Офер Шелах (бывший депутат Кнессета, старший научный сотрудник Института исследований национальной безопасности/INSS, будучи командиром резерва, получил ранение во время службы в Ливане в 1983 г.) и Йордан Асраф (младший научный сотрудник INSS) рассматривают сходства между процессами принятия решений и атмосферой в израильском обществе во время войны в секторе Газа в наши дни и 40 лет назад в ходе Первой Ливанской войны. Лицам, принимающим решения, они указывают на важные выводы и предупредительные сигналы.
Эксперты INSS обращают внимание на отношения между США и Израилем в период Первой Ливанской войны, споры между высшим офицерским составом и политическим эшелоном, а также внутри самой Армии обороны Израиля (ЦАХАЛ).
Что касается отношений с Вашингтоном, отмечается «явная разница между ситуацией в июне 1982 г. и октябре 2023 г.: администрация Рейгана была явно против израильского вторжения в Ливан, и за год до начала войны между президентом Рейганом и членами его администрации и премьер-министром Израиля [Менахеном] Бегиным было много разговоров об этом. Тогда как 7 октября 2023 г. США всеми силами выступили на стороне еврейского государства, поддерживая оправдание войны, ее цель – устранение угрозы безопасности Израиля, свержение правительства ХАМАСа в секторе Газа – в т.ч. предотвращение распространения войны на другие арены».
Хотя в других аспектах, особенно по мере затягивания войны, эксперты указывают на сходство в вопросе американской поддержки действий ЦАХАЛа между тем периодом и ситуацией в Газе сегодня. Отмечается, что администрация Рональда Рейгана рассматривала израильское вторжение в Ливан как действие, противоречащее интересам США, особенно по мере затягивания войны. Белый дом даже поставил под сомнение эффективность и успех той кампании. На этом фоне президент Р.Рейган сделал выговор премьер-министру Израиля М.Бегину на встрече с ним в Вашингтоне по причинам, которые созвучны заявлениям президента Дж.Байдена и высокопоставленных чиновников его администрации в последние месяцы (если заменить Советский Союз на Иран).
В частности, Р.Рейган тогда сказал: «Ваши действия в Ливане нанесли серьезный ущерб нашим отношениям с арабскими странами, сотрудничество с которыми нам очень необходимо, чтобы противостоять внешним угрозам и радикальному исламу, поддерживаемому Советским Союзом. В результате власть радикальных элементов в регионе усиливается». Он добавил, явно угрожая, что «если Израиль будет действовать против интересов Соединенных Штатов, израильским интересам также будет нанесен ущерб».
По мнению О.Шелаха и Й.Асраф, отношения между администрацией Р.Рейгана и правительством М.Бегина были намного лучше, чем между администрацией Дж.Байдена, премьер-министром Б.Нетаньяху и его нынешним правительством. Подчеркивается, что действующий президент США и высокопоставленные чиновники его администрации резко выступают против тех, кого называют экстремистскими элементами в израильском правительстве. Более того, они утверждают, что сам Б.Нетаньяху является препятствием на пути к достижению поддерживаемых американцами целей. Поэтому израильские эксперты опасаются, что до тех пор, пока будет продолжаться война в секторе Газа, а Израиль восприниматься как сила, стремящаяся оккупировать палестинский анклав вопреки четкой американской позиции, израильско-американским отношениям будет наносится гораздо более серьезный ущерб, чем во время Первой Ливанской войны.
Относительно влияния на ЦАХАЛ, в INSS указывают на то, что, несмотря на публичные дискуссии о действиях в Ливане перед войной, легитимность в глазах израильской общественности военных действий в июне 1982 г. была высокой. В качестве подтверждения приводится тот факт, что мобилизация резервов, составлявших костяк боевых частей, вошедших в Ливан, была успешно завершена. Большинство резервистов прослужило до ухода Организации освобождения Палестины (ООП) из Бейрута. Многие из них были призваны на дополнительные периоды службы (примерно месяц) в течение нескольких месяцев после демобилизации для удержания обширной территории, оккупированной в Ливане. Многие части подобным образом прослужили даже два дополнительных срока (помимо трехмесячной службы на момент начала войны) до отвода сил к реке Авали в октябре 1983 г.
Отмечается, что в дискуссиях высших чинов того времени то и дело поднималась проблема резервистов. Однако другие последствия для ЦАХАЛа не обсуждались, по крайней мере, в дискуссиях, подробности которых были опубликованы впоследствии. Споры о целях войны и их сокрытии от общественности, ее продолжении и состоянии армии в период после сентября 1982 г., отсутствии реальной военной цели, столкновениях с враждебно настроенным гражданским населением Ливана и многочисленных нападений, в основном не выходили за пределы самой армии. Начиная с 1982 г. эти споры имели последствия для различных формирований ЦАХАЛа, вплоть до кризиса в настоящее время. Однако, как выяснится позднее, даже те очевидные явления (кризис в регулярной армии в середине 1980-х гг.) во внутренних военных исследованиях объяснялись другими факторами.
Поэтому настроения командиров регулярных и резервных подразделений того времени по поводу пребывания в Ливане, военные перестановки, отсутствие цели и количество жертв, с одной стороны, и дискуссии в тылу — с другой, оказали значительное и негативное влияние на мотивацию офицеров идти добровольцами, солдатам продолжить регулярную службу или в качестве резервистов отправляться воевать в Ливан во второй и третий раз после первого срока в резерве.
О.Шелах и Й.Асраф обратили внимание на имевшиеся разногласия между высшим офицерским составом и политическим эшелоном, а также внутри самой армии. Во время осады Бейрута, еще до ухода ООП, отмечается ряд инцидентов, свидетельствовавших о тревожном чувстве среди высшего командования по поводу целей войны и ее ведения, а также поведения министра обороны Ариэля Шарона. Эксперты напоминают о самом известном случае с полковником Эли Гевой, офицером бронетанковой бригады, который отличился в боях во время Войны Судного дня. Э.Гева попросил освободить его от поста бригадного генерала, так как не верил в необходимость входа в Западный Бейрут, хотя и говорил, что готов воевать в качестве бойца. Он утверждал, что правительство не знает, на каком этапе прекратить боевые действия. Несмотря на то, что он с самого начала верил в справедливость войны, сомневался в реальности других причин, по которым ЦАХАЛ понесла много жертв, в первую очередь, претендуя на определение того, кто будет править в Ливане. Дело Э.Гевы, который был отстранен от службы, и одновременно с этим подписанная тысячей резервистов петиция против службы в Ливане, а также требование об отставке тогдашнего командира Командно-штабного колледжа Амрама Мицны, как выражение недоверия министру обороны, стали существенными факторами активизации в Израиле протеста против Первой Ливанской войны.
Перетасовка привела к взаимным обвинениям между политическим эшелоном и армией. Так, А.Шарон считал, что ЦАХАЛ не добилась обещанного, а офицеры, не назвавшие себя по имени, заявили иностранным СМИ, что решения принимались на основе политических соображений (в частности, министра А.Шарона обвинили в том, что он подтолкнул политический эшелон к действиям в Западном Ливане, чего никто, кроме него, не хотел, в то время как долгие недели ожидания привели к неоправданным потерям), что создало замешательство в подразделениях. Кроме того, ощущение приближения расследования действий военно-политического руководства в ходе войны, что и произошло с созданием Комиссии Коэна («по расследованию событий в лагерях беженцев в Бейруте»), привело к напряженности между А.Шароном и высокопоставленными командирами, которые опасались, что министр сдаст их на следующем этапе заседания Комиссии[i].
[i] ה»דשדוש» – אז והיום/ INSS. 09.06.2024. https://www.inss.org.il/he/publication/1983-2024/