В последнее время особую актуальность приобретает вопрос о перспективе мирных переговоров по разрешению сирийского кризиса в Женеве (конференция «Женева-2»). К сожалению, приходится констатировать неуместность особого оптимизма по их результатам. Об этом свидетельствуют маневры как сирийской оппозиции, так и официального руководства САР.
Готово ли нынешнее руководство Сирии к переговорам в сложившихся условиях? Еще год назад на этот вопрос можно было ответить отрицательно. Сейчас существуют некоторые признаки, позволяющие указать на изменения в подходах Дамаска к конференции «Женева-2». В стране снизилась роль спецслужб, произвол которых был одним из факторов, вызвавших протестные выступления в 2011 году. Еще в марте 2013 года, встречаясь с группой российских общественных деятелей и журналистов, президент Сирии Башар Асад сказал о том, что одним из уроков, вынесенных им из двух лет противостояния, является то, что надо доверять своему народу, а не спецслужбам. В июле с.г. была осуществлена смена 16 членов Регионального командования партии Баас. В руководстве появились новые молодые лидеры, в том числе бывшие дипломаты, такие как премьер-министр Ваэль аль-Халки и спикер парламента Джихад аль-Лахам. В то же время нельзя недооценивать давление, оказываемое на Асада со стороны многих силовиков, включая его родного брата Махера, командующего Республиканской гвардией. Силовики требуют однозначного военного решения конфликта, обвиняя президента в «мягкотелости». Многие из них находятся под впечатлением гибели боевых товарищей от рук джихадистов. Асад, понимающий, что даже при военной победе он вынужден будет выстраивать отношения с частью населения, поддерживавшей оппозицию, стремится обойтись без насилия, там где это можно сделать. Однако влияние окружения на президента не надо недооценивать.
В то же время Дамаск стремится к переговорам на таких условиях, которые позволили бы нынешней элите и дальше оставаться у власти. Сирийское руководство нацелено на минимизацию участия в переговорном процессе непримиримой оппозиции и размывании спектра непримиримых гражданскими светскими оппозиционными группами, не имеющими пока большого влияния, такими как Национальный координационный комитет Хейсама аль-Манны.
Во время последней встречи с представителями арабской прессы в Дамаске Башар Асад выразил скептицизм по поводу шансов того, что мирная конференция в Женеве все-таки состоится. По сообщению ливанской газеты «Аль-Ахбар», Асад не верит в возможность проведения конференции «Женева-2» в ноябре. По его мнению, США согласились на проведение конференции только с тем, чтобы умиротворить Россию. Главным источником скептицизма Асада является то, что среди вооруженной оппозиции нет единого субъекта, с которым можно было бы вести переговоры. В этой связи он упомянул об одном из своих разговоров со спецпосланником ООН и ЛАГ Лахдаром Брахими. «Я спросил у Брахими, сколько группировок, по его мнению, насчитывает вооруженная оппозиция. Тот ответил: 1200. И Вы всерьез думаете, что можно вместе усадить за стол переговоров 1200 различных вооруженных конфликтующих групп?». Асад отметил, что Сирийская свободная армия (ССА) превращается в фикцию, так как значительная часть ее боевиков уходит к исламистам, а оставшиеся начинают сотрудничать с правительством и вливаются в ряды Сирийской Арабской Армии.
Кстати, в этом выводе он не так уж далек от истины. 30 сентября тринадцать наиболее эффективных военных группировок сирийских оппозиционеров отказали в поддержке Национальной коалиции оппозиционных и революционных сил, порвали с ССА и сформировали свой собственный военный альянс «Исламская коалиция». Ее центральным звеном является «Джабхат аль-нусра». К этому альянсу присоединились еще три крупных вооруженных формирования ССА – «Лива аль-Тавхид», «Лива аль-Ислам» и «Сукор аш-Шам» и ряд более мелких группировок. За несколько дней до создания указанной коалиции в состав «Джабхат ан-Нусра» влилась одна из наиболее боеспосбных и крупных единиц ССА – 11-я дивизия, почти целиком контролирующая г. Ракка и одноименную провинцию на северо-востоке страны. Если говорить о контактах части умеренных полевых командиров ССА с правительством, то такие попытки также имеют место. Недавно в британской газете Independent прошла информация о том, что делегация отрядов ССА из Алеппо прибыла в Дамаск и была принята высокопоставленными сотрудниками нынешнего сирийского руководства. Речь на переговорах шла о начале диалога. Делегация выставила четыре условия: проведение сирийского общенационального диалога; гарантии неприкосновенности собственности всех участников конфликта; окончание и осуждение межрелигиозных и межэтнических конфликтов в Сирии; совместная работа над проектом демократической Сирии с верховенством закона. По слухам, обе стороны достигли соглашения о восстановления работы государственных учреждений в части Алеппо, контролируемой ССА и о возобновлении учебного процесса для школьников.
Если такие попытки являются фактом, а не дезинформацией правительства, то это означает, что разгул исламского экстремизма пугает даже светскую часть ССА. Часть полевых командиров этой организации, понимающая, что не сможет ни противостоять джихадистам, ни договориться с ними, готова идти даже на контакты с правительством после двух лет ожесточенных боев.
Башар Асад чувствует этот тренд. Он понимает, что оказывающие ему поддержку сирийцы воюют за него как за гаранта светского государства, а не как за представителя семьи с далеко неоднозначной репутацией. Неслучайно в своем интервью он вновь заявил, что альтернативы светскому государству в Сирии нет, и его страна никогда не примет ливанскую или иракскую модель. «Только такое решение позволяет сохранить страну, обеспечивающую религиозный, этнический и секторальный плюрализм». При этом он высоко оценил усилия патриотически настроенного духовенства, борющегося с «такфиризмом», отдав дань уважения памяти покойного имама Саида Рамадана аль-Бути.
Асад понимает, что разрешение внутрисирийского кризиса во многом зависит от внешних акторов. В этой связи им был высказан ряд интересных мыслей. Он, в частности, крайне скептически и негативно отнесся к идее любого арабского посредничества в урегулировании конфликта. «За время войны в Сирии ни один арабский политик даже не предложил идею такого посредничества. Арабские правители в лучшем случае являются эхом своих западных хозяев, а в худшем ведут себя гораздо более мерзко. Это не значит, что мы после войны откажемся от своей арабской идентичности. Идеи арабизма по-прежнему живут в наших сердцах, но реализовывать их мы будем другими методами. Время таких организаций как Лига арабских государств уже прошло». Интересно, что в ходе интервью президент один раз, и то вскользь упомянул Катар, когда допустил ряд инвектив в адрес ХАМАСа, но подробно остановился на отношениях с Саудовской Аравией. Видимо, это объясняется тем, что активная фаза катарского участия в сирийском кризисе миновала, и «сирийское досье» перешло к Саудовской Аравии. Асад отметил, что эта страна на протяжении последних тридцати лет питала враждебность по отношению к Сирии. «Саудовская Аравия – это государство племен и нескольких могущественных личностей, а не народа. Когда ее хозяин (т.е. Король-авт.) вел с нами дружеские отношения, то и саудовцы принимали дружественную позу. Когда он рвал с нами отношения, вся саудовская политика становилась враждебной», — заявил сирийский президент.
Коснувшись отношений с Турцией, он сказал, что питает дружеские чувства к турецкому народу, в целом протестующему против вмешательства в сирийские внутренние дела. «Проблема нашего разрыва с Турцией – не проблема турецкого народа, а проблема неуемных амбиций Эрдогана. Даже в рамках его партии далеко не все согласны с антисирийской политикой», — заявил Асад. Он отметил высокий уровень отношений Сирии с Ираком и большую поддержку, оказываемую Багдадом в сохранении сирийского суверенитета. Неожиданно он очень тепло отозвался о Египте и его нынешних властях. «Уровень нашего взаимопонимания с Египтом сейчас самый высокий за последние десятилетия. Наши отношения гораздо лучше, чем даже при Мубараке», — заявил Асад. При этом он к удивлению присутствующих сказал, что даже при правительстве Мурси Дамаск и Каир поддерживали рабочие отношения на уровне дипломатических ведомств и спецслужб.
Отвечая на вопрос о положении на фронте, Асад ответил, что оно находится в ситуации маятника: «Мы то отвоевываем отдельные территории, то вновь теряем над ними контроль, но в целом сирийская армия движется вперед. Я отмечаю прогресс в ее наступлении». Асад отметил две основные болевые точки Сирии. Во-первых, это южное направление, откуда с территории Иордании поступают оружие и боевики. Во-вторых, север страны. Здесь оголенной является турецкая граница, хотя турки в последнее время очень обеспокоены тем, что через сирийскую границу к ним проникает «Аль-Каида» и начинают переосмысливать ситуацию.
Представляется, что Асад правильно представляет основные источники военной угрозы. Если на севере между правительственной армией и боевиками установился паритет, то южное направление, угрожающее безопасности Дамаска, приобретает приоритет в военной стратегии режима. По ряду данных именно на южном направлении в двадцатых числах августа было сосредоточено от 17 до 25 тысяч боевиков, намеревавшихся овладеть Дамаском. Именно в этот период состоялось странное применение химического оружия в Гуте, в котором стороны конфликта обвиняют друг друга. Именно поэтому сейчас на южном направлении без особого шума (внимание сирийских СМИ сосредоточено на битве за Алеппо) ведется главное наступление сирийской армии. Его цель – отсечь боевиков от границы с Иорданией и территорий Голанских высот, оккупируемых Израилем.
Необходимо признать, что время сейчас играет на правительство Асада. Его сверхзадачей является раздробление вооруженной оппозиции и откол от нее наиболее адекватных светских сил. В отношении же непримиримых Дамском будет продолжена политика вооруженных зачисток. Именно на это сочетание политических методов с военными, а не на переговоры в Женеве и делается сейчас ставка.