Сейчас основные экспертные оценки в отношении перспектив проведения референдума о независимости Южного Судана в январе 2011 года сходятся на том, что само волеизъявление состоится точно по графику и пройдет без заметных осложнений. На сегодняшний день зарегистрировано около 2 млн избирателей. Финальная цифра, скорее всего, будет где-то в районе 3 млн Отметим, что это при общем количестве населения Южного Судана в 6,5 млн человек, которое сама Джуба еще в период проведения апрельских всеобщих выборов считала сильно заниженным. Понятно, что есть категория несовершеннолетних, но это явно не более половины всего населения. Так что, если подходить к вопросу строго с позиций международного права, то при желании результаты референдума, в которых уже не сомневается похоже даже сам суданский президент О.аль-Башир, возможно будет оспорить, исходя просто из уровня репрезентативности.. Сам вопрос регистрации тоже вызывает много вопросов, очень похоже на то, что южане кое-где ее попросту не проводят как положено, стремясь тем самым «обескровить» сторонников сохранения единства. Таковые тоже существуют, мало, но есть. Вообще политическая палитра Юга очень «пестрая»: на сегодняшний день там действует 23 политические партии, которые в основном скомпонованы по племенному или территориальному признаку.
Но это теория, не более. Все это многообразие не должно никого обманывать. Единственной и ведущей политической силой является Суданское народно-освободительное движение (СНОД), которое имеет политическую и государственную монополию, по крайней мере, пока. Пока, потому что совершенно очевидно, что это политическое образование начнет трансформироваться и делиться, как только элиты его составляющие достигнут своей главной и объединяющей их временно цели – независимости Южного Судана. СНОД, безусловно, является партией войны, которая была создана и «заточена» именно под экстремальные условия. Что же касается «мирного строительства», то выясняется, что ее структура и аппарат к этому просто не приспособлены. И это не говоря уже о его «многоплеменной составляющей», которая рано или поздно даст себя знать.
Оценки американцев (имеется ввиду Госдепартамент) в этом вопросе очень оптимистичны: они считают, что никаких предпосылок для возникновения разногласий в СНОД не существует; титульная элита динка будет по-прежнему справедливо делить власть с нуэр и шулук и т.п. Скорее всего, пока будут идти «бодания» с Хартумом по вопросу Абъея и демаркации границ, так оно и случится. Более того, до тех пор, пока имеется общая «углеводородная пуповина» в виде трубопровода в Порт-Судан у СНОД существует экономическая основа для единения. Дело в том, что за период действия Всеобъемлющего мирного соглашения (ВМС) южносуданская элита, в общем и целом нащупала ту систему «дележки пирога», которая позволяет СНОД держать политическую монополию и избегать фрагментации. То, что эта система неустойчива, показали события накануне и во время всеобщих выборов, когда партия оказалась фактически расколотой в основном по этническому признаку. То есть любое «потрясение» может эту систему разрушить, и очень быстро.
Что может стать детонатором? Прежде всего, это просто ход истории и движение вперед к окончательной независимости: чем меньше будет общих точек соприкосновения Юга и Севера, чем в большей степени Джуба будет вынуждена самостоятельно хозяйствовать и «рулить» экономикой, тем быстрее эти процессы пойдут. Логично предположить, что это будет летом следующего года, когда официально закончится переходный период. Но это формально, поскольку очевидно, что к этому времени все спорные вопросы Хартум и Джуба просто не решат. Вообще надо отдавать себе отчет в том, что сразу после опубликования результатов референдума о независимости Южного Судана и достижению договоренности о разделении нефтяных полей Абъея, обоюдное стремление сторон побыстрее закончить процесс развода будет угасать на глазах, и вся эта история с будет напоминать вялотекущий процесс.
Причины очевидны. Для Юга это, прежде всего, нежелание и неспособность руководить своей экономикой самостоятельно, что, безусловно, вызовет «передел пирога», и, следовательно, новую внутреннюю напряженность. Для Джубы важно «застолбить за собой» источник своего будущего безбедного существования, отсюда и все эти страсти по Абъею. А достижение независимости в полном понимании этого слова, когда обо всем надо думать своей головой, никому в южносуданской верхушке не нужно. Поэтому сейчас на переговорах с Хартумом южане готовы отдать Северу всю полноту власти по вопросам международной политики (за исключением вопросов открытия своих миссий в ряде важных с точки зрения покупки оружия и банковских операций стран); обороны и безопасности и т.п. Набор этих функций очень примечателен, так как характеризует реально то, что Джуба хочет. В классическом понимании она хочет «широкой автономии или конфедерации», но никак не независимости, как это понимают на Западе.
Зачем Джубе оружие? Совсем не для того, чтобы вновь начинать гражданскую войну с Хартумом. Торговля оружием одна из самых прибыльных статей дохода в Африке, которая постоянно сотрясается от всевозможных конфликтов и гражданских войн. Банковские операции тоже понятны: надо где-то хранить «честно накопленные» средства, тем более, что формально «независимость» дает возможность официально выйти из-под экономических санкций, наложенных сейчас на Судан. То есть южанам необходимо сохранение «статуса кво» де-факто при провозглашении независимости де-юре, чем объясняются все их сегодняшние телодвижения. Жупел «независимости» будет сунут «в зубы» ветеранам буша при одновременном сохранении прежней модели существования. Вызовет ли это какое-то недовольство «простого населения»? Сомнительно, так как те 2 миллиона южан, которые сейчас живут на Севере, так и останутся там жить, а остальных будут «подкармливать» и ссылаться на трудности «переходного периода». Именно по этой причине Джуба очень охотно поддерживает идею сохранения «прозрачности границ» и института общего гражданства на сколь угодно долгий срок, «необходимый для цивилизованного развода». Вообще никакой классической революции на Юге не может произойти в силу прежде всего племенной системы устройства. Так что если что и вспыхнет, то только на фоне борьбы вождей этих племен, но никак не классов.
Для Хартума сохранения прежнего статуса – это прежде всего ответ на опасения северосуданской элиты по поводу нарастания сепаратистских тенденций в стране и раскола некогда самой большой страны Африки на несколько более мелких. На очереди Южный Кордофан, Голубой Нил и все тот же Дарфур. Это опасение становится господствующим в Хартуме, отсюда все эти бои «за каждую пядь земли». Остановить этот процесс на этапе формального провозглашения независимости Юга для суданского руководства сейчас принципиально важно. Вот собственно на этом противоборствующие стороны и должны, по идее, остановиться, если не на словах, то на деле. Потому как движение дальше не интересно ни тем, ни другим.