В числе основных внутриполитических сюжетов сегодняшнего дня в Иране остается ситуация с т.н. вызовом президента М.Ахмадинежада в парламент для дачи разъяснений в связи с некоторыми вопросами депутатов. Напомним, что около года парламентарии усиленно пытались добиться от главы исполнительной власти предстать перед ними, как то предписывается законодательством страны. Имеется в виду одна из контрольных функций меджлиса «в случае необходимости» ставить вопросы перед всем кабинетом или его руководителем.
В числе тем, которые побудили парламент настаивать на вызове М.Ахмадинежада, подборка наиболее резонансных вопросов внутри- и косвенно внешнеполитической жизни. В частности, скандальное увольнение президентом министра иностранных дел М.Моттаки (лишился должности в декабре 2010 г., будучи на переговорах в Судане по поручению самого президента), апрельская прошлого года попытка сместить министра информации (разведки и контрразведки) ходжат-оль-эслама Х.Мослехи (провалилась в результате личного вмешательства верховного руководителя С.А.Хаменеи), последовавшее затем 11-дневное «отсутствие президента на рабочем месте», использование в выступлениях словосочетания «иранское учение» вместо «исламского», непрозрачное расходование бюджетных средств, выделенных на тегеранский метрополитен и культурную политику, а также обидевшее депутатов заявление М.Ахмадинежада о том, что «парламент не у дел».
Как было сказано ранее, на протяжении года М.Ахмадинежад оставлял «приглашения» меджлиса без ответа, иногда лишь снисходительно заявляя прессе, что занятость не позволяет откликнуться на него. Многократно в этом же русле высказывался вице-президент ИРИ по парламентским вопросам М.Р.Миртаджотдини, намекая на то, что министры правительства и без того «целыми днями» сидят на заседаниях парламентских комиссий и смысла в том, чтобы президент лично появился в меджлисе не ощущается.
14 марта текущего года под давлением сверху М.Ахмадинежад все же согласился и посетил меджлис в сопровождении некоторых министров. Объявлено об этом было за неделю, на протяжении которой все СМИ занимались прогнозированием президентских ответов на вышеупомянутые вопросы.
Выступление М.Ахмадинежада, сопровождавшееся почти стопроцентной явкой депутатов, при полном президиуме парламента, продлилось чуть более часа и было выдержано в присущем ему стиле монолога-наставления. «Шутки-прибаутки и никаких ответов», – так прокомментировала спич президента газета «Кейхан» (фактический рупор канцелярии верховного руководителя Ирана, главный редактор назначается личным указом рахбара). Еще более резко высказались сами депутаты. Действительно, ироничное язвительное выступление президента, проходившее под ухмылки его министров, было эталонным проявлением мастерства уходить от ответов на прямые вопросы и «гнуть свою линию». Суть месседжа, посланного М.Ахмадинежадом, как считают в Исследовательском центре при парламенте Ирана, можно истолковать таким образом – меджлис не обладает достаточными рычагами, чтобы контролировать исполнительную власть, влиять на кадровые решения. Другими словами, парламент все таки не у дел.
Последовавшие за выступлением в парламенте президента М.Ахмадинежада экспертные оценки выпукло, на примере выдержек из иранского законодательства, подтвердили, что контрольные функции законодательной власти, о которых говорится в том числе в Конституции Ирана, формальны и не действуют на практике. Ни для кого не секрет, что объявить импичмент президенту (такое тоже входит в полномочия меджлиса) депутаты сами не отважатся. Эта опция применялась за всю историю страны единожды, в случае с А.Банисадром (21 июня 1981 г.) и то исключительно по персональному указанию Хомейни. А нынешняя задумка депутатов встряхнуть правительство, вызвав президента Ахмадинежада «на ковер» привела, как показано, к обратному эффекту.
Парламентарии продолжают жаловаться на то, что закон не прописывает ни четкого формата реализации их права задавать президенту вопросы, ни, самое главное, юридических последствий такого диалога с правительством. В том смысле, что, мол, ну пришел президент в меджлис, выговорился, наработал себе рейтинг, а законодательный орган остался ни с чем.
Напрашивается вопрос, для чего тогда было оказано давление на М.Ахмадинежада и организовано посещение им меджлиса. Ответ здесь, на наш взгляд, напрашивается один. Проследим для этого цепь событий, последовавших после 14 марта.
Итак, разговоры и возмущения, о которых уже сказано, оставим в стороне. На прошлой неделе в меджлисе рассматривался спешно подготовленный депутатами проект редакции регламента деятельности парламента, в соответствии с которым, в том случае если ответы президента на шесть вопросов, поставленных перед ним парламентом, будут сочтены депутатами неудовлетворительными (по итогам обязательного голосования), «дело» автоматически передается в судебные органы с возможностью последующего рассмотрения вопроса об импичменте главе правительства. 10 апреля данная поправка в первоначальной ее редакции была сходу утверждена большинством депутатов (130 из 198 присутствовавших на голосовании – «за»), что вызвало позитивные и оптимистичные отзывы в СМИ. Однако, двумя днями спустя, т.е. 12 апреля на очередном заседании меджлиса те же депутаты тем же большинством голосов проголосовали против самой идеи внесения такой поправки. Передумали. Что удивительно, голосование прошло без каких-либо выступлений и комментариев словоохотливых обычно иранских парламентариев. Отмолчались даже те, кто инициировал поправку.
Если следовать логике, то принятие указанной поправки – на фоне всех потоков ругани и недовольства президентскими ответами меджлису – было делом актуальным, востребованным и, можно сказать, обреченным на успех. Тем не менее, поправка провалилась. Причем, судя по молчаливой оперативности ее отклонения, тема вряд ли будет реанимирована в обозримом будущем. Предположим, что на то должны иметься серьезные основания.
Продолжая рассуждать: полнота власти и увеличивающаяся «свобода рук» правительства и персонально президента (ярко проявившаяся при М.Ахмадинежаде) раздражает и не устраивает многих, в том числе на самом верху в Тегеране и Куме. [Похожая история была в конце 80-х гг., когда президент (тогда С.А.Хаменеи) и премьер-министр (М.Мусави) конфликтовали на предмет разделения полномочий и объемов власти в руках премьера и дело, как известно, разрешилось упразднением поста последнего.] Система парламентского контроля ограничена, дефектна, но в то же время востребована. Следовательно, механика осуществления власти в стране объективно требует трансформирования и адаптации к новым реалиям. В этом контексте привлечем внимание к фразе, брошенной аятоллой Хаменеи еще в прошлом году, о том, что превращение Ирана в парламентскую республику один из рассматриваемых вариантов. Склонны считать, что это заявление не было случайностью или оговоркой, как полагали некоторые эксперты. Очевидно, что у такой идеи есть и противники и сторонники, понятно одно, что приверженцы парламентского строя (а их можно вычислить без особых усилий), решительно настроены разыгрывать свою карту, пытаясь создать в массовом сознании, а, самое главное, в головах клерикальной верхушки, консенсусное понимание того, что повторения ситуации со сложно контролируемым президентом необходимо избежать. И думать об этом нужно уже сейчас, не дожидаясь 2013 г. (выборы нового президента). Никто, ведь, не застрахован от того, что и следующий руководитель правительства по мере привыкания к высокой должности не начнет своенравничать и расшатывать сакральное единство и сплоченность «исламского режима». Вариантов выхода из этой ситуации не так много – либо добиться продвижения на пост президента суперлояльного и подконтрольного клерикалам политика, что, впрочем, не гарантия стабильности, и М.Ахмадинежд тому доказательство, либо все же нивелировать властные полномочия президента путем «укрепления» законодательного органа или вообще «передачи дел парламенту». По какому из этих путей пойдет иранское руководство станет понятно в ближайшие месяцы.