22 апреля в Сирии ожидаются новые массовые демонстрации. Параллельно им состоятся выступления в Ливане, где до поры до времени сохранялось формальное спокойствие. При этом было совершенно очевидно, что просто так для него сирийские события не пройдут, ибо взаимопроникновение этих двух стран на экономическом, политическом и культурном уровнях крайне высоко. Пожалуй, можно считать, что это первый осязаемый факт последствий т.н. «революции в Сирии» на развитие ситуации в этом регионе.

Основной темой для взаимных перепалок Бейрута и Дамаска, стали утверждения последнего о материальной подпитке суннитской оппозиции со стороны блока, руководимого бывшим премьер-министром Ливана С. Харири. Утверждения об этом базируются на показаниях арестованных в Сирии исламистов и, естественно, не могут считаться достоверными уликами. Естественно, что С.Харири не испытывает теплых чувств к режиму Б.Асада, но его влияние на ситуацию в Сирии преувеличивать все-таки не стоит. Да, известны тесные связи бывшего сирийского вице-президента, а ныне оппозиционера А.Х.Хаддама с кланом Харири; только ленивый в Сирии и Ливане не говорит о том, что он получает помощь по этому каналу. Но здесь важна роль самого Хаддама в протестном движении, а она не ключевая, и уж точно не лидерская.

То же самое касается и поставок оружия из Ливана в Сирию. Теоретически это возможно, но практически вряд ли. Кто будет его поставлять, а главное – где его брать. Единственной структурой в Ливане, которая имеет этого добра в достатке и может куда-то и кому-то поставлять – это «Хизбалла», которая симпатий к протестующим суннитам в Сирии не испытывает. Ни одна другая политическая сила, включая блок С.Харири, на регулярные и осмысленные поставки оружия не способна по определению. Проверка и задержка грузовиков-трейлеров сирийскими властями на ливанской границе связана не с контрабандой оружия, а с опасениями переправки в страну подрывной наглядной агитации прежде всего. Ну и оказать прессинг на Бейрут через ливанских торговцев тоже, по оценке Дамаска, не помешает.

Оружие в Сирию для оппозиции идет, но из Ирака. Вспомним, что восстание началось в Дераа с подачи суннитской бедуинской верхушки. Племя Дераа компактно проживает не только в этом сирийском районе, но и в районе Фалуджи в Ираке, а еще шире – Эз-Рамади. Именно оттуда и идут караваны с оружием. Первоначально в район Дераа, а затем по всей Сирии.

Бедуины в Фалудже отличаются повышенной степенью воинственности. Вспомним, сколько дней в свое время штурмовали это город американские войска. Здесь вопрос, кто финансирует эти поставки. Ряд экспертов утверждают, что центральной фигурой, который стоит за поставками оружия, является лидер блока «Аль-Иракия» Айяд Алауи, который имеет сильные позиции и влияние в этом регионе.

Почему шиит А.Алауи решил помочь суннитам? Скорее всего потому, что его об этом попросили. В настоящее время «обиженный» при формировании иракского правительства Алауи очень плотно контактирует с Эр-Риядом, не забывая при этом подтверждать и свой прежний статус «друга США». Когда на сайте Викиликс появились сообщения о том, что американцы поддерживают сирийскую оппозицию, это не было натяжкой. Поддерживали финансами, в том числе и, прежде всего, европейскую и американскую сирийскую эмиграцию. Сейчас мы имеем дело с совместной американо-саудовской тайной операцией по более активной фазе свержения режима Б.Асада. Естественно, что в этой схеме и С.Харири отводится подобающее место. По некоторым данным, в планах этой операции постепенное стягивание центра протеста в Сирии с периферии непосредственно в столицу.

А.Алауи – это вообще очень интересный персонаж, который иллюстрирует собой очень неплохую операцию Вашингтона по наведению порядка в Ираке. Он сумел, естественно опираясь на финансовую помощь (а она имеет характер обыкновенного хищения нефти, на что американцы закрывают глаза), создать блок, который является образцом для нахождения компромисса в Ираке. Он объединяет и бывших функционеров режима Саддама Хусейна, и суннитов, и шиитов. При этом у него сложились прекрасные отношение с харизматичным шиитским лидером М.ас-Садром. Популярность последнего у шиитов Ирака кстати очень высока. Одновременно Алауи имеет партнерские контакты с ливанской «Хизбаллой», в лагерях которых тренируются его шиитские боевики. То есть он является компромиссной фигурой, в отличие от нынешнего премьера Н. аль-Малики, партия которого сейчас переживает внутренний серьезный раскол в виде фракции некогда ближайшего помощника Джафари.

Н. аль-Маляки, который перед выборами посетил Дамаск и заключил крайне невыгодный для Ирака договор по поставкам углеводородов, к режиму в Дамаске имеет двоякое отношение. С одной стороны формально невыгодная для иракского бюджета сделка по поставкам углеводородов в Сирию обеспечила Н.аль-Малики поддержку на выборах (а об этом любезно позаботились в Дамаске) более 1 млн. иракских граждан, которые в настоящее время живут и, что главное, работают в этой стране. А с другой, Малики очень хорошо помнит свое нищенское существование в молодости в той же Сирии, где он торговал бижутерией на базаре и то, как сейчас это с подачи правящего режима обыгрывается в карикатурах сирийских СМИ. Он прямого отношения к поставкам оружия из Ирака в Сирию не имеет, но сильно возмущаться по этому поводу и предпринимать какие-либо сдерживающие этот процесс шаги не будет.

Вторым важным моментом возникновения «революционного урагана» в арабских странах, в том числе и в Сирии, стал и отток иностранцев-джихадистов из Ирака. В настоящее время их число сильно уменьшилось и они концентрируются в основном в районе г.Баакуба. Но произошло это не от улучшения общей обстановки, а в связи с событиями на родине джихадистов. Основная масса при этом отбыла в Ливию, что подтверждает данные об усилении исламистов в восточных районах страны. Много джихадистов из Ирака выехали в АРЕ, что настораживает и, в гораздо меньше, но при этом все равно внушительное количество, в Сирию. Так что отрицать присутствие исламистов в рядах протестующих в Сирии и Ливии с каждым днем будет все труднее и труднее. Это еще одно последствие т.н. «революций». Может быть, пока не такое явное, как активизация противостояния в Ливане, но по последствиям гораздо более глобальное и негативное.