Получившая в последнее время особое звучание, на фоне продолжающего набирать обороты процесса подготовки к сворачиванию иностранного военного присутствия в Афганистане, тема обновления (в третий раз с 2005 года) правовой базы афгано-американского «стратегического партнерства» способна, по мнению автора, определить на среднесрочную перспективу политическую судьбу не только нынешней администрации Х.Карзая, Афганистана в целом, но и внести существенные коррективы в западную стратегию как в самой ИРА, так и окружающем ее стратегически важном пространстве, прежде всего, в Центральной Азии, Пакистане, китайском и иранском направлениях.
Речь, в первую очередь, следует, безусловно, вести об уже получившей широкое освещение в СМИ теме долговременного закрепления США в Афганистане на базе предполагаемой проектом обновленного Соглашения широкой сети военных баз Соединенных Штатов в ИРА.
Несомненно, что для президента Афганистана Х.Карзая перспектива закрепления американского военного присутствия в стране выглядит на данный момент, пожалуй, лучшим из всех возможных вариантов развития событий. Действительно, нынешняя кабульская администрация до сих пор не демонстрирует способности и, главное, желания самостоятельно решать стоящие перед страной многочисленные проблемы, в первую очередь в сфере безопасности. Причин этому много, не в последнюю очередь – низкий уровень подготовки и морального настроя афганских армии и полиции, способных при развитии событий по тунисскому и египетскому сценариям стать не столько опорой, сколько фактором нестабильности в плане обеспечения устойчивости нынешней системы власти в ИРА.
В этих условиях гораздо более подготовленные иностранные военные выглядят силой, заслуживающей, по мнению афганского президента, гораздо большего доверия. В этом, по-видимому, и кроются причины активно демонстрируемого на публике членами правительства Афганистана всемерного одобрения планов закрепления американского военного присутствия в ИРА.
Однако такая ситуация может быть, с большой натяжкой, выигрышной для Х.Карзая лишь в краткосрочной перспективе. Действительно, наращивание американского военного фактора во внутренней политике Афганистана грозит не только придать дополнительное морально-политическое обоснование деятельности сил вооруженной оппозиции в стране, но и, под влиянием неизбежно грозящих нарастанием антиамериканских настроений, расширить базу легальной оппозиции.
Тем не менее, ожидать от Х.Карзая учета этих факторов в формировании своих подходов к выстраиванию отношений с Вашингтоном вряд ли приходится. В пользу этого говорит как очевидная непропорциональность возможностей американского и афганского партнеров, неизбежно влекущая за собой преобладание в этих отношениях американских стратегических планов, так и история политических шагов самого афганского президента, неизменно ставящего (как в случае с вопросом об амнистии талибов-фигурантов санкционного списка Комитета СБ 1267) сиюминутную выгоду над стратегическими интересами.
Что касается собственно американских задач, стоящих за планами по созданию сети военных баз в ИРА, то здесь все не столь очевидно. С одной стороны за этим угадывается стремление президента США Б.Обамы в рамках развертывающейся подготовки к президентским выборам перетянуть на себя часть республиканской электоральной базы, традиционно видящей в афганской кампании уникальную возможность закрепиться в регионе.
Вместе с тем администрация США вряд ли не может понимать, что реализация упомянутых планов способна вызвать не только раздражение России и КНР, но и способствовать дальнейшей консолидации ШОС и, главное, ОДКБ, тем более, что центральноазиатские режимы после событий на Ближнем Востоке и в Северной Африке серьезно снизили расчеты на «стабилизационный» потенциал США в регионе.
В этой связи наиболее вероятным сценарием развития событий выглядит ограниченное по масштабам укрепление американского присутствия в Афганистане с упором на его южные районы, граничащие с Пакистаном. Это было бы тем более оправдано, что Исламабад после операции по ликвидации Усамы бен Ладена все больше выглядит наиболее слабым звеном в стратегической схеме США в регионе.