Согласно последним статистическим данным, прослеживается очевидная взаимосвязь между ростом за первые 5 месяцев с.г. случаев насилия в Южном Судане и в Дарфуре.

Итак, за указанный период (с 1 января по 15 мая с.г.) в Южном Судане произошло в общей сложности 1325 случаев насилия или инцидентов, связанных с применением огнестрельного оружия. Из них 1096 связанны непосредственно с вооруженными стычками, которые имеют чисто политическую подоплеку. Применительно к Югу, этоуказывает, прежде всего, на количество вооруженных столкновений между Суданской народно-освободительной армией (СНОА) и оппозицией в лице ряда бывших высокопоставленных южносуданских военных, которые недовольны существующей системой распределения властных полномочий и экономических благ. Интересна разбивка этих эпизодов по месяцам: январь -7; февраль – 356; март -243; апрель – 406; и за половину мая – 84. Из этого следует две вещи: резкие колебания насилия при общем их росте. Если мы наложим этот график на события, которые происходили в период февраля и апреля, то увидим, что именно в это время СНОА пыталось выбить повстанцев генерала Д.Атора из Объединенного штата. Судя по тем событиям, которые сейчас происходят на Юге (активизация повстанцев в ряде штатов и упорные бои со СНОД), в мае мы тоже будем наблюдать аналогичную статистическую картину. 204 случая насилия связанны со спорами в отношении пастбищ и пахотных земель. 25 случаев относится к простому бандитизму.

Дарфур. Общее количество столкновений за указанный период составил 428. Из них 213 – это столкновения суданской армии с повстанцами из Движения за справедливость и равенство (ДСР) и СОД-А.Нура. По месяцам: январь -33; февраль – 102; март – 63; апрель – 3; половина мая — 12. Активизация фазы вооруженной борьбы приходится на первые два месяца года. Затем начинается спад. Это четко отражает стремление Хартума в первые два месяца года постараться завершить чисто силовыми методами тему присутствия повстанцев в центре и на западе Дарфура. После этих неудачных попыток большая часть сил ДСР ушла в Ливию или же районы на границе с этой страной. Суданские вооруженные силы в большей своей части отошли на границу Абъея, что и обеспечило им преимущество во время майского блицкрига. Отсюда относительное затишье в апреле. В начале мая началась некая активизация, которая, как предполагается, не будет иметь тенденцию к увеличению.

Из остальных эпизодов – 35 случаев борьбы за пастбища; 15 – бандитизм и подобного рода инциденты.

Из всего этого аналитики делают следующий вывод. Общее положение, из которого исходит большинство экспертов в определении перспектив будущего независимого государства на юге Судана базируется на ряде принципов:

— успешное проведение референдума о самоопределении, на котором 98% населения проголосовало за независимость. Указанное обстоятельство дает новому режиму абсолютную международную легимитизацию.

— независимость нового государства будет провозглашена 9 июля с.г. при полной международной поддержке;

— СНОД является официальным и международно признанным органом управления нового государства;

— на стороне южносуданцев в настоящее время находятся симпатии США и ЕС.

Все эти моменты кардинальным образом отличаются от ситуации в Дарфуре, где конфликт имеет затяжной и долгоиграющий характер без ясных перспектив к урегулированию и заключения полномасштабного мирного соглашения, наподобие Всеобъемлющего мирного соглашения (ВМС). Более того, участники дарфурского кризиса пользуются международным признанием и задействуют в своей поддержке различных международных посредников и спонсоров, что еще более осложняет ситуацию.

При этом статистические данные абсолютно не подтверждает эти принципы. Уровень насилия в Южном Судане абсолютно превышает аналогичные показатели в Дарфуре. Здесь начались полномасштабные бои с применением тяжелой техники между подразделениями СНОА и мятежными генералами, число которых продолжает увеличиваться. Число вооруженных инцидентов на Юге (а они фиксируются только в случае наличия жертв), исходя из приведенных выше данных, в три раза превышает число аналогичных случаев в Дарфуре. Подобная тенденция наблюдалась только в 2009 году, когда соотношение жертв было « в пользу Юга» как 3 к 1. В 2010 году вперед вышел Дарфур, и теперь Юг снова берет реванш.

Из этого аналитиками ряда международных организаций делается вывод о том, что центр нестабильности уверенно перемещается на Юг.

Все это происходит на фоне отказа Хартума приступить даже в теории к обсуждению темы продления мандата миссии ООН ЮНАМИС еще на год. При этом ситуация в Абъее грозит перерасти в настоящую войну, и присутствие в этом регионе миротворцев могло бы сыграть основную стабилизирующую роль. При этом следует себе отдавать отчет в том, что Хартум прекрасно понимает необходимость присутствия международных наблюдателей в этой зоне. Исходя хотя бы из очевидной нужды иметь независимый международный орган, который мог бы давать объективную картину происходящего. Такие соображения сейчас в суданском руководстве рассматриваются и находят позитивную оценку. Отсюда следует только один вывод из той жесткой позиции, которую мы наблюдаем сейчас. Суданское руководство не желает оставлять у себя на территории, как они считают, прозападно ангажированную миссию ЮНАМИС, а хотят расширить мандат миссии в Дарфуре ЮНАМИД, которая является гибридной с Африканским союзом. Таким образом, Хартум надеется получить независимый от Вашингтона инструмент мониторинга ситуации с опорой на административный ресурс руководства Афросоюза.