В течение августа, по времени примерно совпавшего с рамаданом, основные события развертывались вокруг деятельности протестного «Движения 20 февраля». Первую свою акцию это движение организовало 11 августа, призвав марокканцев выйти на манифестации против дороговизны жизни и социального неравенства. Идею организации «национального дня действий против дороговизны жизни, роста цен, арестов и репрессий против активистов протестных движений» поддержал профсоюз госслужащих. Тем не менее акции в Касабланке и Рабате, проведенные вечером после ифтара, оказались немногочисленными, в них приняли участие по несколько сотен человек.
Как известно, проведенное в июне повышение на 20 процентов цен на нефтепродукты потащило за собой рост цен на другие товары первой необходимости.
Следующая акция «Движения 20 февраля» состоялась 22 августа в связи с задержкой в проведении ежегодно организуемой 30 июля церемонии по случаю годовщины интронизации Мохаммеда VI. В этом году из-за рамадана она была организована 21 августа. В королевском дворце в Рабате собрались примерно тысяча человек, представлявших политическую элиту страны – министры, депутаты, политики. На следующий день несколько десятков человек, собравшихся перед зданием парламента, выступили против церемонии присяги монарху, вернее, связанных с ней атрибутов, и в частности, целования руки короля. Полиция тут же применила силу и рассеяла участников акции.
Исторически церемония байа проводилась только при интронизации нового султана. Однако король Хасан II сделал ее ежегодной начиная с 1962 года. В этом году задержка с проведением байа была интерпретирована некоторыми СМИ как подготовка к ее отмене. Дворец тут же поправил эти издания, заявив, что задержка обусловлена исключительно рамаданом.
26 августа «Движение 20 февраля» вновь вывело сотни своих сторонников на улицы Касабланки и Рабата, на сей раз – с требованием освобождения «всех политических заключенных». Участники манифестаций подчеркивали, что они носят сугубо мирный характер.
По данным Марокканской ассоциации по правам человека, по состоянию на начало августа в тюрьмах королевства находились до 70 активистов «Движения 20 февраля».
В течение августа в Рабате внимательно следили за событиями в общем то недалеком от Марокко Мали. 6 августа министр-делегат при министерстве иностранных дел Марокко Юсеф эль-Амрани высказал опасения в связи с возможной «сомализацией» этой африканской страны, северная часть которой оказалась захваченной несколькими исламистскими группировками. Он призвал страны Северной Африки и зоны Сахеля к немедленным действиям с тем, чтобы сохранить территориальную целостность Мали. По его оценке, «безрезультативность дипломатических усилий приведет Экономическое сообщество западноафриканских государств ЭКОВАС и Совет Безопасности ООН к необходимости прибегнуть к альтернативным мерам», дав тем самым понять, что Рабат выступает за военное решение проблем Мали. «Сегодня необходимо действовать с тем, чтобы север Мали не прекратился в убежище для террористов и организованной преступности», — сказал Ю.эль-Амрани.
7 – 8 августа в Марокко побывал с визитом премьер-министр Ливии Абдель Рахим аль-Киб. В ходе переговоров с марокканскими официальными лицами обсуждались вопросы, связанные с ситуацией в Мали, странах Сахеля, а также западносахарская проблематика. Отдельно обсуждались вопросы, касавшиеся положения марокканской общины в Ливии, где до падения режима Каддафи проживало до 100 тысяч марокканцев. В составе ливийской делегации среди сопровождавших премьера лиц значился, в частности, начальник генштаба ливийской армии.
13 августа Марокко потребовало от Ирака не приводит в исполнение смертные приговоры в отношении марокканских исламистов, оказавшихся после 2003 г. на фронтах джихада в этой стране. Точных данных относительно числа дожидающихся смертной казни в Ираке марокканских джихадистов не имеется. По данным марокканской прессы, за участие в террористической деятельности против иракского режима к различным видам наказания от 5 лет тюрьмы до смертной казни приговорены свыше 10 марокканцев.
2 августа вновь напомнило о себе дело исчезнувшего в 1965 году в Париже самого известного марокканского оппозиционера Мехди бен Барки. В тот день французский судебный следователь, занимающийся делом Бен Барки, уведомил власти Великобритании о возможном присутствии в Лондоне президента Национального олимпийского комитета Марокко Хосни Бенслимана – в недавнем прошлом командующего королевской жандармерией. Как известно, в 2007 г. судья Патрик Рамаэль выписал международные ордера на арест Бенслимана и еще трех бывших офицеров марокканских спецслужб в связи с выдвинутыми против них обвинениями в причастности к похищению Бен Барки. По имеющимся данным, в связи с несогласием французской прокуратуры и Интерпола с действиями Рамаэля с 2009 г. ордер против Бенслимана считается недействительным.
Британские власти ничего не стали делать в связи с запросом Рамаэля, хотя 77-летний Бенслиман действительно побывал в Лондоне. В 1965 г. Бенслиман имел воинское звание «капитан».
В связи с наступлением рамадана в Марокко заявила о себе группа молодых людей, выступивших за то, чтобы на неверующих не распространялись известные запреты, связанные с соблюдением правил мусульманского поста. В страничке Facebook этой группы зарегистрировались примерно 350 ее последователей.
Как известно, публичное нарушение правил поста – прием пищи или воды в светлое время суток, курение – является уголовно наказуемым в Марокко. Статья 222 Уголовного кодекса королевства предусматривает наказание в виде шести месяцев лишения свободы. Перед наступлением рамадана министр информации Марокко Мустафа эль-Хальфи – выходец из исламистской Партии справедливости и развития /ПСР/ — предупредил, что власти «твердо намерены применить закон» в отношении нарушителей правил мусульманского поста. 28 августа последовал первый приговор – молодой марокканец получил три месяца тюрьмы за публичное игнорирование запретов, связанных с постом.
В конце августа марокканские власти усилили меры безопасности на границе с испанским анклавом Мелилья с тем, чтобы не допустить прорыва границы сотнями африканцев, скопившихся с марокканской стороны. Несмотря на эти меры, незаконные иммигранты дважды шли на штурм границы, и примерно 60 африканцам удалось проникнуть в столь желанную ими Европу. Понятно, что в Испании не ждут гостей подобного рода. Как правило, их размещают в сборном пункте, и по мере накопления лиц одной национальности самолетами депортируют в страны их происхождения.
В августе с достаточно интересными прогнозами относительно перспектив Марокко выступил в прессе известный в королевстве политолог и борец за права берберов Ахмед Ассид. По его оценке, страна еще не вышла из критической ситуации, возникшей на фоне «арабской весны», и «продолжающийся экономический кризис может привести к новым напряженностям». Он признал оперативность дворца, который в течение 10 предшествовавших лет ничего и никого не слышал, но немедленно начал маневрировать под давлением «арабской весны», тут же предложив реформу конституции. «Это доказывает, что марокканский режим гибок и достаточно прагматичен», — считает он.
Ассид ставит достаточно интересный вопрос: монархия и махзен (политическая элита) – это два разных института или единое целое? Отвечая на него, он говорит: «Сегодня их трудно разделить, но не невозможно. Монархия может ликвидировать махзен, если последний начнет представлять собой опасность для стабильности страны и монархии».
Еще одно интересное утверждение Ассида: он считает, что если бы у власти в Марокко оставался Хасан II (умер в 1999 г.), то королевство ждала бы судьба Туниса и Египта. Однако этого не произошло. Почему? «После более чем 10 лет правления Мохаммед VI показал себя сторонником изменений. Он преодолел несколько табу, сохранившихся с эпохи Хасана II. Он предложил, в частности, автономию для /Западной/ Сахары, реформировал мудаввану /семейный кодекс/, признал идентичность амазигов /так себя называют берберы/, в значительной мере урегулировал проблемы «свинцовых годов» /так в Марокко называют годы политических репрессий, которые обрушил на своих противников Хасан II/. Нельзя говорить, что все проблемы решены, но они открыты для обсуждения. В результате большинство марокканцев требует постепенных реформ, а не радикальных изменений», — полагает он.
Ассид очень категоричен по отношению к исламистской ПСР, представитель которой Абдельилла Бенкиран по итогам парламентских выборов возглавляет сейчас правительство Марокко. «ПСР не может быть локомотивом демократизации и модернизации страны. Она может править, может считаться большой политической силой, но она не может осуществить переход к демократии. В ходе недавнего съезда ПСР исламисты показали, что они использовали демократические нормы /для прихода к власти/, но они отвергают их содержание», — считает он.
Ассид напоминает, что ПСР не отказалась от идеи создания в Марокко исламского государства. «Я не вижу никакой разницы между салафитами и умеренными /исламистами/, — подчеркивает он. – В долгосрочном плане у них общая цель».
В целом, в Марокко складывается ситуация, когда монархия и демократы на какое-то время могут найти общий язык для того, чтобы период нахождения ПСР у руля исполнительной власти был как можно короче. Однако может быть разыгран и другой сценарий – монархия ради самосохранения пойдет на альянс с исламистами. В любом случае все решения будут приниматься во дворце.