К итогам переговоров по иранской ядерной программе в Стамбуле

21–22 января в Стамбуле прошли переговоры между «шестеркой» — членами группы стран 5+1, которую возглавляла Верховный комиссар ЕС по иностранным делам и безопасности Кэтрин Эштон, и иранской делегацией во главе с секретарем Высшего совета по национальной безопасности Ирана Саидом Джалили.

Жесткая позиция Ирана, занятая им как до начала переговоров, так и во время переговорного процесса, фактически обрекла их на безрезультативность. Еще задолго до начала переговоров не раз было заявлено о том, что Иран не намерен обсуждать один из кардинальных вопросов своей ядерной программы — обогащение урана. Более того, по заявлению одного из членов иранской делегации в Стамбуле, руководителя Отдела по связям с общественностью Высшего совета национальной безопасности Аболфазла Зохраванда, иранская сторона не позволила бы другой стороне обсуждать вопрос о замораживании или временном прекращении процесса обогащения урана даже на период ведения переговоров. По его утверждению, поскольку этот вопрос не обсуждался сторонами, даже о нем якобы не было никакого упоминания, то, следовательно, «права Ирана на атом не могут оспариваться» Уже в первый день переговоров, спустя два часа после их начала, Национальный совет по безопасности Ирана одобрил царившую на переговорах «позитивную атмосферу».

Как и ожидалось, игнорируя мотив и предмет переговоров, иранская сторона постаралась перенести акцент на совершенно другие вопросы, не связанные с его ядерной программой. По словам западных дипломатов, Иран уклоняется от ее детального обсуждения, предлагая вместо этого поговорить о региональной безопасности. В частности, иранская делегация предполагала обсудить проблему всеобщего разоружения, вопрос об израильском ядерном арсенале, о военных базах США в регионе и т.д. и т.п., которые не имели прямого отношения к предмету переговоров.

Согласно сообщению иранского официального сайта, перед началом второго тура переговоров Саид Джалили отдельно встретился с Кэтрин Эштон, министром иностранных дел Турции Ахмедом Давутоглу и замминистра иностранных дел России Сергеем Рябковым. В этой связи следует обратить внимание на роль медиатора, которую пытается взять на себя Турция в лице ее министра иностранных дел, и роль Анкары в попытке навести мосты между «шестеркой» и Ираном. По утверждению Мехди Фатхи, нынешняя позиция Турции в отношении Ирана кардинально отличается от исторической традиции Османской империи, которая стремилась развести мосты между Ираном и Европой Теперь же, в период правления Р. Эрдогана, Турция проводит политику наведения мостов между сторонами.

Наблюдая за реакцией членов «шестерки», иранская сторона пришла к выводу, что американцы в последнее время смягчили свой тон. В качестве примера приводят заявление пресс-секретаря Государственного департамента Э. Кроули, согласно которому США желают использовать новый и более осязаемый подход для решения существующих проблем, связанных с ядерной программой Ирана. В подобном же ключе, по утверждению иранской стороны, высказался Марк Тонер, ответственный за связи с прессой американского Госдепа, который раскрыл новую тактику США: «Дело, которое мы хотим совершить, — сказал он, — заключается в том, что, начиная с малого, мы затем создадим конструктивный ход для достижения ощутимых результатов». Иранская сторона обращает внимание и на высказывания министра иностранных дел России Сергея Лаврова после встречи с турецким коллегой Давутоглу. Эти высказывания сводились к тому, что в случае изменения иранской позиции следовало бы отменить режим санкций, но, как мы убеждаемся, Иран не собирается менять свою позицию.

Смягчение позиций стран «шестерки» иранская сторона объясняет успехами иранской ядерной программы: «Успехи Ирана стали более чувствительными, так как у Ирана есть 3200 кг низкообогащенного урана (ниже 5% обогащения), 40 кг урана с 20%-ным обогащением. Задействованы 8400 центрифуг, способных ежемесячно производить 130 кг низкообогащенного урана. В настоящее время Иран занят производством ядерных стержней и в ближайшем будущем сможет снабжать ими свой ядерный реактор и, следовательно, не будет нуждаться в их поставках из-за рубежа». Кроме того, утверждается, что Иран, несмотря на 30-летнее экономическое эмбарго, успешно справляется с ним.

Тем временем в России с трехдневным визитом для разъяснения характера ядерной деятельности Ирана находился постоянный представитель ИРИ в МАГАТЭ Али Асгар Солтание. Знаменательно, что после своего отказа передавать России и Франции низкообогащенный уран для его дальнейшего обогащения этот вопрос был снят Ираном с повестки дня. И вот в ходе ведущихся в Стамбуле ядерных переговоров иранский гость вдруг заявил о готовности Тегерана к обмену низкообогащенного урана на высокообогащенный уран. Он отметил, что, согласно тегеранской декларации, после того как Россия передаст его стране 120 кг высокообогащенного урана, Иран предоставит России аналогичное количество урана, которое до того будет храниться на территории Турции. Для этой цели, сказал Солтание, Иран готов начать переговоры с венской группой (в составе США, России и Франции).

Однако фланговый маневр Ирана может оказаться бесполезным из-за провала переговоров в Стамбуле. По заявлению Кэтрин Эштон, не была определена даже дата очередных переговоров. Она обвинила Иран в выдвижении нереалистичных требований, а именно таких, как требование положить конец международным санкциям и достичь соглашения, которое даст Ирану право на обогащение урана.

Как и следовало ожидать, главный иранский переговорщик Саид Джалили в свою очередь обвинил «шестерку» в выдвижении предварительных условий и навязывании диктата вместо диалога. Причем он утверждал, что иранская переговорная группа ушла «далеко за тем, чего от нас ожидали» в надежде на достижение соглашения.

При этом кажется весьма странным, что иранская сторона категорически отвергла предложение со стороны «шестерки» улучшить мониторинг ядерных объектов. Иранской стороной была предпринята попытка возобновления дискуссии на предмет обмена низкообогащенного урана на высокообогащенный для тегеранского реактора. По заявлению К. Эштон, «шестерка» была готова обсудить этот вопрос, однако иранская сторона выдвинула дополнительное предварительное условие — дать согласие на обогащение урана и отменить международные экономические санкции. К. Эштон отвергла предварительные условия. Тем не менее, по заявлению Эштон, предложения стран «шестерки» остаются на столе. «Наши двери остаются открытыми. Наши телефонные линии остаются отрытыми», — заявила она.

Вряд ли можно ожидать, что Иран в ближайшем будущем воспользуется предоставленной ему возможностью прийти к разумному решению ядерной проблемы. Поэтому не удивительно, что сразу после провала переговоров в Стамбуле один из представителей страны — постоянного члена СБ ООН, заявил, что будут расширены и ужесточены уже действующие экономические санкции.

62.83MB | MySQL:102 | 0,518sec