Турецкая Республика 29 октября 2023 года отметила 100-летний юбилей с момента своего провозглашения. Это – давно ожидаемая дата, под которую действующим руководством страны ещё с 2011 года начало строиться планирование и разрабатываться программные документы.
Под 100-летний турецкий юбилей, один из печатных органов главного мозгового центра страны – журнал Kriter Фонда политических, экономических и социальных исследований Турции SETAV вышел со специальным выпуском, в котором всесторонне подвел итоги турецкого пути за истекшее столетие, а также оценил текущую международную обстановку.
Продолжаем анализировать издание. Часть 4 нашей публикации доступна на сайте ИБВ по ссылке: http://www.iimes.ru/?p=103463. Напомним, что мы остановились на материале, который был посвящен развитию турецкого военно-промышленного комплекса. В частности, нами был сделан акцент на текущем положении турецкого ВПК, который идет, очевидным образом, по пути наращивания своего технологического потенциала. В том числе, с привлечением зарубежных технологий. От отдельных отечественных экспертов можно слышать мнение и о том, что турецкая сторона не всегда щепетильная в вопросах соблюдения прав интеллектуальной собственности. Что также является определенным сдерживающим факторов в вопросах поставки Россией новейших образцов техники турецкой стороне.
Ещё раз необходимо подчеркнуть, что целью Турции является получение собственного, автономного по принципиальным направлениям, военно-промышленного комплекса. Эти принципиальные направления включают: ракеты и системы ПВО, спутники, БПЛА, авиацию. Именно этому подчинены все планы Турции, а, следовательно, вопрос заключается лишь в том, каким образом Турция обеспечит себе доступ к необходимым технологиями. По всей видимости, речь идет о комбинации собственных разработок и получении технологий из-за рубежа (при этом вариант так называемого «обратного инжиниринга» следует оценивать, как вполне реалистичный – прим.)
Так что, если в эти дни турецкая сторона декларирует необходимость закупки истребителей F-16 или Eurofighter, то речь идет лишь о покрытии текущих потребностей ВВС, но не более того. Речь не идет о стратегических поставках на долгосрочную перспективу. Так как, Турция вовсю проводит испытания своего реактивного БПЛА «Кызылэльма», а также уже готовится продемонстрировать первый опытный образец истребителя пятого поколения.
Вот последние заявления на эту тему, сделанные со стороны министра национальной обороны Турции Яшара Гюлера: «У нас есть два самолета, и это для нас главное. Одним из них является Hürjet. Это также будет наш учебный самолет. Это также будет боевой самолет. Нашей главной целью является наш национальный боевой самолет 5-го поколения Kaan. Надеюсь, в конце этого года он совершит свой первый полет. Это — самолет 5-го поколения. Мы разработаем собственный двигатель в 2028 году, а с нашим собственным двигателем он будет летать не позднее 2032 года».
На самом деле, национальный истребитель пятого поколения – это ключевой проект турецкого ВПК. Если Турции удастся преодолеть эту планку, то можно будет сказать, что страна войдет в элиту мировой военной промышленности. Впрочем, пока Турция идет по пути инжиниринга и сборки. Отдельный вопрос заключается в том, каким образом стране удалось обеспечить выполнение проектных работ по самолету. Тут могут быть разные гипотезы на предмет того как это удалось сделать. Допустим, в случае национального электрического автомобиля TOGG все прозрачно: дизайн выполнен итальянской компанией. Что же до истребителя Kaan можно со значимой степенью уверенности утверждать, что не обошлось без привлечения иностранных специалистов.
Переходим к следующему материалу издания Kriter. Экспертом Фонда SETAV Мустафой Асланом был написан материал, посвященный борьбе Турции с терроризмом. Под заголовком материала значится:
«Турция — одна из редких стран, потерявших более столетия в борьбе с терроризмом. В период Османской Империи сепаратистский терроризм на этнической основе осуществлялся армянскими и греческими бандами. Когда наступила республиканская эра, терроризм оставался в спячке вплоть до Холодной войны. В американо-советском соперничестве биполярного миропорядка на первый план вышел терроризм с его деструктивным характером в контексте «косвенной и скрытой борьбы». Крайне левые террористические организации с марксистскими или маоистскими тенденциями использовали терроризм как метод разрушения конституционного порядка и причинили кровавый опыт Турции. Террористические организации, которые Турция классифицировала как «деструктивные и сепаратистские» с 1980-х годов, в 1990-е годы привели в действие новые процессы. РПК, заключившая соглашение с армянскими террористическими организациями, преследующими турецких дипломатов, превратилась в доверенное лицо АСАЛА (армянская Армия освобождения Армении – И.С.) и объединила свои силы с другими крайне левыми террористическими организациями в Турции в 1990-х годах.
С другой стороны, террористические структуры с разными методами и программами, такие как FЕТО (так называемая «террористическая организация Фетхуллаха Гюлена – И.С.), выявили аморфную и абстрактную структуру терроризма после попытки переворота 15 июля. С другой стороны, трансграничный характер радикальных террористических структур, таких как «Аль-Каида» и «Исламское государство» (обе структуры – запрещенные в РФ террористические организации), показал, что Турция должна быть готова к реальности терроризма не только внутри страны, но и за её пределами».
Пропускаем историю вопроса и развитие борьбы с терроризмом внутри страны и обращаемся к комментариям турецкого автора относительно внешнего трека борьбы страны.
Как он указывает, проблема перманентного радикализма резко обострилась из-за неуместного «интервенционизма» США и стратегически-тактических ошибок.
В частности, «Исламское государство» (ИГ, здесь и далее запрещенная в РФ террористическая организация – прим.) в Ираке превратилась в новую террористическую организацию региона. Распространение ИГ, апеллирующего к идеологической базе «Аль-Каиды», в Сирии и Ираке естественным образом подтолкнуло западный мир во главе с США к формированию коалиции. В то время как Свободная сирийская армия, к которой западные страны отнеслись с симпатией после революции 2011 года в Сирии, рассматривалась как альтернатива ИГ, США внезапно обратились к сирийской структуре РПК.
Как пишет турецкий автор, естественно, эта ситуация нанесла глубокие раны турецко-американским отношениям, которые стали напряженными после того, как предложение от 1 марта не нашло кворума в Парламенте. После того как члены FЕТО (секты Фетхуллаха Гюлена – И.С.), организаторы попытки государственного переворота 15 июля, обосновались в Европе и США, Турция приняла эффективные меры по интеграции своей архитектуры безопасности в свою разведку и внешнюю политику. В период усиления напряженности между Турцией и США после того, как США назвали РПК/ПДС/СНС Силами демократической Сирии (СДС), возникли два риска.
Первым из них, как указывает автор, было «заземление» РПК в Сирии под лозунгами «борьбы с ИГ», а вторым — косвенные усилия по «легитимизации».
После террористических атак в Турции, направленных против гражданских поселений, Турция усилила свои «агрессивные и превентивные» меры. В этом контексте был озвучен лозунг «осушить терроризм в его истоке», инициированный операцией «Щит Евфрата». Активизировались усилия по расчистке 30-километровой территории в качестве коридора безопасности для предотвращения проникновения РПК в турецкие поселения и защиты их от ракетного и минометного огня. После четырех операций в Сирии эта цель была частично достигнута, хотя пробелы остались.
С иракской стороны, Турция стремилась установить контроль над территорией с помощью серии операций «Коготь». Как отмечается автором, из-за внутриполитического «дисбаланса» в Ираке «жизненное пространство», эксплуатируемое РПК, стало центром внимания. Террористические очаги, такие как Кандиль, Асос, Синджар и Махмур, а также лагеря РПК недалеко от турецкой границы, стали объектом турецкого планирования безопасности.
Таким образом, как заключает автор, «зона влияния» Турции в борьбе с террористами превратилась в географию, охватывающую весь Ирак и Сирию. В частности, эффективные точечные операции Национальной разведывательной операции ограничили свободу передвижения террористической организации на этой обширной территории и «заставили нервничать США как покровителей терроризма в регионе».
Ключевые выводы по этому материалу:
- Американская политика в регионе с опорой на курдские формирования РПК/СНС – это неутихающая проблема в двусторонних турецко-американских отношениях.
- Турция перешла к политике нанесения ударов по зарубежным базам курдских формирований как на территории Ирака, так и на территории Сирии.
- По мере роста турецкой активности, растет обеспокоенность и противодействие этим шагам со стороны США, что также может приводить к возникновению спиралей напряженности в отношениях.
- Нет оснований рассчитывать на перемену региональной политики США в отношении поддержки РПК/СНС. Равным образом, на обозримую перспективу вектор Турции по проведению трансграничных операций в Ираке и в Сирии будет сохраняться, что создает реальную возможность возникновения эксцессов между Турцией и США.
Следующая публикация – авторства представителя Университета «Хаджи Байрам Вели» Фырата Пурташа. Им опубликована статья под заголовком «Попытка дать новое определение пантюркизму через Организацию тюркских государств».
С учетом как философии самого интеграционного проекта, так и динамики его развития, имеет смысл обратиться к этой публикации более подробно. Подчеркнем сразу два обстоятельства: 1) проект ОТГ является главной международной интеграционной инициативой Турции, 2) проект ОТГ и российская интеграционная инициатива ЕАЭС / ОДКБ являются сообщающимися сосудами, где «общий объем жидкости» остается неизменным. Меняется лишь баланс в расстановке сил между Россией и Турцией в регионе.
Обратимся к материалу, цитируем:
«Как заявил основатель Республики Мустафа Кемаль Ататюрк, Турецкая Республика – это государство, основанное на фундаменте турецкой культуры и выросшее на основе турецкой идентичности, основанной на общей культуре, в период, когда эпоха империй закончилась».
Как пишет автор, в наши дни, общая турецкая культура составляет основу интеграции тюркского мира, которая приобрела институциональный характер под названием Организация турецких государств. Потому что ТЮРКСОЙ (Международная организация турецкой культуры – прим.) была создана в 1993 году как первая среди интеграционных институтов тюркского мира с целью укрепления культурного партнерства.
В свой 100-летний юбилей Турецкая Республика представляет собой государство, большее, чем может переварить Европейский Союз, и глобальную державу, потенциал и эффективность которой невозможно точно измерить. – Достаточно характерная точка зрения турецкого автора, с которой сложно спорить: действительно ЕС не способен «переварить» в своем составе такую страну как Турция, вне зависимости от религиозного критерия ЕС.
Как пишет турецкий автор, для объяснения мощи Турции недостаточно таких данных, как ее площадь в 783 тысячи кв. км, ее ВВП почти в 1 млрд долларов, население в 85 млн человек и ее статус второй по величине военной державы в НАТО.
Так, помимо непосредственного окружения, следует, вслед за турецким автором, отметить гуманитарные и коммерческие связи Турции с такими географическими регионами, как Африка, Юго-Восточная Азия и Латинская Америка, а также её мягкую силу, которая ощущается «во всех аспектах».
Организация турецких государств (ОТГ в аббревиатуре – И.С.) входит в десятку крупнейших экономик мира, в то время как ее экономический размер превышает 4 трлн долларов, площадь территории превышает 4 млн кв. км, а численность населения составляет 170 млн человек, а мощь и потенциал стран-членов рассчитываются вместе.
Как отмечается турецким автором, Турция, страна-локомотив Организации тюркских государств, предлагает свои возможности и возможности в пользование своим партнерам и превращается в актора, который использует свою внешнюю политику далеко за пределами своих возможностей, активируя потенциал своих партнеров.
Цитируем: «Укрепление двустороннего и многостороннего сотрудничества с тюркскими государствами после распада СССР было неизменным приоритетом государственной политики Турции. Помимо того, что Турция стала первым государством, признавшим независимость тюркских государств, она поддержала процессы национализации и участия в международной системе, с самого начала выполнив все требования дипломатических отношений».
Как отмечает автор, Турция рассматривалась как естественный партнер новых независимых турецких государств не только благодаря ее общему языку, истории, культуре и общим ценностям, но и благодаря ее расположению как ворот в географию Большого Туркестана, открывающихся на Запад.
В частности, впервые это обсуждалось на саммите лидеров тюркского мира, состоявшемся в 1992 году.
Хотя такие цели, как создание общего рынка, строительство линий электропередачи, совместные банки развития и инвестиционные банки, изначально назывались мечтами, эти проекты реализовывались шаг за шагом. В конце тридцати лет тюркский мир стал более заметным как подсистема внутри международной системы, и сформировался тюркский пояс, простирающийся от Тихого океана до Атлантического.
Хотя тюркский мир представляет собой структуру с более глубоким духовным и культурным измерением, он стал воплощенным целым с объемом торговли почти в 50 млрд долларов между турецкими государствами, трансграничными железными дорогами и трубопроводами, а также интеграционными институтами, такими как Организация тюркских государств, Тюркская парламентская ассамблея и ТЮРКСОЙ.
Цитируем автора: «Хусейн Нихал Ацыз написал свою статью под названием «Тюркское единство» в 8-м номере журнала «Орхун» за 1934 год следующим образом: «Тюрки в прошлом несколько раз объединялись и были счастливы. Они воссоединятся. Первую статью нашего национального идеала мы можем выразить так: «Все тюрки объединятся». Закончил он следующим образом. Журнал «Орхун» был закрыт на неопределенный срок решением Совета Министров после выхода в свет очередного номера. Однако идеал «Тюркского союза» продолжал жить и развиваться в Турции. Те, кто защищал турецкое единство в таких журналах, как Bozkurt, Gök Börü, Çınaraltı, приняли в качестве своего девиза девиз Гаспирали «единство в языке, мышлении и работе». Во время Второй мировой войны, во время преследований турок, проживающих в Болгарии и Ираке в рамках кипрского вопроса с 1955 года, национальные чувства в тюркском обществе вновь возросли. Поворотным моментом, поднявшим идею тюркского единства и национального духа и вызвавшим волнение в обществе, стал распад Советской империи и Восточного блока.
В Турции с энтузиазмом следили за борьбой за независимость и свободу тюрок и мусульман, проживающих в Югославии, а также за попытками суверенитета и независимости турок и мусульман, проживающих в Советской империи. Идеи, отстаиваемые Гаспирали, Акчурой, Гёкалпом и Атсызом, становились реальностью.»