Теракт в Захедане в контексте угроз внешней безопасности Ирана

Организованные террористами 15 июля взрывы на юго-востоке Ирана, унесшие жизни 27 человек и накалившие и без того непростую внутриполитическую ситуацию в стране, получили также и международный резонанс. Прежде всего потому, что были сходу идентифицированы официальным Тегераном как происки «западных врагов» – американцев и их союзников.

Совершенный теракт, заказчиком которого, по мнению иранских властей, выступает Вашингтон, был квалифицирован иранскими службами безопасности в русле стратегической линии «большого сатаны» на ослабление Ирана изнутри, расшатывание «режима аятолл». Эта стратегия, полагают в Тегеране, началась с окружения страны кольцом «проамериканских марионеточных режимов» и теперь сфокусирована на дестабилизации внутренней обстановки в самом Иране, особенно в приграничных провинциях, населенных национальными меньшинствами — азербайджанцами, курдами, белуджами.

Исполнителя захеданских взрывов иранские власти назвали сразу: по заявлению главы МВД ИРИ М.Мохаммад-Наджара, это базирующаяся на территории Пакистана суннитская террористическая группировка «Джундалла» («Воины Аллаха»). Организация, по мысли иранского руководства, полностью спонсируемая и поддерживаемая американцами. Мотив действий террористов тоже известен – взрывы стали ответом на недавнюю казнь арестованного иранскими властями лидера «Джундалла» Абдулмалика Риги, обвиненного, в том числе, в тайных связях с США. Не удивительно, что основной удар террористов был нацелен на находящихся рядом с центральной мечетью Захедана представителей иранских силовых структур – Корпуса стражей исламской революции.

В качестве контрмеры Тегеран объявил об усилении режима безопасности на своих юго-восточных рубежах, ужесточении мер пограничного контроля на границе с Пакистаном. С политической точки зрения иранские власти будут использовать взрывы в Захедане, с одной стороны, в целях укрепления национального единства и сплоченности перед лицом внешних угроз. С другой — для демонстрации мирового сообществу своей решимости бороться с международным терроризмом, а также для продолжения обвинительной риторики в адрес Вашингтона в связи с «тайными связями» с суннитскими радикалами во главе с «Аль-Каидой».

Несмотря на достаточно взвешенную реакцию иранского руководства на теракты 15 июля, в Тегеране серьезно обеспокоены тенденцией последних лет – существенным усилением сепаратизма в национальных регионах. В особенности речь идет о населенных азербайджанцами северных провинциях, где заметно активизировалась деятельность организаций, выступающих за раскол иранского государства и воссоединение земель под эгидой концепции «Великого Азербайджана». Не секрет также, что эта деятельность подогревается снаружи, в том числе на фоне недавнего наращивания американского военного контингента в соседнем Азербайджане. Среди других сепаратистских движений, используемых США в качестве угрозы безопасности Ирана, можно отметить курдский и, в меньшей степени, арабский сепаратизм.

Проблема нестабильности иранского Белуджистана имеет давние корни и в основном завязана на наркотрафике, захвате заложников и нелегальных поставках оружия. Но, что характерно, никогда ранее идеологические противники иранского режима – как американцы, так и сунниты – не пытались так явно использовать сепаратизм этого региона в качестве инструмента внешнего давления на Тегеран.

В сухом остатке. Недавние события на юго-востоке страны нельзя назвать неожиданными. Они полностью вписываются в логику региональной политической игры. Как известно, продолжающееся годами негласное противостояние Тегерана с радикальными суннитскими исламскими организациями, прежде всего «Аль-Каидой», является долгоиграющим фактором. Среди прочих моментов, данный фактор, как представляется, последовательно ослабляет основы иранского режима, особенно на уровне иранских регионов, граничащих с нестабильными странами. Этот исторически сложившийся идеологический антагонизм играет, безусловно, на руку Западу, который постоянно подливает масло в огонь и прагматично использует противоречия двух ветвей ислама для продвижения собственных интересов, прежде всего в Ираке и Афганистане. Ирано-пакистанский трек в этом контексте – новый фактор, требующий дополнительного изучения. Как известно, Тегеран и Исламабад заинтересованы в сохранении стабильности в зоне их общей границы, в том числе с учетом чувствительной проблемы Белуджистана. Ясно и то, что заметно охладившиеся в последнее время отношения между Вашингтоном и Исламабадом, в том числе в свете последнего скандала по обнародованию конфиденциальных документов по войне в Афганистане, создают совершенно иную ситуацию в этом субрегионе. В том числе через призму иранской проблемы – здесь, очевидно, усилия пакистанских властей сыграть роль посредника в диалоге между Ираном и США на данном этапе можно считать исчерпанными.

Ключевой вопрос – смогут ли разовые террористические акты, совершаемые с территории Пакистана суннитскими радикальными группировками, в перспективе перерасти в реальные внешние угрозы для безопасности иранского государства? И насколько в этих процессах замешана «рука Вашингтона»? Однозначных ответов на поставленные вопросы пока нет. По крайней мере, сегодня эти спорадические проявления терроризма не представляют ощутимой угрозы для стабильности иранского режима. Да и в плацдарм для последующего вторжения американцев в Иран они также не превратятся. В любом случае, взаимоотношения в непростом треугольнике США-Иран-Пакистан эволюционируют и могут стать важным фактором, способным оказать серьезное воздействие на новую расстановку сил на Среднем Востоке. Не следует исключать и то, что в случае дальнейшего углубления – при активном содействии США — противоречий между суннитами и шиитами, и без того хрупкий баланс сил в регионе может окончательно нарушиться.

62.82MB | MySQL:102 | 0,747sec