Календарный год еще не завершен, но немецкие аналитики называют в числе его важнейших событий два внешне совершенно различных, но взаимосвязанных между собой: убийство лидера «Аль-Каиды» Усамы бен Ладена и двойной теракт в Норвегии, осуществленный Андерсом Брейвиком в качестве противовеса исламской экспансии в Европе.
Если принять во внимание определение ряда экспертов: «ислам — религия протеста», которое оставляет простор для философствований в диапазоне «тлетворное влияние Запада — красота мученической смерти», можно прийти к мысли, что возникший более двадцати с лишним лет назад феномен «Аль-Каиды» — результат естественной реакции мусульманского мира на распространение демократических ценностей, пропагандируемых неверными, с точки зрения ислама. Чем бы ни была «Аль-Каида», реакцией мусульманского мира на завоевания западной цивилизации или объявлением беспощадной войны Западу, ислам обозначает свое место в мире, где с крушением коммунистической системы возникла нужда в новых мировых лидерах, подчеркивают западные исследователи.
Экстремизм пытается выдвинуть своих лидеров. Политический обозреватель Ганс-Йоахим Нойбауэр считает, что радикальные исламисты и христианские фанатики — люди из одной международной преступной компании. Поэтому новоявленный убийца из Осло гражданин Норвегии Андерс Брейвик, на совести которого более семидесяти жизней, не лучше и не хуже своих собратьев. В их числе лидер «Аль-Каиды» гражданин Саудовской Аравии Усама бен Ладен, прошедший летную подготовку в Гамбурге нью-йорский смертник гражданин Египта Мохаммед Атта и гражданин США Тимоти Маквей, организатор самого крупного (до 11 сентября 2001 г.) террористического акта в истории Америки — взрыва в федеральном здании имени Альфреда Марра в Оклахома-Сити 19 апреля 1995 г., когда погибли 168 человек.
Примечательно, что отстоящие друг от друга на десятилетие крупнейшие теракты современности, которые произошли 11 сентября 2001 г. и 22 июля 2011 г., случились, во-первых, в двух наиболее благополучных странах Запада, во-вторых, в результате многомесячной подготовки, в-третьих, обозначали устранение символов власти и могущества, в-четвертых, были направлены на убийство как можно большего числа мирных жителей, с точки зрения экстремистов — носителей демократических ценностей Запада, в-пятых, были двойными (разрушение двух нью-йоркских башен-близнецов; разрушение комплекса правительственных зданий в Осло и расстрел на острове Утойя).
Совершенно очевидно, что дата 11 сентября 2001 г. обозначила начало века исламского политического экстремизма. Десятилетие, последовавшее за этой датой, существенно повлияло на представления о мире и его общечеловеческие ценности, на роль и значение стремительно растущего влияния ислама. Эта дата изменила геополитику, наши перспективы в связи с войнами в Ираке и Афганистане, растущей активностью «Аль-Каиды» в Новом и Старом Свете, а также повлияла на характер публичных дебатов и политического климата, подчеркивает Гирт Сомсен, ведущий научный сотрудник факультета культурных и социальных знаний Университета Маастрихта. Голландский ученый отмечает ядро политических дискуссий этого периода: «понятие фундаментальной несовместимости западных ценностей с исламом».
Идея «столкновения цивилизаций» во многом переосмыслена, отмечает он, однако она привела к беспрецедентному росту популистских партий с явно исламофобской повесткой дня. Многие из этих партий находятся в небольших европейских странах: например, Датская народная партия, голландская Партия свободы, швейцарская Народная партия или Партия прогресса в Норвегии, в которой несколько лет состоял Андерс Брейвик. Появление этих движений — отчасти реакция на 11 сентября, отчасти противодействие политике властей Европы по приему иммигрантов из мусульманских стран. 11 сентября придало дополнительный импульс действиям христианских фундаменталистов. В данном контексте следует воспринимать выступление известного голландского политика Герта Вилдерса на Ground Zero в Нью-Йорке, где он предупредил об «исламской угрозе». Его Партия свободы называет непокорных молодых иммигрантов «террористами с улицы», намекая на их связь со «старшими братьями из “Аль-Каиды”».
Даже традиционные партии в Европе были вынуждены реагировать на подобные утверждения, взяв на вооружение популистские требования, чтобы не потерять слишком много голосов. В результате по Европе прокатились референдумы и законопроекты о запрете на ношение платков (Франция) и других мусульманских одежд, на строительство минаретов (Швейцария), распространение мусульманских книг, дебаты о провале идеи интеграции мусульман (Германия), а в США развернулась дискуссия, не является ли президент Барак Обама тайным мусульманином.
Cобытия «арабской весны» происходят на фоне тенденции нарастания антиисламских настроений на Западе, связанных с низвержением зарожденного в 1990-х годах идеала по созданию в Европе мультикультурного общества. В течение нескольких последних месяцев мир стал свидетелем того, как миллионы людей в арабском мире восстают против своих авторитарных режимов, которые приучили граждан довольствоваться самим фактом жизни и не роптать на власть, освященную волей Аллаха. Среди основных требований — свобода, демократия и права человека, прежде всего право открыто высказывать свое мнение, указывает Гирт Сомсен. Протестантов не останавливает перспектива попасть в тюрьму и подвергнуться пыткам, быть убитым снапером или снарядами из танковых орудий (Ливия, Сирия), быть униженным (гинекологические обследования в Египте), подвергнуться иностранной агрессии (саудовские танки в Йемене). Весь характер, стиль и масштаб сопротивления — что это если не те самые «западные ценности», которые отрицают исламские фундаменталисты, задает вопрос эксперт из Нидерландов. В любом случае, широкое протестное движение мало напоминает действия по законам шариата.
Демонстрации в арабском мире, история которых стартовала на улицах Туниса, могли начаться в любой другой стране арабского мира, который, как оказалось, был полностью готов к подобному протесту. Они опровергли утверждения, что приверженцы исламского мировоззрения не осознают идею свободы и демократии. Напротив, протестующие подвергали и в светских государствах Ливии и Сирии, где развернулись главные кровавые сценарии «арабской весны», продолжают подвергать свою жизнь риску в борьбе за идеалы, близкие людям Запада.
Развитие событий в странах «арабской весны» различно. В Ливии и Сирии «весны» плавно переросли в весьма горячее «арабское лето» — развернутые гражданские войны, одна из которых получила международное осуждение и карт-бланш на осуществление иностранного военного вмешательства, а другая еще нет. В Тунисе и Египте было преимущественно ненасильственное оппозиционное движение. Главный акцент «арабской весны» — социальный аспект, который должен измениться вследствие реформ в политической жизни и неолиберальной экономической политики. Есть свои региональные особенности. В Ливии это, к примеру, распределение власти и влияния в ходе соперничества между племенами в различных частях страны. В Сирии революционный акцент сосредоточен на противостоянии алавитов и шиитов.
Показательно в этой связи поведение мощных индустриальных держав. Важно, что страны Запада, ратующие за победу демократии в исламском формате, много десятилетий поддерживали авторитарных правителей, укрепляя их военную мощь: Хосни Мубарак получал миллиарды долларов от США, у Бен Али были дружеские отношения с Францией, Бахрейн опирался на мощь Пятого флота ВМС США, власти Саудовской Аравии недавно купили оружие стоимостью 70 млрд долларов США (сумма в десять раз превышает военный бюджет Ирана) и заключили сделку на поставку 200 танков «Леопард» из ФРГ. Отказавшись участвовать в бомбардировках военных объектов Каддафи, Германия устами федеральных министров иностранных дел и обороны заверяет союзников по НАТО в готовности поставлять бомбы с высокоточным наведением. Единственным арабским диктатором без поддержки Запада оставался президент Сирии Башар Асад, однако он компенсировал эту недостачу военными поставками из России и Ирана.
Последние месяцы мировые СМИ были заполнены двумя видами иллюстраций — фотографиями с площадей и улиц Египта, Сирии, Ливии, когда Саркози обнимает Бен Али, лидер Евросоюза Баррозу встречается с Каддафи. The Guardian опубликовала высказывания Тони Блэра, защищавшего своего «давнего партнера», «очень смелого и доброго человека» Мубарака. На фоне подобных высказываний восхищение лидеров западного мира мужеством протестующих выглядят исключительно циничным.
Цель политических маневров Запада состоит не в защите гражданского населения и не в борьбе за торжество демократии, а в возможности «немедленного доступа» как к ливийской нефти, так и к аналогичным углеводородам на Севере Африки и на Ближнем Востоке, считает публицист Йоахим Джиллар. По его мнению, в этом убеждает параллельная военная интервенция со стороны Франции в Кот-д’Ивуар и ускоренное расширение военного присутствия США в Африке, а это ясно указывает на цели: «сохранение и расширение западного господства на всем Африканском континенте». В западной печати то и дело публикуются фотографии, подкрепляющие подобные выводы. В частности, фоторепортажи Reuters, где зенитные установки расположены на фоне нефтеперерабатывающего предприятия Раз Лануф (Ливия). «Речь идет не только о ливийской нефти, но и об африканских запасах нефти и других природных ресурсах целого континента», указал, выступая в Филадельфии, профессор Молефи Асанте, эксперт в области афроамериканских исследований.
Все этические стандарты Западом попираются в одночасье. Это свидетельствует о том, что лидеры стран НАТО и Евросоюза имеют весьма избирательную память и способны молниеносно предавать интересы как авторитарных правителей, так и широких протестных масс, хотя попеременно демонстрируют и тем и другим готовность к пониманию и поддержке, в том числе финансовой.
В этой связи эксперты ФРГ с большой долей сомнения воспринимают заявление главы Федеральной разведслужбы ФРГ BND Эрнста Урлау, опубликованное в газете Neue Osnabruecker Zeitung 30 июля с.г., где он, в частности, отмечает, что «Аль-Каида» уже неспособна организовать теракты, подобные 11 сентября в Нью-Йорке. Причина подобного мнения: мощь террористической сети подорвана, в том числе внутренними распрями и соперничеством. По информации BND, в настоящее время региональные группировки «Аль-Каиды» в Северной Африке и на Аравийском полуострове играют более важную роль, чем само ядро организации в Пакистане и Афганистане. Между тем, подчеркивают политологи Германии, известно, что в ходе революций в североафриканских странах «Аль-Каида» воспользовалась развалом структур безопасности в регионе, и, к примеру, в Ливии завладела оружием и боеприпасами из разграбленных армейских арсеналов, в частности, переносными зенитными ракетными комплексами и противотанковыми ракетными комплексами. Почему оно не может быть использовано в арабских странах и в Старом Свете, Э. Урлау не поясняет. При этом шеф BND убежден, что международное преследование ограничило свободу действий террористов, и «тяжелым ударом» для них стала ликвидации Усамы бен Ладена. Хотя немецкие спецслужбы не видят повышенной террористической опасности в связи с приближающейся десятой годовщиной атаки на башни-близнецы Всемирного торгового центра в Нью-Йорке, убедительных подтверждений этому заявлению в арсенале Э. Урлау нет.
В эти дни в странах «арабской весны» сочетается несочетаемое, отмечают немецкие политологи: развернутое насилие и празднование Рамадана. В священный месяц Рамадан от рассвета до заката мусульмане воздерживаются от еды, питья, курения, но от поста освобождаются больные, старики, дети, путешественники, беременные женщины. Примечательно, что к ним приравнены «лица, которые участвуют в военных действиях», как пояснили корреспонденту Berliner Zeitung священнослужители крупнейшей мечети Берлина Сехильтик, куда приходят на проповеди многие из 200 тыс. мусульман столицы. Иными словами, если в дни Рамадана в протестантов стреляют снайперы, а демонстрантов теснят танки, это исламскими установлениями не возбраняется. Силовики защищают носителей демократии по-исламски от тех, кто требует установления демократии по западным стандартам. Рамадан завершится разговением, но каков будет финиш «арабской весны», не знает ни один западный эксперт. Десятилетие потрясений в исламском мире заканчивается большим знаком вопроса.
Выводы
Первый. Фаза потрясений в исламском мире началась и завершается убийствами и терактами в смешанном христианско-мусульманском формате. Вначале это были Нью-Йорк с Афганистаном (сентябрь–декабрь 2001), затем Пакистан и Осло (май–июль 2011).
Второй. Эксперты наблюдают схожесть оценок лидерами западного мира терактов 2001 и 2011 гг. Когда террористы «Аль-Каиды» направили самолеты в башни-близнецы на Манхэттене, это была «самая страшная атака на народ Америки за всю ее историю», напомнил президент Барак Обама: тогда погибли 3 тыс. человек. «С ужасом я узнала о серьезной атаке в правительственном районе Осло, — отозвалась на другой теракт канцлер ФРГ Ангела Меркель. — Фон этого бесчеловечного акта в настоящее время по-прежнему неясен. Понятно одно: все мы, кто верит в демократию и мирное сосуществование, обязаны сурово осудить терроризм».
Третий. Правоэкстремистски настроенный Андерс Брейвик — антипод и противовес Усамы бен Ладена — одного из создателей и лидера радикальной исламистской группировки. Немецкая печать называет Брейвика «братом Усамы бен Ладена по духу». Оба они — символические фигуры и представители фундаментализма в его исламском и христианском формате, которые рядом аналитиков оцениваются как представители двух цивилизаций. Отличие состоит в том, что «Аль-Каида» — сетевая организация, где гибель лидера не может изменить характер и масштаб ее деятельности, а формирование Андерсом Брейвиком террористических ячеек предстоит доказать в ходе расследований. Идеологически они противостоят друг другу и в то же время дополняют друг друга. Если для одного ислам — духовное оружие протеста против Запада, то для другого христианство является исторической и культурной опорой Запада, а ислам при этом — идеология варваров, которые хотят превратить Европу в Евростан.
Четвертый. Основой движения «Аль-Каиды» и протестного движения, в просторечье именуемого «арабской весной», являются, в одной стороны, массы той части населения арабских стран, которая более всего обнищала в результате экономической политики, проводимой на протяжении десятилетий арабской элитой, с другой стороны, образованная молодежь — выпускники вузов и молодые специалисты, не имеющие возможности реализовать свои знания и способности. Показательно, что готовность к социальным преобразованиям с тем, чтобы дать беднейшим слоям самое необходимое и занять молодежь, выразили монархи региона (Марокко, Иордания, Саудовская Аравия), а не лидеры светских государств (Йемен, Ливия, Сирия), которые проявили особую жестокость в борьбе с собственным народом.
Пятый. Декларируя приверженность, с одной стороны, устоям и традициям ислама, с другой стороны, основам управления хозяйством по западным стандартам, дряхлеющие лидеры арабских стран были склонны к передаче верховной власти своим сыновьям или ближайшим родственникам. Между тем на протяжении 70–90-х годов XX века и в первые десять лет XXI века появились, как минимум, два новых поколения элиты, выдвигающие собственных лидеров. Именно они стоят за пределами общеарабской площади Ат-Тахрир в ожидании сигнала для выхода на политическую сцену.
Использованы данные Berliner Zeitung, junge Welt, Black Star News.