С другой стороны, китайская вовлеченность вызывает озабоченность со стороны официальных властей государств. В разных странах мира вспыхивают протесты против дальнейшего участия в ОПОП. В 2020 г. они прошли в Киргизии, а в 2021 г. — в Пакистане. Основной жалобой со стороны местного населения было нарушение привычного уклада труда и жизни. Такие протесты подчеркивают подводные камни китайской инициативы развития — те самые, которые чиновники стран Машрика в настоящее время предпочитают игнорировать, обращая внимания только на преимущества.
Исследователи и политики (по большей части западные) часто обвиняют Китай в «выстраивании долговых ловушек». В 2017 г. в отношении КНР индийский исследователь Брахма Челлани впервые ввел термин «долговой дипломатии» (debt-trap diplomacy), который до сих пор активно используется, когда речь заходит о китайских займах.
В списке стран-заемщиков в основном развивающиеся страны, некоторые из которых — например, Шри-Ланка — уже заявляли о серьезном уроне собственной экономике по причине огромных долгов перед Китаем. Такое же беспокойство вызывают и юаневые сделки — звучат опасения, что такие сделки нужны Китаю не только для укрепления своего влияния, но и для создания финансовой зависимости других стран от китайской экономики и государственных институтов.
Китай подобные заявления активно опровергает, подчеркивая, что на деле процессы списания долгов или смягчения кредитных условий проходят довольно гладко и на основе сохранения двусторонних отношений. Так, например, при содействии ООН КНР была списана часть иракского долга (о штрафных процентах на данный момент пока неизвестно).
На этом фоне интересны отличающиеся отношения Китая с Израилем. У КНР и Израиля тоже насчитывается большое количество соглашений в различных сферах и направлениях. Торговые отношения между странами находятся на хорошем уровне — Китай является вторым по величине торговым партнером Израиля, а Израиль, по заявлению Министерства коммерции КНР, для Китая — один из ключевых партнеров на Ближнем Востоке. Однако ситуация сильно усложнилась после октября 2023 г., когда в телефонном разговоре с главой МИД КСА глава МИД КНР Ван И заявил, что действия Израиля превысили самооборону, и «историческая несправедливость» по отношению к Палестине должна прекратиться. Пекин неоднократно призывал к немедленному прекращению огня и напоминал о нормах международного гуманитарного права. По словам председателя КНР Си Цзиньпина, единственным способом решения израильско-палестинского конфликта является реализация плана сосуществования двух государств — палестинского и израильского.
Политические и экономические причины такой позиции Китая многообразны, но подобное решение — серьезная причина для усложнения отношений между КНР и Израилем. Впрочем, турбулентность в китайско-израильских отношениях возникла не впервые. Ранее КНР уже сократила объем инвестиций в Израиль из-за усиления американо-израильской координации в вопросах китайских инвестиций. Например, большие разногласия у Израиля и США были по вопросу реконструкции порта Хайфа — участие КНР в строительстве стало причиной предупреждений со стороны США. По мнению американских чиновников, увеличение китайских инвестиций в Израиль является серьезной угрозой для его национальной безопасности.
Влияние Китая на Ближнем Востоке пока в основном распространяется на торгово-экономическую сферу и на данный момент реализуется преимущественно в рамках инициативы «Один пояс, один путь». Тем не менее Китай проявляет и внешнеполитические амбиции. Особенно заметно это стало благодаря активным действиям КНР в процессе налаживания отношений между Саудовской Аравией и Ираном. Пекину нужна стабильность в регионе, и укрепление политических связей с арабскими странами служит его экономическим целям.
КНР берет на себя роль миротворца, выступает за решение конфликтов и, наращивая взаимодействие со странами региона, решает сразу несколько проблем. Он не только раздвигает границы ОПОП, подписывая соглашения с новыми государствами, чье доверие повышается благодаря его политике в сфере урегулирования ближневосточных кризисов, но и обеспечивает значительную часть своих потребностей в энергетических ресурсах, выступая главным импортером сразу нескольких государств региона.
Впрочем, говорить о том, что развитие ОПОП выгодно только Китаю, нельзя. Китай реализует в Машрике большое число гуманитарных проектов, предоставляет экстренную гуманитарную помощь. Такая помощь при сохранении фактического нейтралитета оказывается со стороны КНР Палестине как по двусторонним каналам, так и через ООН. Важной составляющей гуманитарной помощи является продовольственная помощь, например, поддержка Сирии, столкнувшейся с последствиями землетрясения.
Результаты такой политики еще будут заметны, однако уже сейчас можно сказать, что Пекин предлагает государствам Машрика, которые долгие годы провели в борьбе с внутренними и внешними вызовами, альтернативу прошлым подходам, представляя им все преимущества партнерства как наилучший путь развития. А вот решить, так ли позитивна эта альтернатива, предстоит региональным игрокам самостоятельно, измеряя пользу и ущерб для собственных стран и их будущего.