О гиюре и гражданских браках в Израиле

На фоне военной угрозы со стороны Ирана и резкого ухудшения отношений между между Израилем и администрацией президента США Барака Обамы внутриизраильские политические проблемы могут показаться малозначительными. И действительно, казалось бы, кого может интересовать острый конфликт между партией Авигдора Либермана «Наш дом – Израиль» и ашкеназскими ультраортодоксами, когда иранский президент М.Ахмединиджад неустанно обещает уничтожить «сионистское государственное образование», а госсекретарь США Х.Клинтон открыто угрожает правительству Израиля резким ухудшением американо-израильских отношений, если еврейское государство не будет слепо идти в фарватере американской политики, в том числе и в иранском вопросе? Но внешние угрозы дело для евреев привычное. Через пару недель наступает праздник Песах, и миллионы сынов Израиля по всему миру снова будут повторять слова из пасхальной Агады: «Во всяком поколении поднимаются на нас, чтобы истребить нас, но Всевышний, да будет Он благословен, спасает нас от руки их».

Относительно же внутриеврейских конфликтов такой четкой и ставшей за века общеизвестной в народе поговоркой формулы нет. Однако это не отменяет того факта, что их последствия для судьбы еврейского народа в целом имеют не меньшее значение, чем конфликты внешние. Естественно, речь идет только о внутриеврейских конфликтах, имеющих общенациональное значение. Нынешний конфликт между партией «Наш дом – Израиль» и ультраортодоксами по поводу законопроектов о гиюре и гражданских браках является, вне всякого сомнения, именно таким конфликтом.

Система израильской демократии базируется не на конституции. У Израиля ее попросту нет. Вместо этого, как, например, и в Великобритании, действует принцип прецедентности права. Все когда-либо принятые законы действуют, если их не отменяют специальным решением кнесета. Таким образом, до сих пор силу имеют и некоторые законодательные нормы, введенные еще до достижения Израилем государственной независимости, — во времена британского мандата на Палестину (Эрец Исраэль) и даже в эпоху османского владычества. Действует и сформировавшаяся еще до достижения Израилем независимости система регистрации актов гражданского состояния, в частности браков.

Эта система подразумевает автономию всех представленных в стране религиозных общин в вопросах регистрации браков и разводов лиц, принадлежащих к соответствующим конфессиональным группам, при отсутствии гражданских браков. Турецкие султаны, правившие Палестиной (Эрец Исраэль) на протяжении четырех столетий, исходя из действовавшей по всей Османской империи системы миллетов (общин), рассматривали регистрацию и расторжение браков членов того или иного миллета в качестве неоспоримой прерогативы религиозного руководства соответствующего миллета. В период британского мандата эта система получила некоторое развитие в виде появления юридически закрепленного определения «признанная община» («эда мукерет» — на иврите), сохраняющегося и в современном Израиле.

Долгое время никто не ставил под сомнение демократичность этой системы, гарантирующей автономию меньшинств. В Израиле действуют признанные государством и финансируемые им религиозные суды мусульманской, друзской и многочисленных христианских (православной, римско-католической, греко-католической, армяно-григорианской и т.д.) общин, решающие вопросы, касающиеся гражданского состояния членов соответствующих религиозных общин согласно их собственным религиозным законам. Документы о регистрации браков, выдаваемые священнослужителями, получившими от государства статус «регистраторов браков» («решам нисуин» — на иврите), признаются светскими государственными органами и предоставляют супругам соответствующие права (например, при получении ипотечных ссуд). Евреи, составляющие подавляющее большинство населения Израиля, находятся с точки зрения регистрации браков в ведении ортодоксальных раввинатских судов. Особый статус имеют малочисленные древние еврейские секты караимов и самаритян, имеющие собственных «регистраторов браков».

Несмотря на то, что современное Государство Израиль было создано в результате реализации идей сионизма, представлявшего собой светское национальное движение европейского типа, отсутствие светских браков в стране долгое время не вызывало серьезных проблем. Абсолютное большинство израильтян весьма традиционно ориентировано в вопросах обрядов жизненного цикла, а для того, чтобы числиться принадлежащим к религиозной еврейской «признанной общине» не требуется строго соблюдать заповедей иудаизма. Для этого достаточно родиться евреем.

Существует расхождение между традиционным еврейским религиозным правом и светским израильским Законом о Возвращении в определении того, кто включается в еврейский национальный коллектив. Религиозное право – Галаха – определяет в качестве еврея человека, родившегося от матери-еврейки или прошедшего религиозную процедуру перехода в иудаизм – гиюр. Закон же о Возвращении предоставляет право на получение израильского гражданства не только тем, кто признается евреями согласно Галахе, но также и их детям, внукам и нееврейским супругам. С другой стороны Закон о Возвращении лишает права на получение израильского гражданства евреев, добровольно перешедших в другие вероисповедания, несмотря на то, что религиозное еврейское право руководствуется в отношении к вероотступникам правилом «согрешивший еврей остается евреем».

На протяжении первых четырех десятилетий независимости Израиля эта ситуация не вызывала особо острых проблем. Да, в соответствии с Законом о Возвращении в Израиль въехали тысячи людей, не являвшихся евреями с точки зрения Галахи, однако действовал ряд факторов, не позволивших этому обстоятельству повлиять на сложившуюся в стране веками систему регистрации актов гражданского состояния:

1. Несколько десятилетий назад доля смешанных браков среди евреев была существенно ниже, чем сейчас.

2. Экономическая привлекательность Израиля в первые десятилетия его независимости была ниже, чем сейчас. Как следствие большую роль играла сугубо национальная мотивация репатриации. Холокост, в ходе которого уничтожались не только чистокровные евреи, но и их дети и внуки от смешанных браков, способствовал усилению национальной еврейской мотивации и среди репатриантов смешанного происхождения, не являвшихся евреями с точки зрения Галахи.

3. Светская сионистская государственная идеология, целиком определявшая политику Израиля в первые десятилетия его независимости, определяла стремление государства максимально быстро интегрировать новых репатриантов и увеличить за их счет демографический вес евреев в стране. Как следствие проверка принадлежности к еврейству была поверхностной и часто основывалась лишь на устном заявлении. В результате такой политики значительная часть репатриантов, не являвшихся евреями с точки зрения Галахи, были зарегистрированы в качестве евреев и растворились в массе еврейского населения.

4. Главный раввинат Израиля находился в этот период под полным контролем религиозных сионистов, разделявших со светскими сионистами идею строительства нации. В связи с этим процедура гиюра для репатриантов, не считавшихся евреями по Галахе, но стремившихся ими стать, была существенно облегчена.

5. Государство Израиль признает браки, заключенные за пределами Израиля по законам соответствующих государств. В том числе браки, заключенные между гражданами Израиля. Таким образом, существовала (и продолжает существовать до сих пор) лазейка, позволяющая обходить отсутствие светских браков в самом Израиле.

Ситуация резко изменилась в 90-е годы. Причем это изменение было многофакторным:

1. В страну прибыло около миллиона репатриантов из бывшего СССР, тридцать процентов из которых были зарегистрированы в качестве «не имеющих вероисповедания» («хасрей дат» — иврит), поскольку были либо детьми, внуками или супругами галахических евреев, либо не смогли доказать своего еврейства.

2. Советская еврейская идентичность была сугубо светской этнической и резко отличалась по своему характеру от традиционно существовавшей в Израиле и в еврейской диаспоре двойственной, этноконфессиональной идентичности. Социологические исследования показали, что значительная, если не большая часть так называемых «неевреев», прибывших с репатриацией из бывшего СССР, сами себя считают евреями, поскольку евреями были их отцы, но при этом не проявляют особого интереса к религии в качестве фактора, определяющего их национальную принадлежность.

3. В этот же период произошло резкое ослабление позиций религиозных сионистов в Верховном раввинате. Левый светский истеблишмент, сделавший ставку на «мирный процесс», начавшийся с соглашения в Осло, приложил максимальные усилия для ослабления религиозных сионистов, ставших основным ядром противников этого процесса, во всех государственных органах, в том числе в Верховном раввинате, попавшем под контроль несионистских ультраортодоксальных партий. Следствием стало резкое усложнение процедуры прохождения гиюра.

4. Среди радикальных израильских левых все большее распространение стали получать постсионистские тенденции. Это нашло свое отражение во все усиливающем стремлении видеть Израиль не в качестве национального еврейского государства, а в качестве мультикультурного общества. Такая позиция подразумевала отсутствие желания способствовать полной интеграции русскоязычных репатриантов в израильское общество.

Таким образом, к началу 2000-х годов сложилась беспрецедентная в истории Израиля ситуация. В стране появилась новая группа населения, определяемая в традиционных этноконфессиональных категориях как «не имеющие вероисповедания» и численно превосходящая христианских и друзских граждан Израиля вместе взятых. Однако, в отличие от них, группа «не имеющих вероисповедания» лишена собственных общинных институтов. В культурном, социальном и политическом плане она, безусловно, является частью еврейского населения. В то же время ее представители не имеют возможности вступить в брак в своей собственной стране. Иными словами, речь идет не об этноконфессиональной группе в традиционном израильском понимании, а о некой дискриминируемой категории населения внутри еврейской общины страны, отдаленно напоминающей метеков в античных Афинах, которые, как и израильтяне, «не имеющие вероисповедания», были обязаны служить в армии, но были ограничены, в частности, в праве вступления в законный брак.

Ситуация, при которой многочисленная категория граждан лишена возможности вступать в законный брак на территории государства, гражданами которого они являются, ни в коей степени не может быть приемлемой для демократического государства. С другой стороны, обособление этих граждан в особую категорию населения в корне противоречит сионистской идеологии, которой руководствовались отцы-основатели Государства Израиль. Ситуация, при которой новые репатрианты вместо того, чтобы влиться в состав еврейского населения страны и стать его неотъемлемой частью, становятся обособленной группой, извращает и дух Закона о Возвращении, подразумевающего именно репатриацию евреев на свою историческую родину, а отнюдь не иммиграцию иноэтничных иностранцев в страну.

Во время формирования ныне правящей коалиции партия «Наш дом – Израиль» добилась внесения в коалиционное соглашение двух пунктов, непосредственно касающихся данной группы населения:

1. Принятие «Закона о гиюре». Согласно данному законопроекту НДИ, Главный раввинат Израиля предоставит права проведения процедуры гиюра раввинам городов и региональных советов Израиля, а вся страна будет «одним округом для прохождения гиюра». Практическое значение данного пункта коалиционного соглашения между НДИ и Ликудом состоит в том, что должна быть ликвидирована монополия ультраортодоксов на проведение гиюров в Израиле, поскольку каждый заинтересованный в прохождении гиюра гражданин, вне зависимости от конкретного места его жительства в Израиле, сможет записаться на прохождение гиюра у любого раввина города или регионального совета, получившего на это полномочия от Верховного раввината. Вне всякого сомнения, в таком случае «не имеющие вероисповедания», заинтересованные в прохождении гиюра, будут обращаться к ортодоксальным раввинам религиозно-сионистского направления, считающим необходимым облегчение процедуры гиюра для лиц смешанного происхождения, определяемых традиционным еврейским правом как «семя израилево», а не к ультраортодоксам.

2. Принятие «Закона о брачном союзе» («брит зугиют» — на иврите), подразумевающего предоставление права на регистрацию браков граждан «не имеющих вероисповедния», то есть определяемых как неевреи традиционным еврейским правом, но не принадлежащих ни к какой другой религии.

Принятие двух этих законопроектов облегчило бы с одной стороны полную интеграцию в израильской общество тех, кто заинтересован в прохождении гиюра, а с другой – решило бы проблему вопиющего нарушения элементарного гражданского права на создание семьи тех, для кого религиозное решение проблемы по тем или иным причинам невозможно или неприемлемо. Авигдор Либерман неоднократно подчеркивал, что «Наш дом – Израиль» не является антирелигиозной партией и уважает еврейскую традицию, но в то же время твердо придерживается принципа «живи и дай жить другим».

На протяжении года представитель НБИ, религиозный депутат Давид Ротем вел переговоры по поводу двух этих законопроектов с религиозными и ультраортодоксальными партиями. Важнейшей из них является сефардская ультроортодоксальная партия ШАС, третий по численности (после Ликуда и НДИ) участник правящей коалиции. Казалось, что переговоры увенчались успехом. Духовный лидер ШАС раввин Овадия Йосеф дал свое согласие на проведение законопроекта о гиюре. Однако сразу же после этого, под давлением ашкеназских ультраортодоксов из маленькой партии «Дегель га-Тора» («Знамя Торы»), представляющей наиболее враждебное сионизму, так называемое «литовское» направление ашкеназской ультраортодоксии, раввин Овадия Йосеф взял свое согласие назад, выдвинув новые условия. Одновременно с этим законопроект НДИ о «брачном союзе» подвергся критике как со стороны ультраортодоксов, так и со стороны некоторых светских левых партий. Так возник кризис, представляющий в потенциале угрозу целостности правительственной коалиции Биньямина Нетаньяху.

Для того, чтобы понять суть конфликта и его остроту, следует учитывать, что с одной стороны иудаизм не является миссионерской религией и традиционно избегает агитировать лиц иного вероисповедания присоединиться к нему, а с другой стороны в современном израильском обществе налицо острейшие противоречия между религиозными ультраортоксами с одной стороны и светскими радикалами – с другой.

По сути, у данного конфликта не две, а четыре стороны, каждая из которых имеет собственные интересы и видение ситуации:

1. Партия «Наш дом – Израиль», выражающая, по сути, традиционный сионистский подход к проблеме и стремящаяся сохранить Израиль именно в качестве еврейского демократического государства. Естественными союзниками НДИ в данном вопросе являются религиозные сионисты.

2. Партия ШАС, взгляды которой на проблему галахического статуса лиц смешанного происхождения основываются на традиционном для сефардского религиозного еврейства умеренном и толерантном подходе. Исходя из того, что речь идет о населении, де-факто являющемся частью еврейской общины, лидеры ШАС склонны принять предложение НДИ об облегчении гиюра, чтобы дать проблеме именно религиозное решение и не допустить неизбежного в противном случае распространения светских и смешанных с точки зрения еврейского религиозного права браков в Израиле.

3. Ашкеназские ультраортодоксы открыто выражают антигосударственные взгляды, пытаясь игнорировать тот факт, что еврейство Израиля это не религиозная община в диаспоре, а национальный коллектив современно типа, обладающий собственной государственностью и, соответственно, государственными интересами. Крайний религиозный радикализм этой группы в сочетании с высокими религиозным авторитетом ее духовных лидеров среди как ашкеназских, так и сефардских ультраортодоксов позволяет ей шантажировать значительно более крупную сефардскую ультраортодоксальную партию обвинениями в чрезмерном либерализме и постепенном превращении ШАС в сионистскую партию.

4. Левых антирелигиозных радикалов, которых представляет, в первую очередь, находящаяся в оппозиции партия МЕРЕЦ, меньше интересует «Закон о гиюре», а в значительно большей степени — «Закон о брачном союзе». На их взгляд законопроект НДИ, подразумевающий предоставление права на светскую регистрацию брака в Израиле только тем, кто был признан раввинатом неевреем, недостаточен и парадоксальным образом увековечивает религиозную монополию на регистрацию брака в Израиле. Левые радикалы настаивают на превращении института светского брака в общедоступную альтернативу религиозному браку. Помимо того, они упрекают Либермана в том, что законопроект его партии о «брачном союзе» подразумевает только лиц противоположного пола, желающих вступить в брак, и полностью исключает возможность регистрации однополых браков.

Оценивая шансы того, что, в конечном счете, оба выдвигаемых НДИ законопроекта будут приняты, можно сказать, что они достаточно велики. В то же время едва ли их проведение в жизнь пройдет гладко. Будут новые локальные конфликты по поводу той же глобальной проблемы. Они неизбежны. От их исхода зависит облик израильского и не только израильского еврейства в XXI веке.

62.99MB | MySQL:104 | 0,657sec