Непримиримый руководитель Суданского освободительного движения (СОД) А.Нур прибыл в столицу Кении Найроби с целью организации консультаций со «своими полевыми командирами». Последние якобы не могут получить въездные визы во Францию для того, чтобы принять участие в запланированном ранее совещании руководства организации и выработки тактики по дальнейшему участию в мирных переговорах с Хартумом. А.Нур, который постоянно проживает в Париже с 2004 года, до этого посещал только Израиль. Официально там он встречался с представителями колонии суданских беженцев. Одновременно провел консультации и со своими старыми знакомыми из военной разведки Израиля, с которыми он установил контакты еще в Эритрее.

Нынешняя «сверка часов» понадобилась А.Нуру возможно не сколько для того, чтобы посоветоваться в отношении предложения катарских медиаторов присоединиться к мирным переговорам в Дохе. Долгое отсутствие лидера СОД на родине негативно сказывается на настроении его полевых командиров, часть из которых весной с.г. даже попыталась поднять мятеж против своего руководителя и выйти на прямой диалог с суданскими властями. Кончилось это для них плачевно, они были расстреляны верными сторонниками А.Нура и по его прямому приказу. Но «звоночек» прозвенел и «парижский сиделец» понял, что пора что-то менять. С учетом принятием Хартумом «новой стратегии по Дарфуру» началось активное размывание социальной базы СОД в лице племенной верхушки фур. Одновременно идет наращивание военных усилий по линии ликвидации вооруженных боевиков СОД в районе Джабаль Марра, а также попытки расселения лагерей для временно перемещенных лиц. Последнее особенно тревожит А.Нура, так военная составляющая никогда не была сильной стороной его организации. Он действует исключительно путем провоцирования прямого неповиновения властям именно с позиций беженцев, которые могут себе это позволить под охраной миротворцев из миссии ЮНАМИД.

Позиция Франции по этому вопросу тоже носит характер «двойственности». После встречи А.Нура с французким министром иностранных дел Б.Кушнером стало окончательно понятно, что Париж пока не собираются «сдавать» лидера СОД как это было сделано ранее с И.Халилем. При этом, однако ему было рекомендовано начать мирные консультации с суданским правительством «под зонтиком» Дохи в формате «непрямых переговоров». Это ни к чему не обязывает, и позволяет «развернуться» в любую сторону в зависимости от складывающейся ситуации. Что это может быть? Прежде всего, изменение позиции Хартума по чадскому вектору. Сразу отметим, что такое развитие событий возможно более в теоретической плоскости, поскольку достигнутая положительная динамика на этом направлении является «краеугольным камнем» новой стратегии по Дарфуру. А именно с этой стратегией нынешнее суданское руководство, и О.аль-Башир – в первую очередь, связывает достижение устойчивого прогресса по развязыванию дарфурского узла. Второе – это интересы французкой нефтяной компании «Тоталь» в Абъее. Они пока только зарезервированы, но намерения у компании серьезные, отсюда ожидание реакции Хартума на раздел этого спорного штата между Севером и Югом и возможные негативные шаги с его стороны на этом направлении. Отсюда разрешение А.Нуру пока поиграть «в самостоятельные игры». Временный отказ французов от приема делегации полевых командиров СОД на своей территории имеет несколько лукавый смысл: они просто сейчас не хотят лишний раз раздражать суданское руководство. При этом А.Нур особенно отметил свою «благодарность французским властям за поддержку, которую они ему оказывают», что в принципе подтверждает наши тезисы об особой роли Парижа в этом вопросе. При этом пока непримиримый командир повстанцев четко указал на то, что «военного пути решения проблемы Дарфура не существует». Это вытекает и из позиции Франции, которой это не нужно и из способности самой СОД такие военные действия вести. Напомним, что основной «конек» СОД – это гражданское неповиновение.

Поездка А.Нура в Кению приобретает особый смысл в связи с жесткой, откровенно антибашировской позицией Найроби по вопросу вердикта МУС. Кения явно становится центром притяжения различных оппозиционных Хартуму сил и делается это явно в согласии с Джубой. По некоторым данным, которые сам А.Нур отрицает, помимо встречи со своими командирами, планируется встреча и ранее примирившемся с Хартумом М.Минави на предмет создания с ним нового альянса. М.Минави, который в свое время принял соглашения в Абудже и фактически расколол СОД, сейчас оказался не у дел. За это время он сумел растерять фактически все свое влияние среди сторонников и весной с.г. был вынужден бежать в Джубу. Теперь его отряды фактически ему не подчиняются, а М.Минави превратился в «генерала без армии». Непонятно зачем в этом качестве он нужен А.Нуру, скорее речь идет о неких символических, в большей степени, сигналах Хартуму на предмет возможного нового альянса среди его противников. За всем этим стоит стратегия, которую Джуба реализует явно под нажимом своих двух основных союзников Уганды и Кении. В чем же интерес последних? Как представляется интерес Уганды и Кении в «независимой» Джубе обусловлен, прежде всего, экономическими соображениями. Для Кении – это перспектива превратится в среднесрочной перспективе в страну-транзитера суданской нефти, что принесет ей несомненные финансовые дивиденды. Плюс за счет инициации вердикта МУС в отношении суданского лидера отвлечь внимание общественности от своих собственных расследований по этому ведомству. Для Уганды – это решение части спорных территориальных вопросов в свою пользу (о чем уже достигнуты договоренности с С.Кииром), а также решение вопроса с печально знаменитой LRA. На этом мы остановимся немного подробней, а пока отметим, что в довесок к тому, что было сказано, Уганда и Кения представляют собой фактически «казначейство» для южносуданских руководителей, что их, несомненно, устраивает.

Касаясь темы LRA надо отметить, что ее лидер Кони со своими отрядами перебрался в Дарфур и находится в районе границы Судана и ЦАР. Его никто не трогает, и он себя ведет тихо, что вызывает определенные размышления о том, что его планируют использовать для серьезной дестабилизации ситуации в южных районах Судана в случае возникновения такой необходимости для Хартума. Все это вызывает закономерную негативную реакцию в Кампале, для которой Кони является главным врагом. Соответственно последовала симметричная реакция: суданские спецслужбы распространили информацию о том, что угандийские «спецы» тренируют отряды почти разгромленной ДСР, которые нашли прибежище на территории Южного Судана. В это сразу же верится, несмотря на все опровержения угандийцев.

Таким образом, повторим наш основной вывод о том, что возникновение на Юге крупного военного противостояния при любых вариантах маловероятен. Мы имеем в виду «лобовое» столкновение двух армий. А вот превращение территории Южного Судана в арену стычек различных партизанских «независимых» группировок вполне возможно. А это автоматически означает возникновение таких же стычек в том же Дарфуре. Такой вариант является излюбленным способом решения спорных вопросов и для Джубы, и для Хартума. За примером далеко ходить не надо – вспомним недавнее судано-чадское противостояние.