Как известно, 20 ноября истек срок, данный Лигой арабских государств (ЛАГ) Сирии на то, чтобы прекратить подавление антиправительственных выступлений. Между тем кровопролитие в стране продолжается.
Немецкая печать сообщает, что арабские страны разочарованы действиями Дамаска, который не только отреагировал на ультиматум дежурным обвинением в пособничестве Западу, но и выдвинул ряд встречных и явно неприемлемых предложений, среди которых значительное сокращение числа международных наблюдателей (вместо 500 лишь 40) и отказ пустить в страну журналистов независимых СМИ. Таким образом, режим Башара Асада продемонстрировал, что собирается продолжать независимую политику, которая в интерпретации Дамаска означает армейскую расправу с оппозицией и другими представителями гражданского населения.
Насилие со стороны сирийских сил безопасности по-прежнему высоко. На эту опасную тенденцию политическое руководство ФРГ указывало неоднократно. «Жестокие нападения на мирных демонстрантов в Сирии и большое число убитых и раненых глубоко шокируют», заявил, в частности, министр иностранных дел ФРГ Гидо Вестервелле 27 апреля с.г. Насилие должно быть прекращено немедленно, действия сил безопасности расследованы, виновные должны быть привлечены к ответственности. «Сирия на опасном перекрестке», подчеркнул Вестервелле. Если она не придет к мысли о немедленной смене руководства, то международное сообщество должно делать выводы. «Тогда санкции в отношении Сирии неизбежны».
Г. Вестервелле не однажды указывал, что власти в Сирии не отвечают должным образом на призывы международного сообщества. «Я еще раз настоятельно призываю президента Асада начать диалог и немедленно начать реформы. Насилие в отношении мирных демонстрантов неприемлемо» — это требование ФРГ, прозвучавшее нынешней весной, так и осталось не услышанным Дамаском.
Через полгода, учитывая раскручивание спирали насилия, шеф МИДа ФРГ предложил Совету Безопасности Организации Объединенных Наций принять безотлагательные меры. Это зафиксировано в протоколе заседания Совета ЕС в Брюсселе 14 ноября с.г. Он, как и другие лидеры ЕС, осудил «текущие нарушения прав человека» в Сирии и выразил сожаление, что сирийское правительство в очередной раз не выполнило собственных обязательств и продолжает репрессии против собственного народа. После встречи министров иностранных дел ЕС в Брюсселе Гидо Вестервелле встретился в Берлине с председателем Сирийского национального совета (СНС) профессором Бурханом Галиюном. В ходе беседы Вестервелле заверил сирийского гостя в немецкой солидарности в вопросе продвижения к демократическим переменам в Сирии. Б. Галиюн поблагодарил Германию за поддержку и подчеркнул, что целью СНС является построение демократического, мирного, плюралистического и светского государства.
Сирийская тема находилась в центре внимания на встрече канцлера ФРГ А. Меркель с премьер-министром Великобритании Д. Кэмероном (Берлин, 18 ноября с.г.). Так, выступая на пресс-конференции по итогам визита Д. Кэмерона, шеф федерального кабмина подчеркнула: «Угнетает нас прежде всего ситуация в Сирии, потому что Сирия ступила на путь, очень далекий от соблюдения прав человека. Я хочу еще раз сказать, что мы очень уважительно отнеслись к тому, что Лига арабских государств заняла в этом вопросе четкую позицию. Я надеюсь, что режим г-на Асада понимает теперь, что он не имеет никаких шансов продолжать идти по этому пути и что права человека следует уважать».
Сирийское неприятие арабского ультиматума — уже не первый вызов Дамаска. Только в начале ноября, несмотря на поддержанный им мирный план урегулирования конфликта, танки вновь вошли в Хомс и открыли стрельбу по участникам митинга. Б. Асад превратился в изгоя международного сообщества еще раньше, когда организовал тюрьмы на стадионах и санкционировал применение пыток в больницах, осуществление «зачисток» в Деръа, включая штурм мечети (март), штурм Хамы — оплота сирийской оппозиции (июль), армейские операции с многочисленными жертвами среди мирных жителей в Дейре-эз-Зоре (август). Он отказался от встреч с генсеком ООН Пан Ги Муном, папой римским Бенедиктом XVI, другими авторитетными мировыми лидерами, поскольку не смог бы внятно объяснить размах многомесячного насилия в отношении мирных граждан, констатируют немецкие аналитики.
События последних дней должны были сильно взволновать Асада, отмечает Frankfurter Allgemeine Zeitung. Но его попытки тянуть время не помогают. Оппозиция больше ему не верит. Лига арабских государств фактически исключила Сирию из своих рядов и намерена усилить санкции. Логика его дальнейших действий предсказуема: он, как и Муаммар Каддафи, до последнего вздоха будет цепляться за власть, ибо понимает, что в случае провала его неизбежно ждет суд — и международный, и национальный. Никто не простит ему ни указанных в докладе ООН 3,5 тыс. жертв, ни 30 тыс. политзаключенных, подвергающихся пыткам в тюрьмах, ни тысяч скрывающихся в палаточных лагерях на турецко-сирийской границе и находящихся в изгнании оппозиционеров.
На что надеется Башар Асад? На влиятельное меньшинство мусульман-алавитов, считает Андре Банк, эксперт гамбургского Института по изучению Ближнего Востока (GIGA). Представители течения занимают важнейшие посты в партии Баас и силовых структурах. Видимо, Асад уверен, что для стабильности режима это может стать решающим фактором. «В отличие от Египта, силовые структуры не поднимутся против Асада — его конец станет и их концом». Поэтому связь в данном случае взаимообусловлена. Политическая система, выстроенная в Сирии, — социалистическая диктатура, установленная кланом алавитов и передающаяся по наследству. Кроме того, существует такой фактор, как альянс с Ираном, сложившийся более тридцати лет назад в качестве противовеса иракскому лидеру Саддаму Хусейну. Но если президент Сирии Хафез Асад поддержал Иран в конфликте с Ираком, то нынче Иран не в состоянии ответить тем же его сыну Башару Асаду, считает А. Банк.
Удо Штайнбах, профессор Центра изучения Ближнего и Среднего Востока при университете Марбурга, дополняет: «Причина в том, что между жителями двух стран не может быть полноценной близости: в Сирии 80% населения — сунниты. Будет ли активное вмешательство в сирийские проблемы по душе шиитским религиозным лидерам в Тегеране, большой вопрос. Альянсы могут быть, во-первых, только краткосрочными, во-вторых, между режимами, в-третьих, территориально ограниченными (между ними нет общей границы). Кроме всего прочего, Сирия много лет была для Ирана мостом в арабский мир, но захочет ли Иран, и сам оказавшийся в международной изоляции, разрушать этот мост, сомнительно».
Впрочем, этот мост, как показывает время, тоже оказался временным сооружением, и разрушают его именно действия Сирии. Однако и ближайший сосед Сирии, Турция, оказался в сомнительной роли партнера. В последние годы Анкара была связана с Дамаском разнообразными отношениями. «Этому способствовали многочисленные соглашения в сфере безопасности, экономики, внешней политики и туризма, — отмечает Бахман Нируманд, известный ирано-германский публицист, автор исследований по проблемам Ближнего Востока. — Однако связи между Анкарой и Дамаском значительно испортились после того, как Турция потребовала проведения социально-политических реформ. Дамаск воспринял это как очевидное давление Реджепа Тайипа Эрдогана и не захотел играть по его правилам, поскольку подобные уступки означали бы признание за Турцией ключевой роли лидера в регионе». Принять Анкару в качестве модели в арабо-исламском мире Асад не готов. Сирийско-турецкая гармония была нарушена и усилена форумами сирийской оппозиции на территории Турции, что было истолковано Асадом как желание Анкарой смены режима.
Итак, региональная дружба под вопросом: Турция фактически разорвала отношения с Сирией, дружба с Ираном становится прохладнее. Европейцы также изолируют Асада, ООН уделяет все больше внимания кровавым событиям в его стране. Только Россию и Китай он может рассматривать как надежных защитников. Насколько долговечна эта защита, покажут дальнейшие события, но пока понятно, что Башар Асад оказывается в глухой изоляции и Запада и конфессиональных собратьев.
Чем может завершиться международное давление на сирийского тирана, размышляет Гидо Штайнберг, эксперт по Ближнему Востоку из берлинского исследовательского центра Stiftung Wissenschaft und Politik.
То, что Башар Асад проигнорировал ультиматум Лиги арабских государств, вовсе не означает, что он остался равнодушным к угрозе санкций против него, уверен Г. Штайнберг. «Главным образом потому, что сирийский режим всегда считал себя сердцем арабского мира». Арабский национализм со времен Хафеза Асада являлся важным средством, чтобы узаконить его правление, и это духовное наследие передалось Башару Асаду с тем же напутствием в духе династического правления. То, что сейчас «сердце арабского мира» оказалось изолировано от всего остального арабского организма, Б. Асад воспринимает крайне болезненно, но, должно быть, или как временное недоразумение, которое скорее всего скоро должно разрешиться, или, напротив, как долговременную конфронтацию с Лигой арабских государств, которая грозит затяжным противостоянием с соседями.
Если воспринимать требование арабских стран как спонтанное явление, то это, безусловно, для Дамаска довольно неожиданно. Вообще, деятельность Лиги арабских государств в последние месяцы оказывается сюрпризом для многих, поскольку Запад не воспринимал ЛАГ в качестве серьезного игрока в арабском мире. Но ЛАГ показала себя как обладатель вполне принципиального подхода, чему в немалой степени способствовало доминирование Катара и Саудовской Аравии. Как известно, именно они стали главными действующими лицами в хоре осуждающих режим Асада. Инициировав ужесточение мер против Сирии, они показали, что речь идет не просто о диктаторах, которые в настоящее время борются со своим народом. Корни конфликта глубже. Прежде всего, между Ираном, с одной стороны, и Саудовской Аравией, Катаром и другими прозападными государствами — с другой. Эти государства хотят свергнуть режим Асада, поскольку он является наиболее важным и единственным союзником Ирана в противостоянии арабскому миру.
В данной ситуации мы имеем дело с другим измерением явления под названием «арабская весна» — оно в корне отлично от тех явлений, которые происходят сегодня в Северной Африке. У Саудовской Аравии, Катара и других прозападно настроенных государств Ближнего Востока есть немало поводов для беспокойства. Все они — свидетели того, что прекращение союза между Ираном и Сирией, заключенного в начале 80-х годов, сейчас, в 2010-2011 гг., спровоцировало бурную реакцию в арабском мире. В свое время Хафеза Асада обвиняли в том, что союз с персами он противопоставил идее арабской солидарности. Сегодня мы видим актуальное выражение той же политики. Опасения Саудовской Аравии, Катара и других арабских государств усиливаются, поскольку они видят, сколь успешно иранцы могут использовать возможность с помощью Сирии занять в регионе важный плацдарм. Это ближневосточное противостояние по важности затмило внутриполитические сирийские события. Иран — конкурент гораздо более серьезный, чем Сирия. Сегодня необходимо нейтрализовать его амбиции. Речь не о персоне иранского или сирийского президента. «Мы не должны забывать, что той же Саудовской Аравией, Катаром и Иорданией правят, возможно, не менее жестокие и решительные диктаторы. Они абсолютно не заинтересованы в том, чтобы к власти в Сирии пришла демократически настроенная оппозиция. Речь идет не о свободе, правах человека и демократии, а о геополитике», подчеркивает Гидо Штайнберг.
Можно ли считать, что режим Асада загнан в угол, вопрос спорный. Безусловно, он обременен проблемами, теряет поддержку на международном уровне. Москва, которая еще совсем недавно безоговорочно поддерживала Асада, ведет диалог с сирийской оппозицией. А Турция, считавшаяся верным соседом, полностью изменила курс в отношении официального Дамаска. Многое меняется в отношении к Сирии, и, естественно, что и Сирия меняет свои политические предпочтения. От того, насколько прозорлив окажется режим Асада, зависит его жизнеспособность.
По большому счету, трудно предсказать, на какое время может затянуться сирийский конфликт, считают немецкие эксперты. Он может быть решен в ближайшие недели, но способен затянуться на несколько лет, поскольку «режим Асада ясно дал понять: он будет драться до последнего патрона». В то же время формируется сирийская оппозиция, пока слабая, плохо организованная. Это разноцелевая аудитория как в пределах страны, так и за рубежом, прирастающая в том числе и теми, кому нечего терять, кто просто в ходе эскалации асадовского насилия потерял страх. С одной стороны, это говорит о решительности граждан, что, бесспорно, замечательно. С другой стороны, готовность этих людей жертвовать собой свидетельствует о возможности обострения периода насилия. Идея готовности части оппозиции к мученической смерти все же больше настораживает, чем успокаивает.
Борьба до последнего патрона – важный стимул, придающий храбрости как этой части оппозиции, так и Башару Асаду и его соратникам. По существу, правящая клика подбадривает друг друга бравыми окриками «в бой!» и доходит до того, что, как утверждают немецкие аналитики, готова при создании критической ситуации целиком отправиться в изгнание. Таким образом, она может поменяться оппозицией с вытесненной в Турцию, Францию и другие страны Европы местами, став коллективным мучеником за идею. «Арабское сердце будет по вашей вине биться не в Дамаске» — вот какой упрек готовится при форс-мажоре жителям Сирии. Этот тот последний патрон, который должен выстрелить из-за рубежа и ранить, по асадовскому замыслу, даже сильнее, чем армейские зачистки с применением бронетехники.
«Мы не должны забывать, что Асад не только глава правящей клики в Дамаске, который может потерять власть. Он также член алавитского меньшинства, которому в вину ставится противопоставление суннитскому большинству в стране», подчеркивает Гидо Штайнберг. Межконфессиональное противостояние ярко проявилось, к примеру, в Хомсе, где после армейских операций значительно выросла напряженность между алавитами и христианами, с одной стороны, и суннитами, с другой стороны, при том что суннитские повстанцы сильно отличаются тем, что организационно крепки за счет доминирования «Братьев-мусульман». Это очевидно, и сирийский режим успешно использует этот фактор как элемент страха, насаждаемого в национально-религиозных меньшинствах. Надо полагать, что Башар Асад, манипулируя этой и другими идеями, подводит граждан к мысли, что если страна и попадет в ловушку гражданской войны, то не стоит сильно удивляться, когда в бойне могут исчезнуть алевиты, христиане, другие меньшинства: это, дескать, произойдет оттого, что они недооценили крепкую и властную руку Башара Асада и его дамасской банды.
Несмотря на эти и другие очевидные угрозы, сирийцы обязаны избавиться от этого режима, в то время как европейцы и арабы должны использовать свою энергию, чтобы изолировать Асада с помощью ряда политических и экономических санкций, которые должны ужесточаться, чтобы затруднить его правление и возможности применения им насилия. Дипломатические усилия должны быть применены в любом случае, уверены немецкие эксперты. Среди инструментов нажима названа и военная интервенция как самый крайний случай. Однако ряд аналитиков придерживаются мнения, что внешнее давление может быть успешным при введении Евросоюзом нефтяного эмбарго, что станет весьма чувствительным ударом по режиму, поскольку он окажется не в состоянии продать нефть на других рынках.
Выводы
Первый. Усиление международного давления на Башара Асада, осуществляемого США, ЕС и ЛАГ, сопровождается как декларируемой готовностью диктатора выполнять предъявляемые ему требованиями, так и продолжающейся политикой насилия. По мнению аналитиков, есть признаки того, что Дамаск продолжает изолироваться от внешнего мира и, уничтожая оппозицию и сочувствующих ей, сползает к гражданской войне. Если Асад не уступит внешнему и внутреннему давлению, это может завершиться полномасштабной национально-религиозной войной, что приведет к дестабилизации региона.
Второй. По мнению немецких экспертов и обозревателей, актуальная ситуация в Сирии меняется. Если ранее она характеризовалась рядом противоречивых моментов, в числе которых противостояние военной силы (армия, силы безопасности, военизированные подразделения, добровольные или наемные головорезы) и гражданских лиц, не нацеленных на вооруженный отпор, то начиная с сентября с.г., мирные колонны пополняются представителями так называемой «Свободной армии Сирии» (FSA), что усиливает военный акцент. Пресса ФРГ приводит заявление Риада Асаада, «главнокомандующего армии дезертиров», подтверждающего, что его подчиненные считают первой задачей защиту населения от нападений силовиков, «и если режим утверждал, что вооруженные банды убили представителей сил безопасности, то это были мы». Внутриармейские противоречия способны привести к военному перевороту в стране, чреватому жертвами, число которых несопоставимо с уже имеющимися.
Третий. Реальные детали противостояния различных политических сил в стране остаются вне поля зрения мировой общественности ввиду того, что режим не разрешает въезд в страну международным наблюдателям, журналистам, представителям гуманитарных миссий. Дамаск выдвигает одну версию происходящего, оппозиция — другую. Пока нет возможности выявить истину, ясно одно: сценарий, по которому Сирия сползает в гражданскую войну, — не просто гипотетический кошмар, а часть реальности с непредсказуемыми последствиями. Война уже идет между силовиками — сторонниками Асада и дезертирами. Возможно разворачивание ее между суннитами и алавитами, между христианским меньшинством и исламистскими «Братьями-мусульманами», включая племенные объединения, которые также могут преследовать свои собственные интересы, другие немногочисленные социальные и религиозные группы.
Четвертый. Наихудший сценарий разворачивания событий — выплескивание гражданской войны за пределы Сирии. Оно может происходить в двух аспектах: на уровне высокой политики и на бытовом уровне. Развал Сирии неизбежно будет иметь последствия для Ливана, который рядом сирийских лидеров рассматривается как историческая и неотъемлемая часть Великой Сирии. Это скажется на внутриполитической обстановке в Ливане, в том числе на активизации «Хизбаллы». Другой фактор, способный умножить хаос, — деятельность ХАМАСа, с чьим политбюро, дислоцируемым в Сирии, Иран поддерживает контакты. Это чревато серьезными последствиями для Израиля. Тегеран может подтолкнуть Дамаск разыграть карту национального единства перед лицом конфронтации с Иерусалимом. На бытовом уровне наихудший сценарий представляет нарастание потоков беженцев. Значительная их часть устремится в Турцию, которая пока держит границы свободными. Однако трудно предсказать, как поведет себя Анкара, если речь пойдет о сотнях тысяч беженцев.
Пятый. Ключевая политическая фигура в актуальной ситуации — президент Башар Асад, который сейчас силами официальных СМИ и спецслужб реализует план «Страшный суд», как его называет оппозиция. Его суть состоит в проведении по заданию Асада спецопераций, в том числе атак на учреждения силовых структур и на армейцев, приписывая их повстанцам, чтобы иметь возможность для продолжения террора. С этой точки зрения часть экспертов ФРГ рассматривают две ракеты, выпущенные 20 ноября с.г. из ручного гранатомета по штаб-квартире правящей в Сирии партии Баас, которые не привели ни к жертвам, ни к разрушениям. Явных доказательств существования плана нет, но и оснований доверять Асаду и его клике тоже не существует. Б. Асад — единственный в Сирии человек, способный прекратить кровопролитие, указывает пресса ФРГ. Он способен сделать решительный шаг к деэскалации, уйдя в отставку. Но данный, наиболее конструктивный выход из кризиса маловероятен: Асад месяцами обещает, но ничего не выполняет. Фактически он лично подвел массу бикфордовых шнуров к пороховой бочке с надписью «Сирия». Последствия легко предсказуемы.
Использованы данные сайтов DW-WORLD.DE, GIGA, Die Tageszeitung, DER SPIEGEL.