Социально-экономическая ситуация в Иране: июль – сентябрь 2013 г.

Период с конца июня по начало октября 2013 г. был весьма неоднозначным для иранской экономики. С одной стороны, положительные ожидания местной деловой среды, связанные с победой Х.Роухани на президентских выборах в середине июня 2013 г., способствовали значительному улучшению целого ряда макроэкономических показателей. С другой стороны, к сентябрю 2013 г. всеобщая эйфория начала постепенно угасать. Озадаченная тем, что новый президент и его команда не предпринимают решительных действий в экономической сфере, а только делают осторожные заявления о своей будущей политике в этом направлении, деловые круги Ирана также заняли отчасти выжидающую позицию. К концу августа 2013 г. также заметно оживились некоторые критики правительства, обвинившие нынешнего президента в медлительности и нерешительности, а также отметившие замедление деловой активности в ряде отраслей экономики. В частности, в июле – августе 2013 г. значительно сократился интерес инвесторов к сфере телекоммуникаций, фармакологии, пищевой и сахарной промышленности. Во всех вышеупомянутых случаях, как считают эксперты, это было связано с тем, что правительство Х.Роухани оказалось менее готовым к проведению радикальных преобразований, чем это от него ожидали представители иранского бизнеса.

В частности, уже самые первые шаги министров экономического блока нового президента показали, что власти ИРИ не готовы отказаться от популистской социально-ориентированной политики ушедшего со своего поста М.Ахмадинежада. Так, Министерство связи и информационных технологий отказалось поднимать тарифы на стационарную и сотовую телефонную связь, что весьма разочаровало телекоммуникационные компании ИРИ и их инвесторов. В свою очередь, Министерство промышленности, шахт и торговли Ирана в августе 2013 г. заявило о своем намерении вновь поддержать импортеров стратегически важных потребительских товаров и фармакологической продукции. Это было весьма негативно воспринято внутренними производителями продовольствия и медицинских товаров, чья конкурентоспособность на иранском рынке может от этого существенно пострадать. Правительство же, в свою очередь, таким образом пытается сдержать рост внутренних цен за счет наплыва иностранной продукции. Идея увеличения доли дешевых импортных продовольственных и фармакологических товаров на внутреннем рынке напрямую связана с зависимостью иранского правительства от поддержки малоимущих слоев, которая была характерна для всех кабинетов министров ИРИ, начиная с 1979 г. Х.Роухани и его команда, в этом ключе, не стали исключением.

На данном фоне, в августе 2013 г, иранская исполнительная власть всеми силами продолжила нарочито демонстрировать свои отличительные черты от предшественников. Впрочем, коснулись эти попытки только вторичных по своей значимости сфер жизни страны, мало связанных с экономикой. Так, министры ИРИ и сам президент стали создавать личные странички в социальных сетях Фейсбук и Твиттер, доступ которых при М.Ахмадинежаде был серьезно ограничен. Наибольший фурор среди иранской общественности вызвала персональная страница министра иностранных дел ИРИ Джавада Зарифа, на которой руководитель иранского внешнеполитического ведомства весьма открыто информирует общественность о своем деловом расписании и проводимых встречах. Х.Роухани, в свою очередь, активно работает с Твиттером, используя его в рамках своей неофициальной дипломатии. Например, через указанный интернет-ресурс он поздравил евреев с наступлением иудейского Нового года, а также высказал слова поддержки в адрес Ширин Герами, первой женщины-триатлониста, выступающей за Иран. Подтвердить либеральный характер политического курса нового иранского правительства должно было и назначение Марзие Афхам (дипломат с тридцатилетним стажем) официальным представителем МИД ИРИ, которая стала первой женщиной занимающей этот пост в истории страны. Помимо всего прочего, впервые в истории Исламской Республики на церемонию инаугурации президента (состоялась 4 августа 2013 г.) были приглашены главы и высокопоставленные представители иностранных государств. В частности, в мероприятии приняли участие президенты Афганистана, Армении, Таджикистана, Казахстана, Туркменистана, Пакистана и Ливана, а также шесть спикеров парламента, восемь вице-президентов, три вице-премьера и одиннадцать министров иностранных дел. Официальная речь нового иранского президента оставила у экспертов четкое понимание о том, что стабилизация отношений с внешним миром, а также решение проблемы санкционного давления будут приоритетными задачами Х.Рухани и его кабинета министров.

 

Экономический блок нового правительства ИРИ

Весьма положительно либеральной и прозападной частями иранского общества, а также экономической элитой страны были восприняты предложенные Х.Роухани кандидатуры на руководящие должности в новом правительстве. В частности, главой президентской администрации был назначен Мохаммад Нехавандиян, получивший докторскую степень по экономике в американском университете Джорджа Вашингтона. С 1993 по 2001 гг. он занимал пост заместителя министра торговли, а с 2001 по 2005 гг. был советником тогдашнего президента ИРИ М.Хатами и главой экономического совета Национальной телерадиокомпании. Принимал участие в работе государственной комиссии по переговорному процессу о вступлении ИРИ в ВТО. После победы на президентских выборах М.Ахмадинежад предложил М.Нехавандияну стать главой ТБЦБ. Однако получил отказ. Вместо этого М.Нехавандиян стал заместителем секретаря Высшего совета национальной безопасности А.Лариджани по экономическим вопросам. С 2007 г. и до момента своего нового назначения он возглавлял иранскую торгово-промышленную палату. Его отношения с правительством М.Ахмадинежада складывались весьма неоднозначно. С одной стороны, ТПП Ирана под руководством М.Нехавандияна отличалась критическим взглядом в отношении действующего на тот момент правительства. М.Неавандиян, пользуясь статусом торгово-промышленной палаты как неправительственной организации, неоднократно указывал на недочеты экономической политики действующего правительства. В то же время, его упреки были всегда аргументированы и подкреплялись соответствующими статистическим выкладками. С другой стороны, после усиления санкционного давления на ИРИ в 2010 – 2012 гг. М.Нехавандиян активно разрабатывал меры по обходу наложенных на Иран санкций.

При прогнозировании влияния личности М.Нехавандияна на экономический курс правительства ИРИ нужно принимать во внимание следующие факторы. Во-первых, прагматичный и расчетливый характер нового главы президентской администрации помноженный на многолетний (фактически, с первых лет существования ИРИ) опыт работы в сфере экономики предполагает продуманность действий и исключает какой-либо авантюризм. Во-вторых, многими иранскими аналитиками М.Нехавандиян позиционируется как сторонник усиления роли частного сектора в экономике ИРИ. Будучи активным участником движения по пересмотру и реализации т.н. «44 статьи конституции» (фактически, приватизационного движения), находясь на посту главы ТПП Ирана, он выступал за получение торговыми палатами возможности повлиять на процесс планирования экономического развития страны. В-третьих, М.Нехавандиян неофициально позиционируется как человек настроенный на налаживание экономического и политического диалога с Западом и, в первую очередь, США. В прежние годы, имея, по слухам, вид на жительство в Соединенных Штатах, он якобы неоднократно был задействован властями ИРИ для проведения неофициальных переговоров с Вашингтоном по целому ряду болезненных вопросов ирано-американских отношений.

Другой примечательной фигурой, формирующей экономический блок Х.Роухани, является Бижан Намдар Зангане, возглавивший Министерство нефти. Фактически, Б.Н.Зангане возвращается на тот же пост, который он покинул при М.Ахмадинежаде. Новый «старый» министр обладает значительным опытом работы на руководящих постах в структурах экономического блока. В 1983 г. он был назначен главой Министерства созидательного джихада (химерное образование, исполнявшее к моменту роспуска некоторые функции министерств сельского хозяйства, дорог, экономики и обороны). В 1988 г. стал министром энергетики при премьер-министре Мир Хосейне Мусави. В разные годы занимал эту должность при президенте А.А.Хашеми-Рафсанджани и был назначен министром нефти при его приемнике С.М.Хатами, пока 29 августа 2005 г. не был направлен в отставку М.Ахмадинежадом.

Несмотря на то, что в отличие от М.Нехавандияна, Б.Н.Зангане не получил западного образования (он выпускник Тегеранского университета), его неофициально относят к членам прозападной группировки внутри т.н. «нефтяной мафии» ИРИ. При М.Хатами, он активно налаживал отношения с западными компаниями. Более того, как утверждают некоторые аналитики, в этот период Б.Н.Зангане активно тормозил реализацию любых проектов, которые были направлены на укрепление сотрудничества с Россией и странами Восточной Азии. Впрочем, последние заявления весьма необоснованны.

Стоит отметить, что назначение «западника» на пост министра нефти в преддверии вероятного смягчения американцами санкционного режима неслучайно. Предположительно, не является совпадением и тот факт, что заместителем Б.Н.Зангане назначен другой сторонник сближения с европейцами и, в потенциале, американцами – Казем Вазири-Хамане. Последний был первым министром нефти при М.Ахмадинежаде (с 2005 по 2007 гг.), сменив на этом посту Б.Н.Зангане. Более того, здесь происходит восстановление некоего «статуса кво»: в 2005 г., до своего нового назначения, К.Вазири-Хамане был заместителем Б.Н.Зангане. В этом плане, речь идет о возвращении уже сработавшегося тандема в привычной для его участников конфигурации.

Кроме того, показателен сам факт назначения на этот по своей сути ключевой пост указанных фигур. В прошлом с политико-идеологической точки зрения они оба больше принадлежали к противникам Х.Рухани, чем его сторонникам: К.Вазири-Хамане два года проработал в кабинете М.Ахмадинежада, а Б.Н.Зангане в бытность свою министром при С.М.Хатами подвергся жесткой критике со стороны нынешнего президента. Последний даже обвинил Б.Н.Зангане в преследовании корыстных интересов при подписании договора между Ираном и иностранными компаниями. Выдвигая эти лица в качестве членов своей команды, Х.Роухани демонстрирует столь ожидаемую от него гибкость, а также наглядно показывает, что для него важны именно знания, умения и нынешние устремления людей, нежели их политическое прошлое.

С высокой степенью вероятности на внешнеполитическом треке деятельность прозападной команды экономического блока должно поддержать назначение на пост министр иностранных дел Мохаммада Джавада Зарифа. Как и М.Нехавандиян, он получил западное образование. Степень бакалавра и магистра права и международных отношений была присвоена ему в университете Сан-Франциско, а степень доктора наук – в университете Денвера. Кадровый дипломат, М.Д.Зариф бегло говорит на английском. Вместе с М.Нехавандияном, Б.Н.Зангане и К.Вазири-Хамане предыдущий существенный взлет его карьеры пришелся на время С.М.Хатами, когда с 2002 по 2007 гг. он был постоянным представителем ИРИ при ООН и своими глазами видел начало кризиса, возникшего вокруг иранской ядерной программы. По мнению многих аналитиков, назначение М.Д.Зарифа на пост министра существенно усилило влияние прозападной группировки на политический (и, де-факто, экономический) курс страны. В свою очередь, дипломатический корпус счел это решение Х.Рухани за явный сигнал о намерении попытаться снять (или хотя бы ослабить) бремя санкций, лежащее на стране.

 

Макроэкономические показатели

В начале сентября 2013 г. Всемирный Экономический Форум (ВЭФ) выпустил свой традиционный ежегодный отчет, в котором сравнивается конкурентоспособность экономик 148 стран. Для Ирана оценки ВЭФ выглядели совсем неутешительными. По данным специалистов Фонда, конкурентоспособность исламской республики за 2013 г. снизилась, в результате чего страна опустилась с 62 позиции, которую она занимала в общем списке оцениваемых государств в 2012 г., на 88 место в 2013 г. Более того, по мнению экспертов ВЭФ, это место сохранится за Тегераном и в 2014 г. Во многом последнее обусловлено обострившимися проблемами в целом ряде сфер иранской экономики. Прежде всего, финансовый дефицит и увеличивающиеся темпы роста инфляции существенно ухудшили общие макроэкономические показатели, сдвинув Тегеран по этому параметру на сотое место. Существенные проблемы были отмечены аналитиками ВЭФ и в сфере занятости. Отдельной критике подверглась банковско-финансовая сфера ИРИ. Так, по мнению специалистов Форума, финансовый рынок страны к сентябрю 2013 г. был не в состоянии обеспечить промышленный сектор иранской экономики средствами необходимыми для его роста и развития. В целом, существенная ограниченность доступа к источникам финансирования развития бизнеса в Исламской Республике называлась одной из главных проблем современного Ирана. По уровню доступности банковских кредитов, а также возможности использования рынка ценных бумаг и венчурного капитала для ведения деловой активности Тегеран находился на 148, 86 и 139 местах соответственно. Более того, сама банковская система требовала срочного вмешательства с целью стабилизации от дальнейшего ухудшения. В итоге, по таким параметрам как эффективность рынка труда, финансового рынка и банковской деятельности конкурентоспособность Ирана была на 145, 130 и 121 месте соответственно.

Отдельно специалисты ВЭФ отметили политическую нестабильность как фактор, ухудшающий конкурентоспособность ИРИ. Вместе с тем, политическая часть доклада Форума может быть поставлена под сомнение. Хотя определенные негативные тенденции по расколу иранского общества и наблюдались в 2012 – первых месяцах 2013 гг., после победы Х.Роухани на президентских выборах острота внутриполитической борьбы в Иране временно спала. Помимо этого, следует отметить, что даже в самые сложные с политической точки зрения месяцы 2012 – 2013 гг. ИРИ на фоне тех политических потрясений, что происходят в других странах региона Ближнего и Среднего Востока, казалась относительным оплотом стабильности.

Тегеранская биржа ценных бумаг

В начале августа 2013 г. Тегеранская биржа ценных бумаг (ТБЦБ) положительно отреагировала на информацию о сформированной Х.Рухани команде министров экономического блока. Как отмечали аналитики, все представленные личности являются сильными и, что характерно, уже сработавшимися специалистами, с которыми деловые круги страны связывают свои надежды на вывод экономики ИРИ из сложившейся тяжелой ситуации. Однако, возникшие в первой половине месяца тенденции, были скорректированы негативным поведением ТБЦБ во второй половине августа 2013 г. Так, несмотря на то, что по результатам месяца общая стоимость торгуемых на бирже ценных бумаг выросла на 2,4%, во второй части августа 2013 г. основной индекс ТБЦБ (Tehran Stock Exchange Main Index, TEPIX) снизился на 5% c 60 тыс. до 57 тыс. пунктов. Средний показатель коэффициента «цена/прибыль» (отношение рыночной цены акции компании к чистой прибыли последней в расчете на одну акцию за определенный период) составил 6,7. Возникновение негативных тенденций аналитики объясняли целым рядом следующих факторов. Во-первых, по оценкам экспертов, к началу сентября 2013 г. долгосрочные инвестиции в акции иранских компаний оказались менее привлекательными, чем вложение в краткосрочные активы. Во-вторых, наступившая стабильность на валютном рынке страны остановила рост объемов прибыли экспортных компаний, ранее обусловленный обесценением национальной валюты по отношению к доллару США и евро. В-третьих, иранские эксперты указывают на негативное влияние сирийского кризиса. Впрочем, подробных объяснений того каким образом политическая нестабильность в САР связана с ухудшением ситуации на ТБЦБ они не дают.

В целом, как отмечают аналитики, произошедший в июне – августе 2013 г. рост биржевых показателей был больше результатом спекулятивной деятельности, нежели оказался вызван реальными положительными тенденциями. Иранский рынок действительно ожидает от нового президента реальных шагов по либерализации деловой среды, а также улучшению основных макроэкономических показателей. Но то, насколько Х.Рухани готов и, самое главное, может проводить подобные преобразования, находится под вопросом. Проведение любых структурных реформ, необходимых для оздоровления иранской экономики, требует особой аккуратности и подразумевает существенный риск. Во-первых, частный сектор в ИРИ понятие весьма условное. Стараниями М.Ахмадинежада и его команды он эволюционировал в то, что сами иранские аналитики называют «шибхедаулатиха» — структуры, так или иначе связанные с государством и правящими кланами. Иными словами, доля действительно частного сектора в экономике ИРИ чрезвычайно мала, а проведение каких-либо реформ возможно лишь в интересах того или иного клана (властной группировки), что усилит противоречия внутри страны. Во-вторых, произошедший передел сфер влияний между старой экономической элитой (преимущественно религиозными фондами и духовенством) и новой экономической элитой (выходцами из силовых структур, технократами) к 2013 г. был завершен и отнюдь не все нынешние игроки жаждут реванша. В-третьих, Х.Роухани пришел на нынешний пост на волне всеобщей поддержки. Эта же поддержка понадобиться ему для налаживания отношений с Западом (без большинства сторонников в обществе будет невозможно объяснить и реализовать на практике примиренческий курс с США). Любые же реформы, как уже говорилось, обозначают поощрение одних и ущемление интересов других группировок, а значит сужения социальной опоры действующего президента.

В этих условиях существенная внутренняя экономическая трансформация невозможна и Х.Роухани, скорее всего сконцентрируется на смягчении санкицонного давления на экономику. Впрочем, и здесь, его может ждать неприятный сюрприз. Как уже отмечалось в предыдущих обзорах, в ИРИ сформировалась целая общественная прослойка, получающая значительную выгоду от режима санкций за счет контроля за серыми и черными схемами обхода санкций.

Нестабильность, а, в некоторых случаях, спад рыночной активности на ТБЦБ продолжался с середины августа до середины сентября 2013 г., когда биржевые показатели вновь начали расти. Как отмечают эксперты, на общей тенденции весьма положительно сказалась утвердившаяся в иранском обществе уверенность в возможности достичь договоренности с Западом хотя бы о частичном ослаблении санкционного давления. Эти ожидания были подкреплены явно активизировавшимися контактами с европейскими компаниями, а также решением Суда Европейских Сообществ снять санкции с основного иранского морского перевозчика –Islamic Republic of Iran Shipping Lines (IRISL, ИРИСЛ) и некоторых других транспортных компаний. Вслед за этим, в ИРИ стали активно распространятся слухи о скором (пусть и неофициальном) восстановлении связей иранских финансовых институтов с международной банковской системой, их доступа к системе СВИФТ, а также аккредитивам. Последним важным сигналом был состоявшийся 27 сентября 2013 г. телефонный разговор между президентом США Б.Обамой и Х.Роухани. В результате, во второй половине сентября 2013 г., по данным ТБЦБ значительно активизировалась деятельность иранских бизнес-кругов, направленная на скупку акций иранских ориентированных на экспорт компаний. В преддверии возможного восстановления экономических связей с США и ЕС иранские инвесторы стали активно вкладывать наличные средства, что привело к существенному росту объемов торгов на ТБЦБ. По имеющейся информации, средний объем торгов составил 5 трлн иранских риалов.

 

Банковско-финансовый сектор

Положительное влияние на развитие банковского сектора экономики ИРИ в августе 2013 г. оказали слова иранских властей о необходимости увеличить допустимую процентную ставку по банковским вкладам до уровня равного или выше темпов роста инфляции в стране. По мнению руководства ИРИ, эта мера позволит частично поглотить избыточный объем денежной массы, находящейся на руках у населения. Вместе с тем, высокий ссудный процент (25%), установленный государством, существенно тормозит развитие банковской системы страны. Принимая во внимание складывающуюся ситуацию, валютно-финансовым институтам Ирана становится все труднее находить надежных клиентов, которые были бы способны вернуть взятые суммы при таком проценте.

К концу сентября 2013 г. существенно стабилизировался валютный рынок страны. Помимо этого, произошло десятипроцентное снижение курса доллара США по отношению к иранскому риалу по сравнению со среднестатистическим показателем за период с марта по сентябрь 2013 г.

К октябрю 2013 г. одной из проблем иранской экономики по-прежнему оставался рост денежной массы, подстегивающий увеличение темпов роста инфляции. По данным ЦБ ИРИ, к августу 2013 г. объем денег, вращавшихся в экономике страны составлял 4790 трлн иранских риалов. Только в период с июня по июль 2013 г. он вырос на 60 трлн иранских риалов. Вместе с тем, отмечается и положительная тенденция. С точки зрения экспертов, темпы роста денежной массы в период с апреля по август 2013 г. стали замедлятся и составили 1,3% – 1,4%. В результате чего аналитики говорят о возникновении инерционных процессов: мол, вся вина за столь активный рост находящейся на руках у населения наличности лежит на предшественнике Х.Роухани – М.Ахмадинежаде, и хотя на данный момент правительство пересматривает свои подходы к дальнейшему развитию страны негативные последствия ранее принятых решений все еще ощущаются. Впрочем, их влияние якобы постепенно угасает. Таким образом, дальнейшее развитие ситуации будет целиком и полностью зависеть от экономической политики нового правительства и того, какой она будет.

Эксперты отчасти правы, когда обвиняют кабинет М.Ахмадинежада в непродуманности действий, приведших к бесконтрольному увеличению денежной массы. Проводя активную популистскую политику, прошлый президент запустил целый ряд социально-ориентированных программ, предполагавших значительное вливание средств в экономику ИРИ, которые та физически не могла одномоментно «переварить». Наиболее негативное с этой точки зрения влияние на иранскую экономику имели такие программы правительства как Инициатива по поддержке малого бизнеса, План по монетизации косвенных субсидий, предоставляемых населению, а также Проект по строительству социального жилья «Мехр». По оценкам аналитиков, только на долю проекта «Мехр» пришлось 39,6% влитой в экономику ИРИ ликвидности. Помимо этого, как отмечается, правительство М.Ахмадинежада с целью поддержки внутреннего производителя вынуждало иранские банки выдавать населению кредиты на сумму большую, чем их резервы. В свою очередь, финансовые институты были вынуждены обращаться за займами к ЦБ ИРИ. Вместе с тем, не последнее влияние на рост ликвидной массы оказали и международные санкции. Ограничив доступ ИРИ к международной банковской системе и снизив возможности Тегерана по экспорту углеводородов, они дестабилизировали иранский валютный рынок, а также лишили иранцев источников внешних займов.

В этом ключе, правительство Х.Роухани объявило борьбу с высокими темпами роста инфляции и ликвидной массы своей прерогативой. Произошедшее снижение объема прироста денег в экономике страны до указанных 1,3% – 1,4% уже записывается на счет побед людей Х.Роухани, достигнутых якобы путем ужесточения механизмов контроля со стороны ЦБ ИРИ. Вместе с тем, находятся и скептики, указывающие, что новый президент лишь продолжает политику своего предшественника, который в последний год своего нахождения у власти смог принять некоторые меры, снизившие показатель роста денежной массы до 3% в апреле – сентябре 2012 г., а потом до 2% в октябре 2012 г. – марте 2013 г. Однако даже существующий показатель в 1,3% весьма опасен для иранской экономики. Всего в течение нескольких следующих месяцев без его дальнейшего снижения количество денег, находящихся на руках у населения, достигнет уровня 5310 трлн. иранских риалов.

 

Нефтегазовый сектор

К началу августа 2013 г. сократились объемы экспорта иранской нефти в страны Восточной Азии и Индию. Четыре основных клиента ИРИ из этих регионов – КНР, Индия, Япония и Южная Корея – еще в июне 2013 г. взяли на себя обязательство снизить объемы закупок. В соответствии с имеющимися с руководством США договоренностями, этот шаг позволит Нью-Дели, Пекину, Токио и Сеулу продолжить торговлю нефтью с ИРИ: в обмен на снижение поставок американцы еще шесть месяцев не будут применять санкции в отношении нефтяных компаний из КНР, Индии, Японии и Южной Кореи, покупающих углеводороды у Тегерана. В итоге, по имеющимся данным, в июле 2013 г. вышеназванные страны импортировали 796047 баррелей иранской нефти в сутки против 798400 баррелей в сутки в июле 2012 г.

Наиболее существенно объемы закупок сократила Индия: ее импортеры закупили в июле 2013 г. 25% от объема поставок в предшествующем месяце. Во многом это было связано с тем, что индийское правительство неожиданно взяло паузу в вопросе продления разрешения на предоставление иранскими страховыми компаниями своих услуг перевозчикам углеводородов из ИРИ в Индию. По этой причине крупнейший импортер иранской нефти, Эссар Оил (Essar Oil), была вынуждена сократить свои закупки до 35,5 тыс. баррелей в сутки. Для сравнения, в июне 2013 г. этот показатель был равен 140 тыс. баррелей в сутки, а в июле 2012 г. 201900 баррелей в сутки. В итоге, если в 2012 г. Иран занимал четвертое место в индийском списке поставщиков углеводородов, то в июне 2013 г. он сместился на восьмое место, а к августу 2013 г. и вовсе занимал пятнадцатую позицию.

Куда более мягким было снижение закупок иранской нефти Китаем и Японией. Так, КНР сократил импорт углеводородов на 12,6%. В свою очередь, к августу 2013 г. Япония ввозила 172 тыс. баррелей в сутки, что было лишь на 16% меньше по сравнению с июнем 2013 г. В годичном интервале снижения и вовсе не произошло: в июле 2012 г. впервые с 1981 г. Токио не купил ни барреля углеводородного сырья у исламской республики. Более того, по оценкам экспертов, во втором полугодии 2013 г. японцы могут нарастить объемы импорта иранской нефти, чтобы компенсировать его существенное сокращение произошедшее в апреле 2013 г. Последнее было вызвано временной неопределенностью относительно того, будут ли японские фирмы предоставлять услуги по страхованию танкерным компаниям, перевозящим нефть из ИРИ.

Существенно отлично от Индии, Китая и Японии было поведение Южной Кореи. К августу 2013 г. она, наоборот, существенно увеличила объемы импорта иранской нефти, что позволило Тегерану в определенной степени компенсировать потери от сокращения продаж другим странам. По имеющимся данным, в июле 2012 г. Сеул закупил 815447 тонн углеводородного сырья у ИРИ, что было на 44% больше по сравнению с июнем 2013 г. и на 38% больше по сравнению с июлем 2012 г.

В целом, к августу 2013 г. эксперты разделились в своих оценках ситуации с поставками углеводородов из ИРИ в Восточную Азию и Индию. С одной стороны, произошедшее в июле 2013 г. снижение в объемах закупок нефти оказалось весьма незначительным и больше напоминало попытку формально соблюсти достигнутую с США договоренность. С другой стороны, снижение экспорта иранских углеводородов в КНР, Индию и Японию уже давно очевидная тенденция, существующая не первый месяц. В частности, за период с начала января по конец июня 2013 г. под давлением Соединенных Штатов и путем незначительных, но периодических снижений закупок вышеназванные страны на одну пятую (до 960 тыс. баррелей в сутки) сократили общий объем импорта иранского углеводородного сырья по сравнению со схожим периодом 2012 г. При этом, после введения нефтяных санкций США, ЕС и их партнеров в 2010 – 2012 гг. государства Восточной Азии и Индии являются фактически основными крупными покупателями «черного золота» ИРИ. Впрочем, и здесь аналитики делают одну существенную оговорку. В 2013 г. США предоставили шестимесячную отсрочку десяти европейским странам от возможного применения санкций в отношении их компаний торгующих иранской нефтью. Это право получили фирмы из Бельгии, Великобритании, Германии, Греции, Испании, Италии, Нидерландов, Польши, Чехии и Франции. Хотя ЕС и остановил закупку иранских углеводородов с июля 2012 г., активное участие компаний из указанных стран в торговле иранской нефтью может служить фактором, существенно облегчающим жизнь энергетическому сектору ИРИ.

 

Нефтехимическая промышленность

В июле – сентябре 2013 г. нефтехимические и нефтеперерабатывающие компании ИРИ заняли выжидательную позицию. До этого момента нефтехимический и нефтеперерабатывающий сектора считались одними из самых наиболее доходных в экономике страны. Вместе с тем, как указывают эксперты, чтобы указанная тенденция продолжилась и при правительстве Х.Рухани новый кабинет министров должен будет прояснить целый ряд вопросов своей будущей экономической политики. В первую очередь, для нефтехимических компаний ключевым является вопрос об определении цен на газ, поставляемых для их нужд. Управляющие этих фирм обеспокоены тем, что в случае если новое правительство решит реализовать данное еще М.Ахмадинежадом обещание об увеличении стоимости сырья для производителей нефтехимической продукции, доходы указанных компаний значительно сократятся, а в месте с ними и стоимость их акций на ТБЦБ. Напомним, что в соответствии с указом министерства нефти, изданным в 2013 г. при предшественнике Х.Роухани, стоимость дезодорированного газа, предоставляемого иранским нефтехимическим компаниям, должна составить 13 центов за единицу поставляемого объема. Более того, в соответствии с документом, те фирмы, которые вовлечены в экспорт продукции за рубеж, должны были оплачивать предоставляемое государством топливо в свободно конвертируемой валюте. Новое правительство к сентябрю 2013 г. не определилось относительно того, нужно ли реализовывать решение кабинета министров М.Ахмадинежада на практике. В результате, в условиях неопределенности акции нефтехимических компаний торгуемые на ТБЦБ а октябрю 2013 г. упали на 2,5%.

Между тем, в августе 2013 г. весьма непросто складывалось положение и нефтеперерабатывающих компаний ИРИ. Торговля акциями некоторых из них на ТБЦБ была даже заморожена. Это, в свою очередь, оказалось связано с безрезультатностью переговоров между руководством нефтеперерабатывающих фирм и правительством страны относительно определения механизма ценообразования на свою конечную продукцию и поставляемое им сырье. Изначально нефтеперерабатывающие предприятия сами определяли механизм ценообразования и, исходя из этого, строили прогнозы о предстоящих доходах. В качестве флагмана и ориентира для большинства компаний в указанном вопросе выступала компания Бандар-Аббас (крупнейшая нефтеперерабатывающая компания, выставившая свои акции на торги на ТБЦБ). Однако в последнее время иранское государство активно старается взять процесс ценообразования и прогнозирования доходов в указанном секторе под свой контроль. К сентябрю 2013 г. больших успехов властям добиться не удалось, но и от намерения своего они также не отказались.

 

Цементная отрасль

По данным Ассоциации производителей цемента Ирана, в период с конца марта по конец августа 2013 г. в ИРИ было произведено 31,47 млн тонн цемента, что было на 3% больше по сравнению со схожим периодом 2012 г. Помимо этого, за указанный период было выработано 30,77 млн. тонн клинкера. Примерно 77% произведенного цемента (24,23 млн. тонн) пошло на нужды внутренних потребителей, в то время как оставшиеся 23% были отправлены на экспорт. К 2013 г. главными потребителями иранского цемента являлись 24 страны, включая Азербайджан, Афганистан, Ирак, Казахстан, Катар, Кувейт, ОАЭ, Пакистан, Россию, Туркменистан и Турцию. Из них на долю Ирака, Туркменистана и Азербайджана приходилась основная масса иранского цементного экспорта (63%, 7% и 4% соответственно). Как отмечают представители вышеупомянутой Ассоциации, в последние несколько лет Тегеран уверенно наращивает объемы поставок цемента и клинкера за рубеж. Так, если в период с марта 2012 г. по март 2013 г. ИРИ продала на внешних рынках 13,65 млн тонн указанной продукции (11,85 млн. тонн цемента и 1,8 млн тонн клинкера), то уже в период с апреля по сентябрь 2013 г. этот показатель составил 8,06 млн тонн. При таких темпах наращивания поставок общий объем экспорта иранского цемента и клинкера в период с марта 2013 г. по март 2014 г. должен составить по оценкам экспертов Ассоциации 18,5 млн тонн. Увеличение зарубежных продаж напрямую связано с ростом внутреннего производства указанного ресурса, который происходит не спонтанно, а при поддержке иранского правительства. Причем, политика по наращиванию производственных мощностей отечественной промышленности иранским правительством проводиться в этом направлении весьма успешно. Так, если в 2011 г. Иран выпускал 66 млн. тонн цемента, то в 2012 г. этот показатель увеличился до 71 млн. тонн. В 2013 г. производственные возможности исламской республики достигли 80 млн тонн цемента в год. Всего же, по планам иранского правительства, к концу 2015 г. выработка указанного вида продукции должна достигнуть 110 млн тонн в год.

 

Автомобилестроение

В сентябре 2013 г. значительно активизировались иранские автопроизводители. Стабилизация валютного рынка позитивно сказалась на ценах на комплектующие запчасти и материалы, что, в свою очередь, позволило иранским компаниям увеличить объемы выпуска продукции. Так, по официальным данным, к концу сентября 2013 г. флагман автомобильной промышленности ИРИ «Иран Ходро» вышел на уровень производства в 2000 машин в месяц (весной 2013 г. этот показатель составлял 600 машин в месяц), практически достигнув докризисных показателей. Дополнительный положительный эффект на ситуацию в отрасли оказало сделанное в сентябре 2013 г. министром промышленности объявление о том, что в скором времени государство прекратит регулировать цены на автопродукцию. В свою очередь, по мнению аналитиков, именно государственное регулирование процесса ценообразования в этой отрасли и явилось одним из факторов приведших к кризису: в условиях постоянно ухудшавшейся экономической обстановки государство просто не успевало вовремя давать автомобильному сектору необходимые инструкции, соответствующие требованиям момента.

 

Внешняя торговля

По данным иранской таможни, в период с апреля по сентябрь 2013 г. объем иранского ненефтяного экспорта достиг 17,9 млрд долл. США. Его основу составили: железная руда и ее концентраты (4,47%, 652 млн долл. США), мочевина (4,17%, 609 млн. долл. США) и метанол (3,83%, 559 долл. США). Главными импортерами иранских ненефтяных продуктов были Китай (3,085 млрд долл. США), Ирак (2,868 млрд долл. США), ОАЭ (1,762 млрд долл. США), Афганистан (1,246 млрд долл. США) и Индия (1,217 млрд долл. США). На этом фоне отмечается, что в сравнении с периодом с апреля по сентябрь 2012 г. в стоимостном выражении иранский ненефтяной экспорт в эти страны сократился (исключение КНР и Индия), в то время как в количественном выражении произошло его увеличение (за исключением Афганистана). Однако даже в этой ситуации доходы от ненефтяного экспорта практически соответствовали расходам на импорт. Так, в указанный период в Иран было ввезено товаров на сумму 19,9 млрд долл. США. Основными предметами импорта явились рис (6,47%, 1,289 млрд долл. США), соя (3,79%, 755 млн долл. США), кукуруза (2,53%, 505 млн долл. США), пшеница (2,24%, 447 млн долл. США) и автомобильные запчасти (1,86%, 371 млн. долл. США). С апреля по сентябрь 2013 г. на 33,53% увеличился импорт лекарств. Главными экспортерами товаров в Иран были ОАЭ (4 млрд долл. США), КНР (3,742 млрд долл. США), Индия (1,937 млрд долл. США), Южная Корея (1,744 млрд долл. США) и Турция (1,724 млрд долл. США).

По существующим оценкам иранской таможни, в упомянутый временной промежуток объем всего иранского экспорта сократился на 13,59%, а импорта на 25,40% по сравнению с прошлым годом. По данным ЦБ ИРИ, тенденция по сокращению возможностей Ирана по экспорту товаров и их импорту существует с 2011 г. В первую очередь, указанная тенденция обусловлена существующим режимом санкций в отношении Тегерана и вызванными их применением проблемами в экономике страны. Ключевыми, в этом смысле, явились меры, ограничивающие доступ Ирана к международной банковской системе, а также его возможности по торговле нефтью. В частности, несмотря на все старания властей ИРИ, к сентябрю 2013 г. объем экспорта иранского «черного золота» составил лишь 1,02 млн баррелей в сутки.

63.09MB | MySQL:105 | 0,951sec