Chevron, поскольку это позволит быстрее поставлять газ на рынок и с меньшим выбросом углекислого газа, поскольку это не требует строительства крупной инфраструктуры.
Кипр должен быть осторожен, чтобы его требования не привели к тому, что его газ по-прежнему остается на дне моря. «Афродита», его наиболее крупное месторождение, было открыто в 2011 году и до сих пор не используется (частично из-за заявлений израильских компаний о том, что часть запасов пересекает морскую границу и попадает на израильское месторождение «Ишай»). У Chevron и ее партнеров есть другие варианты в субрегионе. Даже если принятие решения произойдет в ближайшее время и будет положительным, первый кипрский газ ожидается не ранее 2027-2028 годов.
Турция все еще в ожидании
Турция была в значительной степени исключена из газовой «золотой лихорадки» из-за ее неразрешимого конфликта с Кипром, напряженных отношений с Израилем в период с 2010 по 2022 год и того факта, что, несмотря на ее усилия, она не обнаружила никаких газовых месторождений в своих средиземноморских водах. Это не из-за недостатка попыток: начиная с 2017 года турецкие сейсмические и буровые суда активно работали в ИЭЗ Кипра в поисках запасов. На ранних стадиях израильской разведки и разработки газа Турция считалась ведущим кандидатом на сотрудничество в области энергетики, включая строительство трубопровода. Затем началось десятилетие напряженности, в течение которого Турция проводила громкую антиизраильскую политику, а Израиль начал определять Турцию как угрозу национальной безопасности. Отношения Израиля с Грецией и Кипром, а также с Египтом стали более тесными и многогранными, а газовая инфраструктура и промышленность Израиля ориентированы на развитие на юг и запад, а не на северо-восток. Это было проиллюстрировано учреждением в 2018 году Восточно-Средиземноморского газового форума, членом которого Турция не является. С момента восстановления в полном объеме израильско-турецких дипломатических отношений в 2022 году, Турция, включая президента Р.Т.Эрдогана, обсуждает газовое сотрудничество с Израилем. В прошлом году Анкара на нескольких уровнях обсуждала идею прокладки трубопровода от израильских газовых месторождений до Турции. Это позволило бы Турции импортировать израильский газ для своих нужд и способствовало бы желаемой роли Турции в качестве крупного транзитного узла нефти и газа из Восточного Средиземноморья, Кавказа и Центральной Азии в Европу. С точки зрения Анкары, такой проект также помог бы «перебалансировать» то, что она воспринимает как чрезмерный крен Израиля в сторону Греции и Кипра.
Однако прокладывать трубопровод от израильских производственных объектов в Турцию было бы проблематично, поскольку трубопровод должен был бы проходить через ИЭЗ Кипра. Это было бы проблемой из-за давней напряженности в отношениях с Турцией, включая турецкие претензии на большую часть кипрской ИЭЗ и, следовательно, на долю любого добытого газа. Кроме того, трубопровод пересечет ИЭЗ Ливана и Сирии, которые формально находятся в состоянии войны с Израилем. В недавней политике Израиля, похоже, наблюдается двойственность: высокопоставленные израильские чиновники обсуждают конкурирующие концепции с кипрскими и греческими официальными лицами, с одной стороны, и турецкими — с другой. Нетаньяху встретился со своими кипрскими и греческими коллегами 3-4 сентября и сказал, что в ближайшие три-шесть месяцев будет принято решение относительно выбранного варианта будущего экспорта израильского газа, положительно отозвавшись об альтернативах на Кипре. С другой стороны, он, как сообщается, в конце августа поручил межведомственной группе по экспорту газа рассмотреть, среди прочего, строительство подводного трубопровода от «Левиафана» в Турцию. Это связано с телефонными разговорами Каца со своими турецкими и египетскими коллегами, а также с посланником США по усилиям по нормализации отношений в регионе Дэном Шапиро, которые состоялись параллельно с саммитом Нетаньяху на Кипре, относительно экспорта газа в Восточном Средиземноморье. После этих обсуждений турецкий министр заявил, что посетит Израиль для продолжения обсуждения этого вопроса. Эти заявления, похоже, направлены на улучшение двусторонней атмосферы в рамках подготовки к встрече Нетаньяху с Эрдоганом в Нью-Йорке 19 сентября и запланированному визиту в Турцию в ближайшие недели (отложен из-за проблем со здоровьем в июле).
Ливанский прецедент применим к Газе
Разведочные работы начались в конце августа 2023 года в ливанском блоке 9 («Кана»), который пересекает фактическую морскую границу между Израилем и Ливаном. Разведка участка аренды, проводимая Total, Еni и QatarEnergy, стала возможной благодаря соглашению о морской границе, подписанному обоими государствами в ноябре 2022 года под эгидой США (и в то время подвергшемуся энергичной критике со стороны Нетаньяху, тогдашнего лидера оппозиции). Добыча газа, в случае обнаружения, будет вестись на ливанской стороне, но Израиль получит компенсацию от Total за газ, добытый на его стороне, в соответствии с дополнительным соглашением, подписанным компанией и Израилем. В июне 2023 года Израиль объявил, что начал сотрудничество с Египтом и Палестинской национальной администрацией в разработке морского месторождения сектора Газа, открытого в 30 км от Газы в 2000 году. Месторождение будет разрабатываться государственной египетской газовой холдинговой компанией, которая будет владеть 45-процентной долей в нем; около 2 млрд куб. м в год будет подаваться по трубопроводам в египетскую газовую сеть для внутреннего потребления и экспорта, в том числе в Палестину. ПНА будет делиться прибылью; неясно, как она будет распределяться с ХАМАСом, который контролирует сектор Газа с 2007 года, и чье согласие потребуется для реализации проекта. Израиль (и, вероятно, Египет тоже) будут выступать против того, чтобы ХАМАС напрямую получал часть любых доходов от продажи газа. Как отмечает Элай Реттиг, эта сделка не могла состояться без прецедента соглашения о разграничении морских пространств Ливана. Обе сделки предполагают непрямые переговоры третьей стороны между Израилем и враждебной негосударственной боевой организацией, которая действует за кулисами и одобряет сделку («Хизбалла» в Ливане и ХАМАС в Газе). Это позволяет обеим сторонам добиваться не обязательно идентичных, но взаимодополняющих интересов таким образом, чтобы стабилизировать свои отношения без дипломатических отношений или даже прямого контакта.
Восточное Средиземноморье поздно пришло к экономике рантье, использующих ископаемое топливо. Мнение общественности и элиты относительно необходимости декарбонизации, а также высокие цены на ископаемое топливо и потрясения в сфере поставок, связанные с российско-украинской войной и сокращением добычи ОПЕК+, подталкивают большинство развитых экономик больше инвестировать в возобновляемые источники энергии и говорить о постепенном отказе от ископаемого топлива к середине века. Это повлияло на готовность международных инвесторов участвовать в новых крупных проектах в области ископаемого топлива, таких как трубопроводы, равно как и тот факт, что трубопроводы ставят страны в долгосрочную зависимость от конкретных поставщиков. Таким образом, новые производители рискуют остаться без активов — газ все еще находится в недрах, когда на него больше нет спроса. Поэтому страны Восточного Средиземноморья очень заинтересованы в том, чтобы как можно быстрее поставлять свой газ на рынок: скачок цен на газ за последние два года только усилил эту тенденцию.