В течение последних нескольких лет пропагандистская машина Таджикистана выставляла Иран в наихудшем свете, как спонсора терроризма и организатора многочисленных попыток культивировать радикальные исламские настроения. Все это было, по крайней мере, официально забыто 8 ноября, когда президент Ирана Эбрахим Раиси прибыл в Душанбе, где его встретили улыбками и теплыми рукопожатиями. После дня переговоров 8 ноября Раиси и президент Таджикистана Эмомали Рахмон наблюдали за подписанием 19 документов о сотрудничестве в таких областях, как визовая политика, международные перевозки, контроль над наркотиками, свободные экономические зоны, долгосрочное экономическое и торговое сотрудничество и научные исследования. В то время как заявление из офиса Рахмона о результатах переговорах с Раиси было ограничено смутно очерченными общими фразами, замечания иранского лидера журналистам намекали на явно антиамериканский настрой. «Обе [наши] страны обеспокоены дорогим народом Афганистана, и мы считаем, что американцы после двух десятилетий оккупации этой страны не оставили Афганистану ничего, кроме разрушений, убийств и отсталости», — сказал иранский президент.
Основным мероприятием по случаю визита Э.Раиси стал двусторонний инвестиционный форум, созданный как формат для представителей бизнес-сообщества обеих стран для изучения областей сотрудничества. Однако нет никаких признаков того, что на форуме удалось заключить какую-либо серьезную сделку. На этом фоне главный конкурент Ирана, Саудовская Аравия, на прошлой неделе пообещала, что выделит 100 млн долларов в виде льготного кредита на текущие усилия Таджикистана по строительству Рогунской ГЭС. Разговоры о таком кредите, выделенном Эр-Риядом, витали в воздухе около десяти лет, но восстановление ирано-таджикских связей, похоже, вернуло актуальность инициативе. Правда, история всех этих обещаний оптимизма не внушает. Напомним, что кульминационный момент саудовских предложений Таджикистану пришелся на 2017 год. В том году посол КСА в Душанбе провел дипломатическую кампанию, кульминацией которой стало «изгнание Ирана и его агентов из страны». Говоря о предполагаемой интенсификации отношений КСА с Таджикистаном, посол сказал, что Саудовская Аравия готова профинансировать открытие шести религиозных школ и двух университетов в ближайшие два года. Ничего из этого не было реализовано. Примерно в то же время таджикское правительство энергично уничтожало все иранское влияние. Иранский торговый и культурный центр в северной Согдийской области был закрыт, распространение идей аятоллы Хомейни и других известных иранских священнослужителей было запрещено, прямое авиасообщение между странами было приостановлено, а иранские компании были вытеснены. Государственное телевидение показало документальный фильм, обвиняющий Тегеран в организации серии убийств видных общественных деятелей в Таджикистане во время и после гражданской войны 1990-х годов. Эта вражда была в значительной степени вызвана эпизодом в декабре 2015 года, когда Иран пригласил лидера таджикской оппозиции Мухиддина Кабири, которого разыскивают в Таджикистане по обвинениям в подстрекательстве к заговору с целью свержения Э.Рахмона, посетить конференцию на исламскую тематику. Во время этого визита Кабири был запечатлен обменивающимся теплыми приветствиями с верховным лидером ИРИ Али Хаменеи. Но поскольку давно обещанные инвестиции Саудовской Аравии так и не материализовались, Таджикистан решил тихо забыть о своих обидах и вновь повернуться в сторону Ирана. Этот процесс стартовал в начале 2022 года. В том же году Э.Рахмон посетил Иран и заключил несколько соглашений о сотрудничестве, в том числе одно о возобновлении прямого авиасообщения. Министры иностранных дел и обороны Ирана совершили визиты в противоположном направлении. В мае 2022 года начальник Генштаба Вооруженных сил ИРИ генерал-майор Мохаммад Багери отправился в Душанбе, чтобы присутствовать на открытии завода по производству тактических беспилотников иранской разработки Ababil-2. Американские военные источники описывают беспилотный летательный аппарат как одномоторный низкотехнологичный беспилотник большой дальности действия, который может быть использован для «элементарных возможностей наблюдения» и как «барражирующий боеприпас».
В данном случае необходимо учитывать, что такой разворот в сторону Тегерана был вызван и стремлением Душанбе быстро и эффективно ответить на вызовы своей национальной безопасности как с точки зрения использования беспилотников со стороны Киргистана во время приграничных конфликтов, так и потенциальной нестабильности на границе с Афганистаном. В данном случае Бишкек активно использует турецкие беспилотники Bayraktar TB-2. Все это происходит на фоне продолжающегося пограничного спора Таджикистана с Кыргызстаном, который в последние годы становится все более острым. При этом Душанбе не продемонстрировал серьезной готовности разрешить свои длящиеся десятилетиями пограничные разногласия с Кыргызстаном посредством переговоров. Многочисленные раунды переговоров по демаркации границы не дали твердых результатов, а это означает, что кыргызская и таджикская общины живут вдоль границы бок о бок, вынужденные нелегко делить скудные природные ресурсы при слабых механизмах координации. В ходе четырехдневного пограничного конфликта в сентябре, в ходе которого было применено вооружение более мощное, чем в любом предыдущем вооруженном противостоянии, погибло более 100 человек. Наиболее заметным стало использование Кыргызстаном беспилотника Bayraktar TB-2 турецкого производства, который использовался, по крайней мере, в одном случае для запуска бомбы MAM-L с лазерным наведением по таджикской деревне Овчи-Калача. Следователи правозащитной группы Human Rights Watch заявили, что по меньшей мере 10 гражданских лиц могли быть убиты в результате этого нападения, которое они назвали вероятным военным преступлением. Ранее в том же году Кыргызстан пополнил свой парк военных беспилотных летательных аппаратов турецкого производства приобретением неопределенного количества беспилотных летательных аппаратов Aksungur и Anka.