Кампания по одностороннему, без договоренностей и вопреки прежним соглашениям с Израилем, признанию палестинского государства через ООН, которую лидеры ПНА/ООП ведут на протяжении последних полутора лет, вышла на финишную прямую. Направляясь в Нью-Йорк, глава Палестинской национальной администрации Махмуд Аббас (Абу-Мазен) заверил сопровождающих его журналистов в своем намерении выступить 23 сентября на сессии Генеральной Ассамблеи ООН с официальным заявлением по этому вопросу. Причем, вопреки ранее заявленной позиции, палестинские арабы не намерены ограничиваться декларативной поддержкой Генеральной Ассамблеи, а обратиться в Совет Безопасности с требованием предоставления статуса государства – полноправного члена организации.
По всем признакам, палестинская заявка будет однозначно провалена в Совбезе – как благодаря гарантированному «вето» США, так и благодаря тому, что пропалестинский проект резолюции, скорее всего, не соберет требуемого уставом квалифицированного большинства в 9 из 15 членов Совета. Напротив, эту заявку явно ожидает успех на голосовании в Генеральной Ассамблее ООН, где доминирующий там блок арабских, мусульманских и иных авторитарных и диктаторских режимов «третьего мира» традиционно обеспечивает прохождение почти любой антиизраильской резолюции.
Без поддержки СБ ООН, это решение ГА не создаст новой международно-правовой реальности и мало что изменит на практике, но будет иметь важное символическое значение. Поэтому и Израиль, и палестинские арабы сегодня борются за голос каждой страны-члена ООН, с целью добиться «моральной победы» над оппонентами. Как нам уже приходилось отмечать, лидеры ПНА в этом смысле полагаются на «количественный фактор», стремясь достичь поддержки как минимум 2/3 из 193 государств-членов ООН. Израиль, со своей стороны, рассчитывает, что его позиция получит «моральное большинство» либерально-демократических стран Запада и «новых демократий» Старого Света, а также хотя бы некоторых их тех государств Латинской Америки, которые пока не охвачены модным там в последние годы «необольшевистским» трендом.
Страны СНГ и Балтии, для большинства из которых палестино-израильский конфликт носит, скорее, эмоционально-умозрительный характер, занимают, тем не менее, не последнее место среди объектов этой упорной дипломатической борьбы. В то время как лидеры ПНА/ООП, вероятно, рассчитывают на инерцию про-палестинских симпатий лидеров государств-наследников СССР, израильтяне полагаются на нечто, на первый взгляд, гораздо более существенное: базирующийся на масштабном сотрудничестве эффект взаимопонимания, которое установилось за последние годы между Израилем и многими странами СНГ и Балтии.
Насколько подобные расчеты обоснованы? Израиль был среди стран, признавших независимость постсоветских государств через считанные часы после ее провозглашения в декабре 1991 года. За последовавшее после распада СССР двадцатилетие дипломатические отношения Израиля со странами СНГ и Балтии были дополнены масштабным сотрудничеством и в иных сферах. Речь идет о многообразных торгово-экономических и политических отношениях, совместных технологических и оборонных проектах, кооперации в борьбе с международным терроризмом, масштабном культурном обмене и пр. Связи Израиля с такими странами, как Российская Федерация, Азербайджан, и, в последние годы также с Украиной и Казахстаном, развиваются особенно динамично, и по ряду параметров приближаются к уровню стратегического партнерства.
С другой стороны, отношения с Израилем, разумеется, не будут единственным соображением, которым будут руководствоваться главы постсоветских стран, если дело дойдет до голосования в ГА ООН. На их решение будут влиять еще ряд факторов: внешнеполитические (глобальные и региональные) амбиции и интересы; наличие или отсутствие позиций и интересов в зоне Восточного Средиземноморья и Большого Ближнего Востока; влияние дипломатического наследия советской эпохи и желание использовать эти наработки в новых политических условиях, и т.д. Не последнюю роль сыграет и «прозападный» (европейский) и «антизападный (евразийский) политико-идеологический и культурно-цивилизационный выбор постсоветских стран.
С учетом действия всех этих факторов, в контексте предстоящего голосования в ГА ООН по палестинской заявке, постсоветские страны, очевидно, разделятся на две группы. По имеющимся данным, страны «европейского выбора» — Украина, Грузия, прибалтийские государства (Литва, Латвия и Эстония), а также Молдавия взвешивают возможность отклонить идею одностороннего провозглашения палестинского государства через ООН, или воздержаться при голосовании. Вторая группа стран СНГ представлена Россией, ее «сателлитами» Белоруссией и Арменией, а также мусульманскими республиками бывшей советской Средней Азии и Южного Кавказа.
Позиция России – правопреемницы СССР, одного из пяти постоянных членов Совета Безопасности ООН, участницы «ближневосточной четверки посредников» и, в этом качестве – одного из официальных коспонсоров палестино-израильского «мирного процесса», в этом смысле привлекает особое внимание сторон. Факторы, влияющие сегодня на российский выбор, многообразны, и включают, среди прочих, стремление вернуть себе утерянный после распада СССР статус сверхдержавы, и уже в этом качестве – присутствие на Ближнем Востоке, долгосрочные политико-стратегические и экономические интересы в арабо-мусульманском мире и сотрудничество с Ираном. Не следует сбрасывать со счетов и «эмоционально-политический» момент давних связей СССР/России с лидерами ПНА/ООП, эффект которых все еще дает себя знать на Смоленской площади.
Поэтому, не вызывает удивления, что РФ стала вторым, после США, постоянным членом Совета Безопасности, который занял определенную позицию в отношении одностороннего требования ПНА. Однако, в отличие от американцев, пообещавших ветировать эту заявку, Россия, несмотря на активное сотрудничество с Израилем, намерена ее поддержать.
Надо сказать, что столь однозначная позиция была сформулирована Москвой сравнительно недавно. При отсутствии консенсуса по этому вопросу в российском политическом, дипломатическом и военном истеблишменте, руководители страны долгое время давали весьма уклончивые ответы на вопрос, насколько Россия готова принять провозглашение палестинского государства «в границах 1967 года» и со столицей в Иерусалиме в одностороннем порядке. Так, президент РФ Дмитрий Медведев, который в ходе своего ближневосточного визита в январе 2011 года, выступая в Иерихоне, признал «право палестинцев на собственное государство со столицей в Восточном Иерусалиме», и намекнул на готовность России принять концепцию «границ 1967 года». Это заявление было тогда с восторгом встречено арабскими комментаторами, которые, правда – как справедливо отметила в своей статье в The Jerusalem Post Ксения Светлова, «предпочли не заметить» вторую часть фразы российского президента. А в ней он определенно отвергал любые «односторонние действия», и утверждал, что путь к этому государству лежит через переговоры с учетом всех прежних международно-признанных документов – договоров Осло, «Дорожной карты» и декларации в Анаполисе.
В последующие месяцы российские официальные лица также предпочитали не делать обязывающих заявлений на эту тему, ограничиваясь общей декларацией в духе того, что СССР в 1988 году уже признал палестинскую независимость, а Россия, как правопреемник, придерживается подписанных им релевантных международных документов. В силу этого, в новом признании Россией независимого палестинского государства нет необходимости. (Это утверждение входило, однако, в некоторое противоречие с тем фактом, что после подписания «договора Осло» Россия дезавуировала это решение).
Впрочем, ветер ощутимо переменился уже к лету того же 2011 года. Российские лидеры продолжали утверждать, как это сделал премьер-министр Владимир Путин в беседе с генеральным секретарем Евроазиатского еврейского конгресса Михаилом Членовым, что «для России тут проблемы не существует, коль скоро Советский Союз признал палестинское государство еще в 1988 году». Однако в новой ситуации это означало готовность поддержать принятие палестинского государства в ООН в обход переговоров с Израилем и вопреки несогласию остальных коспонсоров. Собственно, о том, что окончательным решением Москвы является поддержка на голосовании в ООН резолюции о «суверенитете Палестины» еще два месяца назад заявил во время своего визита в Израиль директор Департамента стран Ближнего Востока и Северной Африки российского МИД Сергей Вершинин. И однозначность этого заявления отнюдь не смягчили уже озвученные ранее российские утверждения о том, что «речь не идет о принципиально новом решении, так как СССР признал независимость Палестинского государства еще в 1988 году», итогом чего является присутствие в Москве «полноценного посольства Палестины», а «обращение палестинского руководства в ООН не является альтернативой мирным переговорам с Израилем».
В чем же причины столь фундаментальной смены акцентов? Их, как представляется, следует, среди всего прочего, искать в появлении новых обстоятельств, связанных с волной протестных потрясений, прокатившейся в течение последнего года по арабским странам региона. Одним из итогов этих потрясений стала серьезная инфляция стратегического потенциала, наработанного РФ на Ближнем Востоке в контексте реализации регионального аспекта «мюнхенской» внешнеполитической доктрины Владимира Путина. Среди наиболее болезненных аспектов этого процесса комментаторы упоминают состоявшееся, или ожидаемое исчезновение режимов ближайших арабских союзников России – главы Ливийской Джамахирии Муамара Каддафи и президента Сирии Башара Асада. Свою роль сыграл и кризис проводимой российским МИДом линии на палестино-израильском треке, включая очевидную сегодня и самой Москве контрпродуктивность усилий по легитимации и «политизации» организации исламских радикалов ХАМАС.
В свете этих событий Россия озабочена поиском альтернативных ресурсов поддержания ее статуса в арабском мире и роль одного из основных игроков на Ближнем Востоке. Именно в этом контексте, вероятно, следует понимать решение России поддержать палестинскую заявку в Совете Безопасности и Генеральной Ассамблее ООН, что пока видится руководству этой страны одним из оптимальных способов несколько поправить ее пошатнувшиеся ближневосточные активы. Подобное решение отказаться от собственной партии и поставить все «на кон» палестинской «игры ва-банк», может быть выигрышным в случае успеха стратегии Абу-Мазена (хотя не исключено, что и в этом случае Москва, как это уже бывало ранее, решит чужие проблемы за счет своих долгосрочных интересов). Но в случае неудачи может окончательно «похоронить» многие, если не все оставшиеся ближневосточные аспекты «мюнхенской стратегии» РФ.
Остается, справедливости ради, заметить что решение, когда выбор приходится делать не между «хорошим и лучшим», а «плохим и очень плохим», редко бывает простым.
1.Ksenia Svetlova, «Did Russia recognize Palestinian independence?» The Jerusalem Post, 23 January 2011