По материалам Европейского совета по международным отношениям (ECFR)

Возрождение Эр-Рияда

Роль Саудовской Аравии на международной арене коренным образом изменилась за последние несколько лет. Ранее считавшийся безрассудным и дестабилизирующим игроком, Эр-Рияд теперь в состоянии формировать региональные, а также глобальные тенденции после геополитических сдвигов, вызванных вторжением России в Украину и уходом Запада с Ближнего Востока и Северной Африки. Используя свой энергетический, финансовый и политический капитал, Саудовская Аравия превратилась в державу среднего уровня с огромным влиянием в многополярном мировом порядке. Региональные и мировые лидеры с новой интенсивностью направляются в королевство, рассматривая Эр-Рияд как ключевого игрока, способного преодолеть войну между Израилем и ХАМАСом и перейти к новым, всеобъемлющим и долгосрочным рамкам региональной безопасности. Этот возросший геополитический вес вынудил Эр-Рияд пойти на крайнее хеджирование между конкурирующими глобальными и региональными игроками с целью обеспечения своих собственных сиюминутных национальных интересов и максимизации своего влияния. В этом смысле ее новую региональную и международную политику можно определить как «оппортунистический акционизм». Саудовская Аравия работает над тем, чтобы стать лидером и стержнем более широкого региона, и использует эту роль, чтобы занять место за глобальным столом в качестве представителя экономически связанного и стабильного Ближнего Востока. На глобальном уровне оппортунистический акционизм Эр-Рияда показал, что он выстраивает транзакционные отношения с различными глобальными игроками в соответствии с различными интересами Саудовской Аравии и ее уязвимостями. Потеряв веру в давние гарантии безопасности США, Эр-Рияд сосредоточился на максимизации своей автономии для извлечения выгод от различных партнеров, уверенный, что сможет успешно противостоять конкурирующему давлению, возникающему в результате такого подхода, не втягиваясь в американо-китайское соперничество. Эти события не остались незамеченными в европейских столицах. За последние пару лет европейские лидеры совершили несколько поездок в королевство для обсуждения региональных вопросов безопасности и стабильности, в том числе по Газе и другим кризисам, а также деликатного вопроса о том, как вести себя с Ираном и его ставленниками. Эти визиты, наряду с политическими усилиями, такими как первая в истории стратегия Европейского союза в Персидском заливе, опубликованная в мае 2022 года, признают экономическую и дипломатическую огневую мощь Саудовской Аравии, а также ее решающую роль в региональных и глобальных дискуссиях об изменении климата, экономическом росте, связях и, конечно же, энергетике. Но, как признается в стратегии стран Персидского залива, ЕС до сих пор не воспользовался возможностями, предоставленными более стратегическим взаимодействием с Саудовской Аравией.

Глобальная Саудовская Аравия на Ближнем Востоке

Для Эр-Рияда арабские восстания 2011 года стали переломным моментом, когда рухнула сложившаяся десятилетиями парадигма – возможность полагаться на внешних партнеров для достижения благоприятного регионального порядка. Чтобы не допустить заполнения образовавшегося геополитического вакуума соперниками, стремящимися к региональному лидерству, в первую очередь Ираном, Саудовская Аравия усилила свое традиционно спокойное региональное взаимодействие. Это положило начало десятилетнему этапу поляризации в региональной политике, когда Саудовская Аравия и Объединенные Арабские Эмираты активно противостояли как Ирану, так и его региональным ставленникам, а также Катару, Турции и исламистским группировкам. Эти конфронтации происходили на многих различных фронтах, в том числе в Египте, Ираке, Ливане, Ливии, Сирии, Тунисе и Йемене, и разыгрывались одновременно в экономической, военной и политической сферах. Новое руководство Саудовской Аравии, вступившее на престол в 2015 году, решительно поддержало эту напористую региональную стратегию. И король Сальман, и, особенно, его сын Мухаммед бен Сальман, широко известный как МБС, который стал наследным принцем королевства в 2017 году, дали жесткий отпор посягательствам соперников на сферы влияния и интересы Саудовской Аравии. В период с 2015 по 2017 год руководство Саудовской Аравии поддерживало полный политический бойкот и экономическое эмбарго Катара из-за его поддержки суннитских исламистских группировок, временно насильственно задержало премьер-министра Ливана Саада Харири, начало первую в истории военную операцию под руководством Саудовской Аравии против поддерживаемых Ираном хуситов в Йемене, а в 2018 году поддержало выход Соединенных Штатов из  Совместного всеобъемлющего плана действий (СВПД) при Дональде Трампе и его кампанию максимального давления на Иран. Однако эта напористая позиция имела свои негативные последствия. Мировые столицы, особенно на Западе, все больше избегали Эр-Рияда и игнорировали его лидеров. После того, как в течение многих лет хуситы допускали трансграничные нападения на Саудовскую Аравию, в сентябре 2019 года Иран координировал крупномасштабную атаку на важнейшие нефтяные объекты в Саудовской Аравии. США, тогда возглавляемые Трампом, никак не отреагировали, утверждая, что Саудовская Аравия должна сама возглавить ответные действия. Это сворачивание американского зонтика сдерживания, существовавшего десятилетиями, сделало Эр-Рияд незащищенным и уязвимым. Затем администрация Дж.Байдена усилила этот статус, рассекретив отчет ЦРУ, в котором указывалось, что МБС, вероятно, одобрил убийство саудовского журналиста Джамаля Хашогги и приостановила постави оборонных материалов Саудовской Аравии, которая ежедневно сталкивалась с угрозами со стороны йеменских хуситов. Вспышка пандемии коронавируса в 2020 году предоставила Саудовской Аравии время и пространство для переосмысления своего напористого подхода и дала стратегическую паузу. Эр-Рияд начал уделять меньше внимания ослаблению влияния своих региональных конкурентов, а больше укреплению собственного влияния, выстраиванию менее конфронтационной региональной позиции, основанной на дипломатии и экономическом управлении государством. Оно начало активно использовать свои активы, которые вскоре были усилены глобальным энергетическим кризисом, вызванным военной операцией России на Украине, для поддержки новой политики, направленной на социально–экономические преобразования страны, предусмотренные в плане MБС «Видение 2030». Для этого требуется, в первую очередь, гарантировать безопасность для себя и стабильность по соседству.

Первым шагом было налаживание связей с двумя региональными игроками с огромным потенциалом партнерства, Катаром и Турцией. Декларация Аль-Ула 2021 года, положившая конец катарскому кризису, дала начало периоду тесной координации между Эр-Риядом и Дохой. Катар начал сокращать поддержку своих исламистских партнеров и сокращать свои региональные амбиции, отдавая приоритет сближению с Саудовской Аравией. Сам МБС вмешался, чтобы восстановить личные отношения с эмиром Катара Тамимом бен Хамадом Аль Тани, и они учредили саудовско-катарский координационный совет для углубления взаимодействия. Тем временем турецко-саудовская напряженность значительно снизилась, поскольку Турция снова начала полагаться на ресурсы Саудовской Аравии для решения своих внутренних финансовых проблем. В 2023 году МБС и президент Турции Реджеп Тайип Эрдоган обменялись государственными визитами и подписали стратегические сделки, в том числе ценное оборонное соглашение о технологическом сотрудничестве с передовой турецкой компанией по производству беспилотных летательных аппаратов Bayraktar. Турецкий экспорт в Саудовскую Аравию вырос на 150% в годовом исчислении.

Саудовская Аравия также попыталась ослабить свои антагонистические отношения с Ираном посредством усиления дипломатии. В марте 2023 года Саудовская Аравия и Иран подписали в Пекине дорожную карту по нормализации своих отношений. Документ был подготовлен после пяти раундов двусторонних переговоров, организованных Ираком и Оманом, но для выхода из тупика потребовался внешний участник – Китай, предложивший надежные дипломатические гарантии, подкрепленные экономическими рычагами воздействия, особенно на Иран. Тегеран успешно оказал давление на йеменских хуситов, чтобы они прекратили трансграничные нападения на королевство и его интересы, в то время как Саудовская Аравия пообещала ослабить региональную изоляцию иранского режима, который имел дело с экономическим спадом, внутренними протестами и провалом переговоров по возобновлению СВПД.

Более того, Эр-Рияд попытался воспользоваться разрядкой напряженности в отношениях с Ираном, чтобы возобновить свои отношения со странами, находящимися под влиянием Ирана. Выход из дорогостоящей и безуспешной войны в Йемене был и остается приоритетом для Саудовской Аравии, настолько большим, что в итоге она предложила хуситам чрезвычайно щедрую сделку. Затем Эр-Рияд нормализовал отношения с сирийским режимом Башара Асада, приветствуя его возвращение в Лигу арабских государств в 2023 году, спустя десятилетие после отзыва своего посла из Дамаска и активной поддержки сирийской оппозиции. Саудовская Аравия также вновь открыла свое посольство в Ливане и снова начала участвовать в запутанной политике страны, что Эр-Рияд решительно избегал после своей неудачной попытки принудить бывшего премьер-министра С.Харири к экзистенциальной политической борьбе с поддерживаемой Ираном «Хизбаллой». Наконец, Саудовская Аравия наладила свои отношения с Ираком, подписав ряд энергетических, инвестиционных и инфраструктурных соглашений.

Однако по большей части эти инициативы сразу застопорились, поскольку Эр-Рияд не смог достаточно быстро или гладко согласовать со своими партнерами свое видение. Например, хуситы начали затягивать подписание соглашения с Эр-Риядом, и йеменский мирный процесс был заморожен. Отношения с Дамаском оставались пустыми, поскольку режиму Асада не удалось обуздать огромный объем контрабанды наркотиков из Сирии в страны Персидского залива. Усилия Эр-Рияда в Ливане потерпели неудачу, поскольку ливанские элиты в очередной раз отвергли совет Саудовской Аравии принять системные изменения и перезагрузить свою страну.  Саудовско-иракское сотрудничество значительно замедлилось при правительстве Мухаммеда Шиа ас-Судани, которого саудовское руководство считало слишком зависимым от Ирана и не желающим уступать место влиянию Саудовской Аравии.

В рамках этого нового видения «мира Саудовской Аравии» Эр-Рияд также начал пытаться сблизиться с Израилем, еще одним важным партнером в  интересах его развития, роста и взаимосвязанности, а также в его постоянных потребностях в сдерживании. Затем последовало террористическое нападение ХАМАСа на Израиль 7 октября 2023 года и последующий тотальный военный ответ Израиля в Газе, что вызвало серьезный шок в региональной политике. Многие наблюдатели рассматривали нападение ХАМАСа как частично организованное иранским Корпусом стражей исламской революции (КСИР) с целью сорвать продолжающийся трехсторонний процесс, включающий нормализацию саудовско-израильских отношений в обмен на гарантии безопасности от США, подобные от НАТО, американские ядерные технологии для Эр-Рияда и больший доступ к израильским оборонным возможностям. Несмотря на это, масштабы операции ХАМАСа вкупе с отсутствием уверенности в защите США подтолкнули КСА к еще более тесному взаимодействию с Тегераном. Президент Ирана Эбрахим Раиси впервые посетил Эр-Рияд, чтобы принять участие в чрезвычайном совместном арабо-исламском саммите по войне в Газе, и встретился с МБС. Этот саммит был в основном возможностью для Эр-Рияда обобщить сильные и слабые стороны региона, нейтрализовав конкретные уязвимости, связанные с процессом нормализации отношений с Израилем, который не был приостановлен, и отвергнув предложения других стран региона, такие как коллективное нефтяное эмбарго, которое нанесло бы значительный ущерб его интересам. Эр-Рияд не привлекал Тегеран ни к одной из следующих встреч по Газе, гарантируя, что он сможет сохранить свое лидерство в этом вопросе, но расширил свое взаимодействие с Ираном в более широком плане, отражая сильное желание обеих стран держать напряженность под контролем. Эр-Рияд даже служил косвенным каналом урегулирования конфликтов между США и Ираном: когда США и Соединенное Королевство начали наступательную военную операцию в Красном море для борьбы с хуситами, державшими в заложниках мировое судоходство, Эр-Рияд предупредил Тегеран перед нанесением ударов, чтобы он мог отвести свои военно-морские силы. Но когда Тегеран ответил на израильский удар, в результате которого погибли генералы КСИР в иранском консульстве в Дамаске, запустив более 300 беспилотных летательных аппаратов и баллистических ракет против Израиля, Саудовская Аравия присоединилась к США, Иордании, Великобритании и Франции для перехвата иранских ракет и БПЛА, показав, что Эр-Рияд сделает все возможное, чтобы сдержать израильско-американскую эскалацию против Ирана. Тем не менее, абсолютным приоритетом Эр-Рияда оставалась защита собственных интересов, территории и критически важной инфраструктуры. Опасаясь возмездия Ирана или хуситов, Эр-Рияд решил не присоединяться ни к одной из западных миссий по обеспечению безопасности на море против хуситов, даже если они будут строго оборонительными, как европейские ASPIDES, и вместо этого добились гарантий как от хуситов, так и от Тегерана, что КСА не станет мишенью.

Готовность Саудовской Аравии выступить в качестве лидера арабской реакции на войну была очевидна на протяжении всего кризиса в Газе. Саудовская Аравия сформировала небольшую контактную группу по Палестине, включающую Иорданию, Египет, ОАЭ и Катар. Несмотря на политические разногласия между членами, Эр-Рияду удалось представить послевоенный план для Газы, разработанный вокруг палестинской государственности в обмен на нормализацию позиций Израиля в регионе. Хотя план основан на Арабской мирной инициативе Саудовской Аравии 2002 года, требования от имени палестинцев выходят далеко за рамки того, о чем ранее просил Эр-Рияд перед войной Израиля в Газе. Это – в настоящее время нежелательное – бремя новых обязанностей руководства Саудовской Аравии: необходимость идти на компромисс в своей собственной повестке дня ради интересов Палестины. И все же, хотя нормализация отношений Саудовской Аравии с Израилем, вероятно, заморожена в обозримом будущем, она остается ключом к ее основным интересам по восстановлению своего ослабленного сдерживания.

Серьезное препятствие для этого саудовского видения стабильного региона под своей гегемонией возникло неожиданно, поскольку ОАЭ появились как единственный региональный игрок, обладающий стратегической способностью конкурировать с Саудовской Аравией. Давние личные отношения между МБС и президентом ОАЭ Мухаммедом бен Заидом, которые были основой отношений двух стран, постепенно ослабевали, и с 2019 года два лидера перешли от постоянного взаимодействия к минимальным контактам. Затем политика Эмиратов и Саудовской Аравии начала существенно расходиться. Отойдя от проводимой Саудовской Аравией политики конфронтации и отказавшись от союзника Эр-Рияда в Йемене, ОАЭ обратились к Ирану за несколько месяцев до того, как это сделал Эр-Рияд в 2020 году. Затем ОАЭ нормализовали отношения с Израилем в рамках знаковой сделки при посредничестве США, опять же без обращения за советом к Саудовской Аравии, и тем самым подрывая саудовскую Арабскую мирную инициативу, которая предусматривала коллективную нормализацию отношений арабов с Израилем под руководством Саудовской Аравии в обмен на палестинскую государственность. Давние разногласия в Йемене переросли в активную политическую конфронтацию между группами на юге страны, которых поддерживает Абу-Даби, и правительством, поддерживаемым Эр-Риядом, что еще больше усугубляет ухудшение отношений. Две столицы также поддерживали противоположные стороны в гражданской войне в Судане в 2023 году, в ходе которой Саудовская Аравия предприняла свою первую попытку регионального посредничества высокого уровня, но с ограниченным успехом. Возникла геоэкономическая конкуренция с нулевой суммой, основанная на стремлении обеих столиц стать ведущим ключевым узлом, соединяющим Азию, Африку и Европу в многополярной глобализированной международной экономической системе. Саудовская Аравия издала закон, требующий от международных компаний открывать свои региональные штаб-квартиры, которые обычно расположены в Дубае, в Эр-Рияде, чтобы иметь право на получение государственных контрактов, и обе страны удвоили усилия по увеличению геоэкономической ценности своей территории.

Недавняя региональная политика Саудовской Аравии отражает активный акцент на динамизме и отказ от преемственности, особенно после 2020 года. MБС заметно отошел от давних аксиом саудовского мышления и начала проводить более смелую политику, такую как параллельная нормализация отношений, как с Ираном, так и с Израилем. Решения Эр-Рияда, очевидно, руководствуются оппортунизмом и лозунгом «Саудовская Аравия превыше всего». Его политика в этот период отражает желание стать лидером и стержнем более широкого региона. Однако это продиктовано не стремлением к инклюзивному или основанному на консенсусе региональному лидерству или к решению традиционно ближневосточных системных проблем, включая повсеместную коррупцию и межконфессиональные разногласия. Действительно, Саудовская Аравия продемонстрировала недостаток стратегического терпения по отношению к региональным игрокам, которые не следуют ее руководству, придерживаются традиционного мышления или неспособны преодолеть свои структурные препятствия. Скорее, региональная политика Саудовской Аравии, похоже, служит ее стремлению к региональному лидерству, чтобы обеспечить себе то, что она считает своим законным местом в новом мировом порядке как наилучшего представителя более широкого региона в глобальных разговорах и средней державы в многополярном мировом порядке.

Глобальная Саудовская Аравия в мире

Геополитические изменения помогли Саудовской Аравии извлечь выгоду из этой новой региональной силы на мировой арене. После ухода США из королевства в 2019 году поведение Саудовской Аравии отражало разочарование и недоверие к США, а также уверенность в том, что она сможет выжить без своего близкого партнера в Вашингтоне. Саудовская Аравия в очередной раз продемонстрировала себя как фундаментальный партнер мировых держав. Только на этот раз она преследовала не какого-то одного партнера, а стремилась к а-ля карт, оппортунистическому многостороннему взаимодействию с различными формирующимися мировыми державами. Этому способствовал тот факт, что несколько из этих держав, включая Китай, Индию и Россию, начали активно обхаживать королевство в качестве нового регионального стержня.

Операция России на Украине укрепила эту тенденцию, поскольку глобальный энергетический кризис принес новую власть и огромное богатство Саудовской Аравии как крупнейшему в мире производителю нефти. Правители Персидского залива с энтузиазмом восприняли многополярный мировой порядок, веря, что они могут служить мостом между Востоком и Западом, а также между глобальным севером и глобальным югом, и отвергая предположение, что они должны присоединиться к традиционным западным партнерам в соперничестве с Россией или Китаем. Вместо этого они сосредоточились на преследовании своих национальных интересов и соответственно выбирали партнеров. Например, учитывая его влияние на мировой энергетический рынок, от которого зависит экономическая безопасность Саудовской Аравии, Эр-Рияд сосредоточился на влиянии на энергетическую политику России. После вторжения России на Украину в феврале 2022 года Саудовская Аравия отклонила многочисленные просьбы Байдена, а также европейских лидеров, таких как премьер-министр Великобритании Борис Джонсон и президент Франции Эммануэль Макрон, присоединиться к Западу в борьбе против России. Эр-Рияд также сопротивлялся давлению со стороны нескольких лидеров G7 с требованием увеличить добычу нефти, чтобы ослабить российские финансы, которые зависят от денег от экспорта нефти, и вместо этого вынудил производителей нефти сократить добычу, что еще больше повысило и без того высокие цены – всего за две недели до промежуточных выборов в США в октябре 2022 года. Затем Саудовская Аравия начала импортировать рекордные объемы российских нефтепродуктов по заниженным ценам, перерабатывать и экспортировать их по заоблачно высоким рыночным ценам. Однако, обеспечивая противовес этому, казалось бы, пророссийскому уклону, Саудовская Аравия проголосовала против России в ключевых резолюциях Генеральной Ассамблеи ООН, пообещала помощь Украине на сумму 410 млн долларов, содействовала заключению сделки по освобождению десяти иностранных граждан, воюющих с Украиной, и организованные встречи с целью донести геополитическую информацию Запада и Украины до официальных лиц Глобального Юга. Тем не менее, как показал недавний опрос общественного мнения, проведенный ECFR, более половины респондентов из Саудовской Аравии считают, что США и ЕС являются основными препятствиями на пути к достижению мира в Украине, и подавляющее большинство считает, что Россия выиграет войну к 2028 году.

Этот индивидуальный подход и оппортунистическая многосторонность также нашли отражение в решении Саудовской Аравии присоединиться к БРИКС + в августе 2023 года наряду с ОАЭ, Египтом, Ираном, Аргентиной и Эфиопией. Как основная платформа глобального юга для политической координации в многополярном мировом порядке, блок БРИКС + предоставляет Эр-Рияду полезный канал для усиления его связей с Африкой и Латинской Америкой и для оспаривания доминирования США. В ноябре 2023 года Саудовская Аравия также организовала первый в истории саудовско-африканский саммит, дав понять, что Африка представляет собой важный новый рубеж, особенно в области продовольственной безопасности и важнейших видов сырья. Наряду с традиционным акцентом на Африканский Рог, с которым он разделяет Красное море, Эр-Рияд все больше смотрит на Южную Африку как на субъекта, имеющего политическое влияние на глобальном юге и в G20. Тем временем в Латинской Америке Эр-Рияд активизирует свое взаимодействие со все более привлекательной Бразилией. Например, в 2022 году государственная компания Саудовской Аравии Manara Minerals объявила о приобретении 10-процентной доли в бразильской горнодобывающей компании Сolossus Vale, что облегчит доступ к запасам важнейших полезных ископаемых, таких как никель, медь и кобальт.

Саудовская Аравия также улучшила свои отношения с Индией, своим третьим по величине торговым партнером и особенно привлекательным с точки зрения взаимосвязанности. На саммите G20 в Нью-Дели Индия, США, ЕС, Франция, Германия, Италия, Саудовская Аравия и ОАЭ представили планы по созданию экономического коридора Индия-Ближний Восток-Европа (IMEC), целью которого является улучшение связи между Азией и Европой через Аравийский полуостров путем строительства железной дороги, которая дополнит существующие морские и автомобильные транспортные маршруты, что позволит осуществлять транзит из Индии в Европу через монархии Персидского залива, а также Иорданию и Израиль. Железная дорога в конечном итоге может быть дополнена кабелями для электроснабжения и цифровыми подключениями, а также трубами для экспорта чистого водорода. Проект был спонсирован США как способ побудить Саудовскую Аравию нормализовать свои отношения с Израилем, учитывая, что IMEC экономически свяжет две страны основным маршрутом глобального сообщения. В то время как военная агрессия Израиля против Газы усложнила следующие шаги, сделав участие Эр-Рияда в проекте политически токсичным, IMEC остается стратегическим проектом для геоэкономических планов Саудовской Аравии, особенно учитывая, что хуситы постоянно нападают на коммерческие суда в Красном море. Действительно, в декабре 2023 года израильская интеллектуальная транспортная компания Trucknet Enterprise подписала соглашения со своим эмиратским партнером Puretrans FZCO и компанией по эксплуатации портов Дубая DP World об облегчении сухопутного торгового маршрута из ОАЭ – через Саудовскую Аравию и Иорданию – в израильский порт Хайфа в качестве пробного запуска коридора. IMEC является примером того, как Эр-Рияд пытается застраховаться между мировыми державами; в конечном счете, Эр-Рияд хочет, чтобы коридор стал дополнительной сетью, дополняющей китайскую инициативу «Один пояс, один путь» (BRI) и укрепил позиции Эр-Рияда как фундаментального моста к крупнейшим развивающимся экономикам мира, и добился этого отверг идею о том, что взаимодействие с Индией будет означать отделение от Китая или BRI.

Действительно, несмотря на давление Запада, Саудовская Аравия явно работает над укреплением своих отношений с Китаем, который является стратегическим партнером для обеспечения экономической безопасности Эр-Рияда. Китай является основным покупателем саудовской сырой нефти с 2019 года, причем Эр-Рияд отправляет туда в среднем четверть своей нефти. С 2020 года Китай также входит в число двух ведущих торговых и инвестиционных партнеров Саудовской Аравии, наряду с ЕС. Несмотря на общее существенное замедление поступления средств через BRI Китая после пандемии коронавируса, когда инвестиции в такие страны, как Египет, упали до нуля, Саудовская Аравия является крупнейшим получателем средств под брендом BRI, получая около 5,5 млрд долларов, в том числе через китайскую Cosco Shipping Ports, приобретающую 20-процентную долю в терминале Red Sea Gateway в Саудовской Аравии – крупнейшем терминале в крупнейшем порту страны. Это приобретение не вызывает беспокойства в королевстве: более половины саудовцев, опрошенных ECFR в 2023 году, считали, что китайский капитал, владеющий технологической компанией, медиа-организацией или критически важной инфраструктурой в Саудовской Аравии, приемлем. Две страны также предпринимают шаги для защиты своих интересов на случай, если Запад введет санкции против Китая. Во время своего государственного визита в Саудовскую Аравию в декабре 2022 года китайский лидер Си Цзиньпин официально заявил о своей готовности покупать саудовскую нефть за юани. Официальные лица Саудовской Аравии признали, что по этому вопросу ведутся активные переговоры, и в 2023 году Китай и Саудовская Аравия подписали свое первое соглашение о валютных свопах на сумму 7 млрд долларов, которое будет действовать в течение трех лет. Пекин также полностью открылся для научно-технического сотрудничества с Саудовской Аравией, став надежным катализатором технологической локализации и предоставив щедрый доступ к ноу-хау даже в отношении чувствительных технологий, которыми западные государства по-прежнему неохотно делятся, в области обороны, искусственного интеллекта, биотехнологий и кибербезопасности. Возможность такого беспрепятственного доступа и сотрудничества побудила Эр-Рияд продемонстрировать готовность пересечь «красные линии» США в получении китайской цифровой инфраструктуры, отвергнув американские опасения, что это может стать лазейкой в западные оборонные системы, и приветствуя лидерство Huawei в развитии сетей 5G. Китай также является одним из потенциальных партнеров Эр-Рияда по сотрудничеству в области ядерной энергетики. Но, к беспокойству Пекина, столь же скептически относятся к Китаю и союзники США, такие как Япония и Южная Корея, которые остаются стратегическими партнерами Эр-Рияда.

Помимо плодотворных экономических отношений, Пекин также имеет сильную политическую привлекательность в Эр-Рияде благодаря своей напыщенной риторике об Аравийском полуострове как регионе, имеющем решающее долгосрочное геостратегическое значение, и критике позиции Вашингтона по отношению к Ближнему Востоку. В этом отношении Саудовская Аравия также позиционирует себя как первую точку соприкосновения Пекина с более широким регионом, например, принимая Си Цзиньпина со всеми почестями на первом саммите Китая и арабских государств и саммите с монархиями Совета сотрудничества арабских государств Персидского залива (ССАГПЗ) в декабре 2022 года. В марте 2023 года Китай выступил посредником в соглашении о нормализации отношений между Ираном и Саудовской Аравией. Это значительно повысило дипломатический авторитет Китая в регионе, но также подкрепило ожидания Саудовской Аравии, что Пекин усилит свое экономическое влияние на Иран, чтобы обуздать нарушения соглашения. Саудовская Аравия предоставила Китаю возможности для усиления дипломатической роли, посетив Пекин в качестве первой остановки в своем дипломатическом турне по достижению международного консенсуса по достижению прекращения огня в Газе в ноябре, но Китай не воспользовался шансом. Например, после 7 октября 2023 г. Китай мало что сделал для оказания давления на Иран с целью прекращения нападений хуситов. И, несмотря на свои заявления о поддержке прекращения огня, Китай не оказал никакого влияния на досье по Газе.

Таким образом, война в Газе по-своему продемонстрировала, что США по-прежнему являются незаменимым геополитическим партнером и партнером в области безопасности в регионе, хотя Эр-Рияду это кажется все более ненадежным. Позиции США в Саудовской Аравии и арабском мире в целом были серьезно подорваны их политикой безоговорочной поддержки тотальной агрессии Израиля против Газы, несмотря на нарушение им международного гуманитарного права, особенно в сравнении с отсутствием заинтересованности США в сохранении арабской стабильности при ведении военных действий око за око с иранскими ставленниками в Ираке, Ливане, Сирии и Йемене. Антиамериканизм сейчас широко распространен в политических разговорах в Эр-Рияде. А учитывая, как приоритеты и интересы США и Саудовской Аравии постепенно расходились со времен президентства Барака Обамы, мир, в котором США больше не являются гегемоном, вероятно, выглядит более привлекательным из Эр-Рияда.

Тем не менее, учитывая отсутствие жизнеспособных альтернатив, Эр-Рияд по–прежнему полон решимости поддерживать — и даже укреплять — связи в области безопасности с США, одновременно работая над усилением собственной безопасности и обороноспособности в долгосрочной перспективе. Эр-Рияд, похоже, согласен с тем, что сегодня по-прежнему нет альтернативы гарантиям безопасности США, отсюда его активное участие в процессе нормализации отношений с Израилем при посредничестве США. Однако Саудовская Аравия намерена получить такие гарантии, не делая свои отношения с США исключительными. Хотя Эр-Рияд, возможно, готов соблюдать определенные «красные линии» США по замораживанию сотрудничества с Китаем в области цифровой и кибернетической инфраструктуры, нефтеюаня и решения о китайских военных базах на территории Саудовской Аравии, он не намерен разрывать отношения с Китаем и, вероятно, понимает, что США не смогут заставить его сделать это, особенно если королевство продолжит увязывать эти гарантии с главным призом для Вашингтона: нормализацией отношений с Израилем. Эту веру в многостороннее сотрудничество с великими державами даже в случае серьезного кризиса разделяет население. Согласно опросу ECFR, проведенному в Саудовской Аравии в сентябре 2023 года, 77% респондентов считали, что их страна реально может иметь хорошие отношения как с США, так и с Китаем, хотя более половины респондентов ожидают военной конфронтации между США и Китаем в течение следующих пяти лет. А когда их спросили, на стороне какой страны они хотели бы, чтобы Саудовская Аравия встала на сторону, если ее вынудят сделать выбор, 50% выбрали США по сравнению с 39%, которые выбрали Китай.