Как считают аналитики кафедры оборонных исследований Королевского колледжа Лондона, «дорожная карта» к дипломатическому решению конфликта  в Газе застопорилась на месяцы. То небольшое доверие, которое было построено между Израилем и ХАМАСом во время кратковременной паузы в боевых действиях в ноябре прошлого года, с тех пор было подорвано обеими сторонами, для которых этот конфликт связан с политическим выживанием. Тем временем Катар как посредник подвергся усиленному давлению со стороны узких групп политических интересов в Вашингтоне, что вызвало дебаты в Дохе о целесообразности дальнейшего развития его отношений с ХАМАСом. Некоторые голоса в Дохе считают, что бремя принятия на своей территории политического руководства ХАМАСа, договоренность с США, которую они давно одобряют, начинает перевешивать преимущества участия в качестве дипломатического посредника в палестино-израильском конфликте. Особенно в условиях поляризации  в истеблишменте США, где произраильские лоббистские сети заработали в полную силу после нападения ХАМАСа на Израиль 7 октября прошлого, а давление на Катар со стороны американских законодателей в режиме предвыборной кампании усиливается. Ранее в этом месяце премьер-министр Катара Мухаммед бен Абдулрахман Аль Тани заявил, что его страна проводит всестороннюю оценку своей посреднической роли. Важно помнить, что ХАМАС превратился в мощный инструмент сетецентричного государственного управления Катара. Монополизация этих отношений позволила Дохе встроиться в ход палестино-израильского конфликта в качестве незаменимого центра для диалога и посредничества. В рамках многолетнего стремления небольшого государства Персидского залива к глобальной значимости связь с ХАМАСом сделала Катар важнейшим посредником в обеспечении стабильности в 2014, 2021, 2022 годах и в прошлом году. Это повысило статус Катара не только в глазах США и других западных стран, но и среди многих в исламском и арабском мире как активного защитника палестинского дела на фоне более широкой тенденции к безусловной нормализации отношений с Израилем. В Дохе вопрос об отношениях ХАМАСом всегда сводился к прагматичному анализу затрат и выгод. В последнее время издержки этих отношений растут, в то время как стратегические выгоды, похоже, стагнируют. Тем не менее, не надо обольщаться: карта ХАМАСа на протяжении многих лет была уникальной возможностью для Катара, создавая неоценимые стратегические преимущества. Только с 7 октября Доха смогла эффективно использовать свои связи в этом конфликте. На данный момент Катар — единственная сторона, которая смогла достичь ощутимых целей, договорившись о столь необходимом гуманитарном прекращении огня и освобождении 105 заложников. Израиль, ХАМАС и США не смогли предложить никаких надежных путей выхода из войны в Газе. Что касается руководства Катара, многое зависит от (пока неоднозначной) позиции Белого дома по отношению к конфликту и роли в нем как Катара, так и ХАМАСа. Администрация президента США Дж.Байдена пытается придерживаться размытой линии в этом вопросе, неоднократно восхваляя усилия Катара, в то же время недвусмысленно исключая какую-либо роль ХАМАСа в послевоенной Газе на фоне давления со стороны избирателей в ходе предвыборной кампании в этом году. Следовательно, из Белого дома в Доху поступили сигналы о том, что после успешных посреднических усилий ХАМАС должен покинуть Катар — бесполезное предложение на фоне деликатных попыток Дохи заставить ХАМАС согласиться на дипломатический план выхода из конфликта. Более того, поскольку становится ясно, что Израиль не сможет победить ХАМАС военным путем, весьма вероятно, что этот бренд переживет войну. Число сторонников палестинского сопротивления Израилю в этой войне скорее выросло, чем уменьшилось, несмотря на то, что народная оппозиция ХАМАСу как организации в Газе растет. Разрушительная война Израиля возымела эффект, прямо противоположный желаемому, поскольку Иерусалим слепо попался в ловушку, расставленную ХАМАСом. Чем больше Израиль убивает и разрушает, тем больше людей в Газе и на  Западном берегу подталкиваются к сопротивлению. Идея сопротивления больше, чем бренд ХАМАСа, и оно так или иначе будет организовано. Точно так же, как идея сопротивления сохранится, бренд ХАМАСа, вероятно, также сохранится в той или иной форме. Это потому, что Израиль, с премьер-министром Биньямином Нетаньяху или без него, находится в ловушке стратегического высокомерия, полагая, что оперативных военных решений будет достаточно для устранения коренных социально-политических причин конфликта.

Ни обезглавливающий удар, ни количество убитых боевиков ХАМАСа не изменят того факта, что движение сопротивления продолжает расти. Называется ли оно ХАМАС или как-то иначе, потребуются посредники, чтобы способствовать продвижению урегулирования конфликта. Таким образом, любому американскому президенту — даже Трампа 2.0 — потребуется помощь надежного посредника, чтобы иметь дело с этой политической силой в Палестине. В последние недели было предложено несколько альтернатив посредничеству Катара. Турция — маловероятный кандидат на то, чтобы принять у себя ХАМАС, в первую очередь потому, что Израиль опасается, что использовать Анкару будет не так легко, как Доху. Между тем, президент Реджеп Тайип Эрдоган как стареющий государственный деятель не сможет предоставить ХАМАСу долгосрочные гарантии. Некоторые предположили, что Оман, еще один надежный посредник в регионе, мог бы принять у себя ХАМАС. Но, безоговорочно поддерживая палестинское дело, Маскат не стремится вмешиваться. В отличие от Катара, ему не хватает контактов не только с палестинскими группировками, но, что наиболее важно, с Израилем. Кроме того, Оман уже достаточно обременен оказанием помощи США и их союзникам в установлении мира и стабильности между Ормузским и Баб-эль-Мандебским проливами, где у него есть непревзойденные связи с Ираном и йеменской группировкой «Ансар Аллах», на которые можно положиться. Алжир, поддерживая хорошие отношения с палестинскими группировками, включая ХАМАС, не имеет необходимых рычагов воздействия на Израиль или США, чтобы действовать как настоящий посредник. В отличие от Катара, экономическое положение Алжира не позволяет ему предоставлять Газе материальные стимулы для заключения потенциальных сделок. Иран может стать вероятной наихудшей альтернативой Катару для размещения политического руководства ХАМАСа. Здесь боевики могут обойти систему сдержек и противовесов, которую Катар устанавливал более десяти лет. Это также подорвало бы заявленные цели США и Израиля по снижению растущего влияния Тегерана в регионе.

Таким образом, как бы сильно Доха ни хотела избавиться от посредничества, США и Израилю нужен честный и надежный посредник, который может делать то, что делает Катар, с политическими силами в Палестине, которые никем не представлены. Поэтому неудивительно, что представитель Министерства иностранных дел Катара недавно заявил, что ХАМАС останется в Дохе до тех пор, пока он остается «полезным». Широко распространенное разочарование среди катарских дипломатов реально на фоне неискреннего подхода противоборствующих сторон к переговорам, а также неспособности Белого дома сделать больше, чтобы использовать свои рычаги воздействия на Израиль для заключения сделки. Сообщение Катара в этом месяце было пока только сигналом от недовольного посредника, видящего, что американские законодатели ставят под угрозу деликатные переговоры ради политических выгод. Но это также стало сильным сигналом для ХАМАСа о том, что терпение Дохи на исходе. Тем не менее, поскольку Катар и Египет тесно сотрудничают над палестинским досье, консенсус среди политического и военного руководства ХАМАСа внутри и за пределами Газы все еще возможен — если Израиль при Нетаньяху, наконец, прислушается к требованиям семей заложников прекратить войну дипломатическим путем и вернуть их домой.