Несмотря на активное участие Германии в международных усилиях по предотвращению реализации иранской ядерной программы, она много лет продолжала оставаться одним из крупнейших торговых партнеров Ирана в ЕС. По крайней мере, до относительно недавнего времени.

Официальная позиция ФРГ в отношении Ирана и его ядерной программы принципиально не отличается от позиции США, Великобритании и Франции, отмечает Deutsche Welle. Однако есть нюансы. Продолжая мысль, высказанную Deutsche Welle, отметим, что в числе нюансов — активное участие Германии в формировании сегодняшнего иранского индустриального ландшафта.

С одной стороны, Берлин поддерживает курс Вашингтона, Лондона и Парижа в отношении Тегерана. Он, что весьма важно, солидаризируется с Израилем в его нарастающих опасениях по поводу «мирного характера» иранской ядерной программы. Так, канцлер ФРГ Ангела Меркель признает, что Германия несет ответственность за безопасность Израиля. Что именно означает это абстрактное признание, не очень понятно, хотя сам факт поддержки уместен и впечатляет. Германия грозит Ирану санкциями, и это с пониманием встречается мировой общественностью. Берлин сократил государственные поручительства по кредитам для Ирана, увеличил сроки выдачи разрешений, советует частным компаниям не иметь дел с Ираном.

С другой стороны, Германия не упускает возможности сохранить для крупнейших работодателей ФРГ просторное инвестиционное поле, чтобы снизить остроту внутренних социальных и экономических проблем. Многие бизнесмены не возражают против ужесточения санкций, но не готовы добровольно отказываться от легальных сделок.

На эту примечательную особенность Берлина угодить и противникам и защитникам санкций указал, в частности, сайт Honestly-Concerned e.V., опубликовавший 3.11.2009 аналитическую статью «Меркель предупреждает об иранской атомной бомбе, тем не менее Германия является крупнейшим торговым партнером Ирана». Пресса ФРГ отмечает, что Ангела Меркель активно оценивает и критикует Иран, указывая, как пишет Die Welt от 12 ноября 2007, «на ограничение нашей торговой деятельности», а затем, через два года, развивая тему о том, что «атомная бомба ни в коем случае не должна попасть в руки человека, отрицающего Холокост».

Классическая позиция «на двух стульях», в которой оказалась ФРГ благодаря стараниями ее двух канцлеров — вначале Герхарда Шредера, а затем Ангелы Меркель, вызывает неоднозначную реакцию: немецкие СМИ продолжают задавать вопросы, на которые шефы федерального кабинета не дают ответа; правительственная оппозиция, которой по статусу положено быть вечно недовольной, продолжает свою критику; администрация официального Тегерана выражает недоумение, дескать, мы немцев не звали, сами пожаловали, а откажутся — есть другие желающие.

В этом хоре комментариев плохо слышен один голос, к которому имеет смысл прислушаться. Это сами немецкие компании, много лет почти не рекламирующие свое причастие к экономическим преобразованиям в Иране, следствие которых — проект и реализация иранской ядерной программы (ИЯП), ставшей любимым детищем сегодняшнего режима. Интрига состоит в том, что на протяжении многих лет Германия была для Тегерана одним из важнейших внешнеторговых партнеров. Немцы поставляли в Иран высокотехнологичное оборудование, часть которого, как утверждают германские эксперты, используется сейчас в ИЯП.

Перечень немецких предприятий, которые много лет вкладывают средства в развитие экономики Ирана, выглядит солидно. Крупнейший (оборот в 51,723 млрд евро в 2006/2007 гг.) германский производитель-работодатель (200 тыс. сотрудников) ThyssenKrupp в объеме торговли с Ираном имеет долю около 100 млн евро. Согласно информации Der Spiegel, иранское государство владеет в ThyssenKrupp крупными пакетами акций. Эти документы хранятся в депозитарии холдинга IFIC (Iran Foreign Investment Company). Иран использовал эту компанию для того, чтобы вкладывать нефтедоллары в различные фирмы по всему миру. Четыре года назад Тегеран отказался от своего места в совете директоров ThyssenKrupp и сократил свою долю: в то время Иран владел акциями в размере 7,8%, но в последующие годы снижал их объем, впрочем, не обозначая свой будущий отказ от них. В 2007 г. иранское государство получило дивиденды в размере 18,5 млн евро за 4,5% акций. Были проведены и другие выгодные для Ирана финансовые операции с акциями ThyssenKrupp, которые оказались в активе британской компании HSBC, о которых иранцы, немцы и британцы предпочитают умалчивать (эксперты предполагают, что речь идет о спекулятивных сделках), поскольку каждый имел свою долю прибыли. Громко заявить о разрыве с Ираном руководство ThyssenKrupp заставил не риск каких-либо политических последствий, а реальная угроза потерять бизнес в США, несравнимо больший, чем с иранским партнером. В ноябре 2007 г. оно крепко пожало руку своему сотруднику с 20-летним стажем, члену наблюдательного совета в Дюссельдорфе, а именно Мохамаду-Мехди Наваб-Мотлаге (Mohamad-Mehdi Navab-Motlagh), чтобы обозначить свое расставание со страной-изгоем и указать заокеанскому партнеру: дескать, мы уступили вашему требованию от 2003 г. Цена расставания была высокой, ThyssenKrupp пришлось заплатить около 406 млн евро, то есть за каждую акцию по 24 евро при первоначальном разбросе цен 13-18 евро. Уход Наваб-Мотлага, который немецкая печать назвала «Расставание с муллами» (хотя иранский специалист — человек светский, профессор Шанхайского университета) обозначил финал тесных и давних (как минимум, с середины 70-х годов) отношений между Ираном и фирмой, тогда еще называвшейся Krupp.

Говоря о машиностроении и инженерии, это MAN Ferrostaal (оборот в 2008 г. 1,64 млрд евро). Контакты немецких и иранских специалистов в данной сфере привели к тому, что каждая третья машина в рамках импорта поступила из Германии. В первой половине 2007 г. экспорт машин достиг примерно 500 млн евро. Причина этого состояла в том, что при соблюдении строгого контроля за экспортом следует придерживаться также ограничительной политики, а весь товарообмен связан с гарантиями, которые приняли на себя банки, отмечает Ханнес Хессе, главный исполнительный директор VDMA (Ассоциации немецких машиностроителей и машиностроения). При выводе банковских активов из Ирана особенно пострадали крупные производители машиностроительной продукции, в числе которых MAN Ferrostaal. Его головное подразделение в Эссене осуществляет в Иране три крупных проекта: электростанции, а также двух заводов по переработке сырой нефти.

Менее внушительно выглядят показатели в других отраслях. Так, снижение поставок легковых автомобилей концернов Daimler или VW — следствие снижения интереса иранского потребителя к немецким машинам высокого класса. Упадок объясняется рядом причин, в числе которых сложности с приобретением бензина, снижение доходов и в целом жизненного уровня в Иране. Штуттгартский автопроизводитель продает в год не более 100 машин Mercedes-Benz, а фирме MAN (предприятие в Мюнхене) не удалось продать ни одной машины. В целом упадок в этом секторе наблюдается последние два-три года. Мюнхенский концерн Siemens достиг в Иране забавного уровня — менее 1% общего объема продаж. Поэтому об успехе делового немецко-иранского направления в 2007 г. говорить затруднительно, комментируют руководители концерна, хотя, отметим, что этот объем исчисляется 0,7 млн евро. Впрочем, Siemens определенным образом участвует в развитии иранской энергетики, проектируя и производя газовые электростанции в Исламской Республике Иран.

Товарооборот между ФРГ и Ираном (2003–2007) представлен на сайте МИДа Германии следующим образом: если экспорт в Иран имел до 2006 г. тенденцию к росту (увеличение соответственно на 20, 33, 24%) то затем стал снижаться на 6-10% ежегодно; импорт из Ирана был неустойчивым — от уменьшения в 9% к резкому скачку вверх в 35% с последующим снижением на 18%, 10% и резким подъемом в 2007 г. до 50%. Данный подъем, который в денежном выражении превысил 0,5 млрд евро, немецкие эксперты Мартин Карл Хефер и Йенс Нагель объясняют ростом объема нефти и сельскохозяйственных продуктов. Суммарно экспорт в Иран в 8-10 раз превышал иранский импорт в ФРГ.

Федеративная Республика Германия с более чем 1900 членами (бизнесмены, представители фирм, консультанты, эксперты) входят в состав торгово-промышленной палаты в Тегеране, представляя крупнейшие торговые ассоциации ФРГ. В 2008 г. Федеративная Республика Германия принимала участие в шести ярмарках в Тегеране. Иран занимает 40-е место в списке наиболее важных покупателей немецкой продукции. Федеральное правительство поддерживает инвестиции через государственные субсидии — так называемые Hermes-гарантии. Несмотря на тенденции к снижению торгово-промышленных отношений, ФРГ не хочет терять выгодный иранский рынок. В докладе Федерального агентства по внешней торговле (BFAI) отмечены «значительные экономические возможности» в Иране. «Несмотря на существующую неопределенность в 2008 г., перспективные возможности сотрудничества с Ираном остаются», процитировала Handelsblatt неопубликованное исследование. Эксперты ФРГ указывают, что иностранные поставщики будут иметь серьезные возможности развивать бизнес в автомобильной, электронной промышленности и в области информационных технологий.

Вопрос о перспективах — из серии тех, которые более всего волнуют немецкого производителя. Экспортное заключение дается на основе данных федерального управления, ведающего внешнеэкономическими связями, и, учитывая неповоротливость немецкой бюрократической машины, длиться это будет несколько месяцев. Однако это не страшно. Куда серьезнее пойдет разговор, когда вступят в силу санкции ООН против Ирана. Как минимум, к ужесточению процедуры и без того довольно строгой экспертизы заявок на экспортные лицензии, прогнозирует Вальтер Oтремба, государственный секретарь федерального Министерства экономики, в своем ответе на парламентский запрос свободных демократов, опубликованный в Financial Times Deutschland от 6.02.08. В то же время он подчеркнул, что с этого момента федеральное правительство будет выдавать более ограниченное число экспортных лицензий и гарантий.

Это в свою очередь повлечет за собой новый порядок работы банков. По крайней мере, у трех из них с 2007 г. есть уже завершенный опыт работы с иранским клиентом. Dresdner Bank, к примеру, отработал свою кредитную линию и объявил «о бюрократических издержках» в совместной деятельности, тем самым просигналив об отступлении. Он последовал примеру Commerzbankа. Крупное сокращение объема бизнеса сказалось на деятельности государственного банка Kreditanstalt fuer Wiederaufbau (KfW). В 2006 и 2007 гг. KFW не подписал ни одного нового документа, связанного с Ираном. В этот период банк работал в пределах прежде указанного объема финансирования экспорта примерно в 350 млн евро. После фактического вывода трех крупнейших немецких банков из иранского сектора все остальные игроки внешнеторгового поля или оказались в весьма рискованной ситуации, или попали в черные списки — неформальные перечни финансовых институтов, с которыми никто не захочет иметь дело. Правда, здесь есть один щекотливый нюанс: согласно законодательству ЕС, сначала должна быть принята резолюция ООН, определяющая, что такой-то банк, европейский или иранский, финансирует программу иранских ядерных вооружений. Только тогда правомерны действия против банка, страны или партнера соответствующих иранских компаний. С другой стороны, Иран на высоком официальном уровне уже столько раз откровенно мошенничал, как выразился глава федерального МИДа Гидо Вестервелле, что доверия к нему не осталось ни у кого. А с мошенником играть по честным правилам — себе дороже.

Два-три года назад немецкая экономика поначалу осторожно реагировала на возможное ужесточение экономических санкций против Ирана. Ей совершенно не импонировала ситуация, при которой Тегеран больше не будет выплачивать свои долги, когда Hermes-гарантии Ирану будут сокращены или вовсе остановлены. Было пояснено, что задолженность составляет около 5,2 млрд евро, и санкции способны спровоцировать в конечном счете невозврат долгов немцам. По этой причине Федерация немецкой промышленности (BDI) предостерегла ЕС и федеральное правительство от «односторонних резких действий, если государственная казна не желает получить в казенном кармане огромную дыру». Если уж участвовать в санкциях, то это надо делать не в рамках отдельных компаний, а всем сообществом, чтобы сделать их эффективными, убежден председатель BDI Хайко Виллемс. Его поддерживает ассоциация внешней торговли BGA: немецкая экономика будет соблюдать санкции, если они будут приняты Организацией Объединенных Наций. «Сделки, которые будут расторгнуты с Ираном, мы перебросим азиатским конкурентам Тегерана, которых хватает, причем речь пойдет не о продукции двойного назначения, а о той, в чьем назначении никто не сможет сомневаться», — подтвердил генеральный директор BGA Йенс Нагель в интервью Handelsblatt.

Впрочем, по словам немецких экспертов, в Азии уже освоили выпуск дубликатов изделий Made in Germany и бойко поставляют их в Иран, где подделки доводят до ума. Качество таких товаров — на 90% немецкое, а цена — на порядок ниже. «Немецким фирмам будет трудно выжить таких поставщиков с иранского рынка. Придется либо еще больше повышать качество и инновационность, либо предлагать особые условия для сервисного обслуживания, либо банально снижать цены», — считает Даниэль Бернбек. Представителей интересов немецких коммерсантов беспокоит и то обстоятельство, что, несмотря на значительное сокращение немецких поставок в Иран, общий объем его внешнеэкономической деятельности продолжает расти. Место Германии на выгодном рынке занимают другие экспортеры. При этом США, напомним, ратуя за введение санкций, призывают немецких предпринимателей побыстрее покидать иранский рынок. Не для того ли, чтобы самим занять их место? На эту простую мысль наводят действия заокеанского партнера: США, по подсчетам Германо-иранской торгово-промышленной палаты, в 2008 г. втрое увеличили экспорт в Иран по сравнению с 2007 г.

Чем может кончиться для ФРГ «сидение на двух стульях», сказать сложно. Не исключен итальянский сценарий, как называют исследователи атаку посольства Италии в Тегеране. 9 февраля с.г. группа примерно из 100 бойцов из иранского народного ополчения «Басидж» пыталась штурмовать посольство с лозунгами «Смерть Италии» и «Смерть Берлускони», забрасывая здание камнями. Известно, что подобные акции проводились и у посольств Франции и Нидерландов. Поводом для акции послужило заявление премьер-министра Италии Сильвио Берлускони, сделанное им во время визита в Израиль: он пригрозил пересмотреть экономические отношения с Ираном и поддержать введение новых санкций против этой страны в связи с ее атомной программой. Если учесть, что Италия является крупнейшим торговым партнером Ирана в Евросоюзе, ее участие в санкциях может оказаться весьма чувствительным для Тегерана.

Сегодня ситуация складывается по известному принципу, что раньше, курица или яйцо, констатируют немецкие эксперты. Страны Запада ждут отмашки из ООН, ООН ждет проявления инициативы на местах. Впрочем, некоторые санкции решением Совета Безопасности ООН уже введены. Так, запрещены поставки в Иран оборудования и технологий, которые могут быть использованы для обогащения урана и других сегментов ядерной программы. Канцлер ФРГ Ангела Меркель ратует и за дополнительные санкции в том случае, если уже введенные не окажут своего действия. Если Тегеран и дальше будет упорствовать, то, заявила она, придется подумать о более сильных мерах, в частности, о санкциях в энергетической и других жизненно важных сферах, таких как финансовые рынки. «И не только подумать, — добавила она, — но и обсудить в мировом сообществе, как их реализовать», приводит ее мнение Deutsche Welle.

Пока что сами немецкие предприниматели должны являть пример того, как в новых условиях должны складываться отношения с Ираном. Бизнес-лидеры должны думать о том, в каких сферах действительно необходимы сделки с Тегераном, чтобы доказать прозрачность намерений и избегать подозрений в том, что эти контакты могут каким-то образом быть связаны с оборонной сферой. В этой связи, как сообщили в пресс-центре федерального правительства, Deutsche Bahn (Немецкие железные дороги) и E.on-Ruhrgas (газовая компания в Рурском регионе) проинформировали общественность, что воздерживаются от крупных проектов с Исламской Республикой Иран. Исполнительный директор Германо-иранской торгово-промышленной палаты Даниэль Бернбек регистрирует в 2009 г. резкий спад экспорта из Германии в Иран — примерно на 28%. Фактически объем продаж уменьшился почти на треть. «Но и поставки в обратном направлении сократились на 24%», уточнил он. Общий объем немецкого экспорта в Иран не превысил в 2009 г. 2 млрд евро, что значительно ниже былых показателей. Главная причина — политика санкций, которую весьма жестко проводит немецкое правительство. По мнению вице-президента палаты Могдати Керманшахани, ФРГ действует слишком жестко. Берлин осуществляет санкции строже, чем того требует ООН. Есть такие товары, как продукты питания или некоторые токарные станки, которые не подпадают под санкции, но, тем не менее, правительство ФРГ предписывает не экспортировать их в Иран, указывает он.

В декабре 2009 г. газета немецких деловых кругов Handelsblatt сообщила, что в федеральном правительстве собираются приступить к созданию межправительственного органа по борьбе с незаконными финансовыми операциями, которые могут быть использованы для террористических целей (а это известная сфера деятельности Ирана). Орган может быть назван Financial Action Task Force (FATF) и создан в феврале 2010 г. «как часть нового раунда санкций». Подобное решение вполне вписывается в контекст мнений, которые сложились об Иране у ведущих политиков Европы. Так, в декабре 2009 г. Ангела Меркель заявила о том, что «наше терпение [в отношениях с Ираном] является тяжелым испытанием». После переговоров с президентом Франции Николя Саркози в сентябре 2009 г. Меркель указала: «Мы должны попытаться установить […] санкции на возможно более широкой основе», что говорит о масштабной системе в географическом плане и в контексте перечня сфер давления.